Сергей Морозов - Приключения Красной Беретки
— А может быть, — Келли остановилась, но потом продолжила движение, — стремление к компенсации недостатков, то есть собственного хаоса, оказывается невыполнимым, цель компенсации невыполнима, но человек продолжает движение к этой компенсации… И так рождается демон!
— Да, человек не может компенсироваться за свой счет, и в этом стремлении он как раз и причиняет лишние страдания живым существам, осознанные страдания, бессмысленные страдания.
— А потом, — Келли подошла к машине и открыла дверь, — человек разрушает свое сознание, или демон начинает разрушать его сознание, и картина мира, которую видит человек, меняется и становится хаотической, неадекватной.
— А я подумала… – Беретка села в машину, — Видят все по–разному. А как демоны видят богов? Демоны, и одержимые демонами, вполне возможно видят богов как темных кровавых монстров, которые покушаются на их жизни. Демон именно дает свое вИдение мира носителю. Да, люди могут и заблуждаться, например, как тот монах, который увидел в светлой богине демона.
— Стремление к компенсации может быть и подсознательным…
— Стремление – да, — Беретка пристегнула ремень безопасности, — но действия – нет. Никто и ничто, кроме демонической одержимости, не может заставить человека мучить собак и кошек…
— Ректор
Удар по стеклу был таким, что всю машину тряхнуло. Лобовое стекло треснуло сверху вниз. Искаженное лицо оказалось в считанных сантиметрах от лиц Беретки и Келли. Девушки завизжали во весь голос одновременно.
Келли перестала визжать первой и взяла Беретку за плечо. Лицо, не мигая, смотрело на них через стекло выпученными, явно мертвыми глазами. Тонкий ручеек крови протек вниз вдоль трещины.
— Познакомься… – медленно и тихо, не закрывая до конца рта, сказала Келли, — это наш ректор.
Келли и Беретка выскочили из машины, оставив двери открытыми. Человек лежал на капоте прямо – так, как он вылетел при ударе ровно вперед, ноги болтались в воздухе. В бампер упиралась инвалидная коляска на велосипедных колесах. По направлению к машине бежала, точнее, пыталась бежать женщина средних лет. Келли ошарашенно смотрела то на труп, то на коляску, то на горку, с которой эта коляска съехала.
— Это ваше? – тихо спросила она подбежавшую женщину.
— Мое… Он мертв?
— Мертвее не бывает. Он свернул себе шею, — сказала Келли без всякой интонации.
Женщина как‑то расслабилась, и на лице ее появилось странное выражение, что‑то вроде расслабленной улыбки.
— Почему он не нажал на тормоз… – начала Келли, указывая взглядом на коляску — здесь же есть тормоз…
— Он не привык… он только кричал, чтобы его остановили… он привык к вниманию. А я не смогла догнать, когда коляска покатилась вниз.
Вокруг начал собираться народ. Кто‑то сказал, что полиция и медики уже выехали. Время шло.
Беретка болталась, не находя себе места, за толпой. Келли болталась, тоже не находя себе места, но вокруг машины. Тем более стоять было холодно, замерзали ноги. А сесть в машину погреться желания почему‑то не возникало. Периодически их траектории пересекались.
— Беретка, ты как? – спросила Келли.
— Да я уже привыкла… – спокойно сказала Беретка, — как хорошо, что мозги не вылетели…
— Все закономерно, — сказал стоящий рядом бородатый человек, — ректор традиционно избирается из альтернативно одаренных, у него лобовая кость, наверно, сантиметров пять… а шейка‑то слаба оказалась.
— А вы?.. – спросила Беретка.
— Я – физик. Специалист по богословскому наследию Ньютона и его толкованиям.
Беретка, еще находящаяся в остаточном трансе, спросила:
— А вы знаете законы Ньютона? Как рассчитывать силы?
— Тише, тише, это не всем дано, это некорректно к людям, — он оглянулся и быстро прошептал Беретке на ухо, — знаю!
И тут же отбежал на безопасное расстояние.
Люди подходили, смотрели и уходили. Подъехала полицейская машина, из нее вышли двое.
— Чья это машина? – спросил полицейский, осматривая труп с разных сторон.
— Моя. И это в нее въехало, — отозвалась Келли.
— Вы так прекрасны… вы так расстроены. Примите мои соболезнования, — сказал полицейский, — мне действительно очень жаль вашу машину. Но пока не приедут медики и эксперты, мы не можем это с нее снять.
— Я думаю, все понятно, — сказал второй полицейский.
— Этот идиот… – начала Келли.
— Нет, нужно говорить этот альтернативно одаренный идиот… ой…
— Да, этот альтернативно одаренный идиот не догадался нажать на тормоз коляски, и потому помял мою машину и разбил стекло.
— Мы все поняли, сейчас мы все запишем, а потом приедут медики и уберут это.
Время тянулось. Люди подходили, смотрели, уходили. Иногда они сосредоточивались в группы по два–три человека, и что‑то обсуждали. Беретка периодически подходила и слушала отрывочные фразы.
— Он известен своими максимально политкорректными комментариями к «Сказке о Красной шапочке». Он написал 140 тысяч комментариев, каждый не длиннее 140 букв. Его физические возможности не позволяли удерживать в памяти больше.
— А вы занимаетесь абсурдионной визуализацией шизофренизации?
— Вот так всегда… ждешь, ждешь, когда твою машину заденет лимузин Прекрасного Принца…
— Боги, конечно, больше любят себя, чем людей… Но иногда, именно иногда, когда у людей дела становятся совсем плохо, боги протягивают руку помощи…
— Шизофренизацию не видно без визуализации. Люди поступают щизофренично, но они этого не видят.
— Вы знаете… Я скажу вам по секрету… Некоторые ученые верят, что появление Красной Беретки завершит виток спирали в развитии науки, начавшийся с Красной Шапочки, и начнет новый виток.
— Визуализация шизофренизации бывает логическая, которая мало кому доступна в восприятии, и абсурдионная, видимая большему числу людей.
Подошел и Историк, с которым только что разговаривали. Он пристально осмотрел машину с трупом, присвистнул и подошел к Беретке
— Ваша работа?
— Несчастный случай, — хмуро сказала Беретка.
— Что‑то кроме вас я не вижу здесь божественных сущностей…
— Не смешно.
— Не смешно. Божественно. Заходите, если что… почаще… всегда вам рады, — и историк пошел к своей машине.
Было уже темно. Келли бегала вокруг машины и полицейского подобно тигру в клетке. Беретка прохаживалась взад–вперед. Все, что было вокруг, она уже раскрасила.
— Так, где медики? Этот труп мне уже как родной, мы четыре часа здесь торчим, — с подчеркнутым равнодушием спросила Келли.
— Я только что звонил. Вы знаете, медики не приедут. Похоже, у них есть дела поважнее.
— Удивительно. То есть, просто не приедут?
