Виталий Зыков - Конклав Бессмертных. В краю далеком
Отряд занял сразу три соседних квартиры. Выкинули на лестничную площадку всю мебель, забаррикадировав ею проход перед лифтом, закрыли сколоченными щитами окна. Получилась если и не крепость, то нечто близкое к ней. Несколько бойцов дежурили у оборудованных бойниц, остальные просто лежали на матрасах, переговариваясь вполголоса. В комнатах было душновато. Захар поинтересовался, где Вадим, и его отправили в соседнюю квартиру.
Телохранитель Кардинала обнаружился лежащим на животе среди груды окровавленных тряпок. Над ним склонился Хмурый, сосредоточенно водя над спиной руками. Командир был хмур и мрачен, а Вадим скрипел зубами, сдавленно матерясь. То и дело на пол падали кусочки металла. Захару вспомнилась картина с выпавшей из раны стрелой. Сейчас проходил похожий сеанс, разве только за пулями не тянется шлейф из всякой непонятной гнуси.
Захар встретился взглядом со светящимися желтым глазами Вадима и замер. Неужели он в темноте выглядит так же?
– Зацепили таки, заразы! – пожаловался Вадим. – Сначала пол-обоймы мент из пистолета всадил, а потом остальные отметились. Правда, я все больше на автоматчика грешу. Ушел ведь почти, так он в последний момент меня достал. Едва на куски очередью не порвал.
Кардинал продолжил работать. Делая вид, будто и нет его вовсе, Вадим доверительно сообщил, что в его ранении виновата та самая пластина. Из-за нее, подлюки, столько боли терпеть приходится. Он только и успел дверцу лифта разбить, да в шахту диск сбросить, как понеслось. Боялся прямо там загнуться.
– Ты и так выжил чудом. Пока все эти часы пули тянул, думал – умрешь, а ты – нет, обманул смерть, – сказал Кардинал устало. – Хотя, будь ты пошустрей, то своими силами обошелся бы. Хорошо, стрелки наши вовремя проснулись, не дали добить…
Проскользнувшее в словах командира недовольство больно укололо Захара. Но его выручил Вадим.
– Не надо, Хмурый. Ребята молодцы. Без потерь никак было не уйти. Задача выполнена, я жив… Что еще надо?
– Начинается, – подал голос замерший у окна Тагир. Захар его сразу не заметил. Захотел переспросить, что именно начинается, но понял сам. По коже побежали мурашки, заломило виски. По городу катилась Волна.
…Всю ночь никто не сомкнул глаз. Сноходцы бродили из комнаты в комнату, будто принюхиваясь к чему-то. Черт их разберет, колдунов проклятых! Остальные бойцы просто сидели, вслушиваясь в ночные звуки.
Ждали Зверей Изнанки.
Неизвестно, была ли то заслуга Кардинала и Тагира, но твари Изнанки не удостоили их визитом. Нашли себе другую цель. От Башен доносились панические выкрики, автоматная стрельба и тягучие, рвущие душу вопли Прозрачников. Удачное расположение крепости больше не защищало «тарасовцев».
– Я с тезкой своим, с командиром их, на лестничной площадке разговаривал. В глаза ему смотрю, да и шпарю, как Кардинал велел… Знаешь, будь на его месте, то в первую же минуту шлепнул бы мерзавца, который с такими предложениями заявился. А он молодец, держался, – вновь и вновь пересказывал свою историю Вадим. – Сам бочком, бочком и к лифту. Успел частично перекинуться и одним ударом проломил створки. Диск скинул, эти бараны только тогда и очухались. Стали правильно реагировать…
– Стрелять? – уточнил Захар.
– Ага.
– Выходит, тебе повезло… Знаешь, сидя здесь, я в плане Кардинала один изъян вижу. Серьезный такой… Если командир не хочет зряшного пролития крови, то почему он натравил на них Прозрачников? Они ж там сейчас всех на куски порвут. И почему диск выкинуть не догадались…
– Эх ты, деревня, – снисходительно сказал Вадим. – Кардинал как диск пробудил, так тот хрупким стал. От любого удара разбиться мог, не то что от падения в шахту. А тварей теперь само место манит. Где оно? Правильно, внизу. Только туда они и лезут, а самых любопытных, решивших повыше забраться, можно и пулей отогнать. Убить не убьешь, даже не ранишь, но отступить заставишь. Почему так, не знаю, но способ верный. Вот когда патроны кончатся, тогда все, труба. Башню не удержишь!
…«Тарасовцы» оказались крепким орешком. С утра Вадим снова отправился к ним парламентером, но толку не добился. Его встретили стрельбой сразу из трех стволов. Кардинал устроил совещание с Тагиром и вновь поймавшим пулю Вадимом.
Неожиданно для себя Захар взглянул на замыслы Хмурого несколько под другим углом и испытал нечто вроде восхищения этим человеком. Похоже, в планах командира стоило искать несколько смыслов и конечных целей. В той же комбинации, когда оборотень не просто ведет переговоры, а устраивает диверсию в стане врага, проглядывало третье дно. Он показывал силу Меченых. Вчера все видели, как бегущего Вадима расстреляли из автоматов, а уже утром он как ни в чем ни бывало требует встречи. Впечатляющая демонстрация возможностей. Если бы Кардинал мог сделать оборотнем любого желающего, то крепость бы уже пала. Или он им все же что-то пообещал? Никакой ясности кругом, до всего самому доходить надо.
Совещание закончилось ничем. Недовольный Вадим, на ходу безуспешно пытаясь оттереть кровь с изрядно продырявленного камуфляжа, застал Захара на кухне. За неимением лучшего, тот жевал засохший шоколадный батончик.
– Глухо все! Не пойму, на что Кардинал надеется… – пробормотал Вадим и, сглотнув слюну, другим голосом спросил: – Еще одного нет?
До обеда Кардинал не планировал никаких крупномасштабных акций и разрешил немного отдохнуть. Дважды никого упрашивать не пришлось. Все оказались слишком измотаны. Но никто не возражал против организации дополнительных постов на случай нападения «чистых» или опасной глупости обитателей Башни. Пусть несколько групп с самого начала заняли позиции в других домах, а одна и вовсе в овраге под носом у «тарасовцев», да только осторожность лишней не бывает.
Захару повезло, и по графику он вступал на дежурство совсем не скоро, а значит успеет отдохнуть. Навыком засыпать в любое время и в любом положении он овладел в совершенстве.
Вадим пожелал, было, добрых снов, но, судя по его кислой роже, сам он ожидал одних только кошмаров. Сноходцы какую-то бучу затевают, догадался Захар. Новость не из приятных, но и не повод для бессонницы. Ему уже приходилось видеть, как Кардинал с Тагиром погружались в транс, чтобы залезть в мозги «тарасовцам». И ничего страшного не заметил. Душевный трепет Вадима перед всякими проявлениями могущества Хмурого начал его раздражать. Закрывая глаза, он мстительно пожелал товарищу самых жутких видений. Само собой, в воспитательных целях…
Разбудил его собственный крик. Скулы свело судорогой, во рту все пересохло, еле ворочался потрескавшийся язык. Бывали в его жизни и более приятные пробуждения. Воспоминание о липких щупальцах, рвущих душу на части, он постарался поскорее забыть.
