Александр Рудазов - Тайна похищенной башни
Гена тем временем медленно двинулся вдоль ворот, простукивая их тут и там. Везде один и тот же звук. И никаких признаков другого входа.
Чертанов сбросил с плеч рюкзак и уселся у стены, растирая зудящие ноги. Еще немного — и они просто отвалятся.
Лайан Кграшан уселся на задницу, наблюдая за действиями Колобкова и Гены. Хвост елозит влево-вправо, словно задавшись целью подмести каменный пол.
А Света неподвижно замерла у статуй при входе. Три метра в высоту, вытесанные с потрясающим мастерством, они привлекли внимание девушки сразу и надолго. Светлана всегда интересовалась древними культурами.
— Удивительно… — прошептала Света, благоговейно касаясь гладкой поверхности. — Сколько же им лет?..
Она тут же произвела мысленный подсчет. Этот храм был оставлен пятьсот миллентумов назад. Миллентум — это тысяча эйкрийских «дней». Тысяча циклов тепория. Один такой цикл длится сорок восемь земных часов. Соответственно, миллентум — это две тысячи земных дней, или пять с половиной лет.
Значит, этим статуям около трех тысяч лет!
— Пап, а давай возьмем их с собой? — предложила Света.
— Кого — их? — рассеянно обернулся Колобков.
— Вот эти статуи.
— А нафига нам всякие памятники? — удивленно моргнул любящий отец. — На металлолом сдать?
— Они каменные.
— Тем более — нафига?
— Эрмитажу пожертвуем… — смущенно прошептала Света.
— Чего-чего?..
— Это же исторические памятники… Очень древние…
— И очень тяжелые. На кой черт они Эрмитажу? У них в запасниках таких скульптур столько, что хоть вдоль мостовых расставляй вместо гаишников.
— Но им три тысячи лет, папа! — обиделась за статуи Света.
— Ну и что? Вон тому булыжнику, может быть, целых четыре тысячи. По-моему, от этого он не становится ценным.
Света печально вздохнула. Конечно, она и без того прекрасно понимала, что забрать статуи не получится. Как их доставить на «Чайку», такие здоровенные? Но она просто не могла стоять и спокойно смотреть, как пропадают бесценные исторические памятники.
— Скажите, Лайан, а как часто ваш народ посещает эти места? — вежливо спросила она у хумаха.
— Никогда не посещает, — ответил тот. — Здесь нет для нас ничего полезного, а мой народ не склонен к бесцельным передвижениям.
— Но вы же…
— Я — особый случай, — прервал девушку Лайан. — Среди хумахов тоже иногда встречаются непоседливые натуры. Я еще в молодости избороздил лапами весь наш остров — а потом отправился посмотреть и на другие. Но это исключение из правила.
Чертанов слушал разговоры остальных, с каждой минутой все сильнее клюя носом. И в конце концов задремал.
— Серега, вставай, чего разлегся? — почти сразу же прозвучало над ухом.
Чертанов ошалело заморгал, не понимая, почему лежит не в постели, а на каменной плите. Только через пару секунд до него дошло, что он не на «Чайке», а возле храма забытого бога.
— Подымайся, Серега, — скомандовал Колобков. — Идем на разведку.
Чертанов недоверчиво уставился на ворота. Одна из их створок оказалась приоткрытой. А ведь вроде и прикорнул-то всего на несколько минут.
— Петр Иваныч, а как вы их открыли?
— Смекалку проявили, как обычно, — пожал плечами шеф.
— А все-таки?
— Да делов-то… Вся и хитрость — рычаг, веревка и тягловой хуймяк. Любой бы сообразил.
Глава 17
Снаружи древний храм казался очень большим. Но только внутри стало видно, насколько он огромен. Каменный свод лежит где-то в запредельной выси, вдаль уходят бесконечные ряды гранитных скамей, а со стен бесстрастно глядят сотни лиц. И все покрыто толстенным слоем пыли.
Народ, выстроивший эту громаду, поклонялся человекоподобным богам. Правда, очень высоким. На облупившихся фресках повторяется один и тот же сюжет — люди, простирающиеся ниц перед трехметровыми великанами, закованными в доспехи. Все изображено в натуральную величину.
— Где моя жемчужина? — требовательно спросил Колобков, даже не глядя по сторонам.
— Вероятно, в главном святилище, — предположил Лайан Кграшан.
— А оно где?
— Предполагаю, что в конце того прохода за алтарем.
— А их там два. Тот, который узкий, или тот, который широкий?
— Не знаю, капитан.
— Ну и что мне прикажешь — монетку подбрасывать?
— Можно попробовать угадать.
— Угадывать ты в казино будешь. А тут надо хорошенько подумать.
Остановившись меж двумя проходами, Колобков принялся водить глазами влево-вправо. Левый проход поуже, правый пошире. Зато в левом пол и стены облицованы красным гранитом, а в правом все простенько, невзрачно.
— Главное святилище… это служебное помещение? — вслух подумал Колобков. — Или типа конференц-зала?
— Не знаю, капитан.
— Ну ты мне просто по-царски помогаешь, — раздраженно покосился на хумаха Колобков. — Серега, мысли умные есть?
— Давайте пойдем направо, — пожал плечами Чертанов.
— Почему направо? Обоснуй.
— Тогда налево.
— Еще один бесполезный сотрудник на мою голову. Поувольняю всех к чертовой матери.
— Пап!.. Пап, смотри, что я нашла!
Стуча деревянной ногой, Колобков подковылял к Светлане. Та бережно очищала от пыли участок стены, сплошь покрытый линиями и значками.
— Что здесь такое? Что моя лапочка нашла? — просюсюкал любящий отец.
— Пап, прекрати. Смотри, по-моему, это чертеж здания…
Колобков вгляделся пристальнее. Действительно, переплетение линий напоминает карту.
— А-а!.. — удовлетворенно кивнул Колобков. — План пожарной эвакуации! Вот он-то нам как раз сейчас и пригодится! Молодец, Светулик, хвалю! Что значит — моя дочь! А вы, олухи, учитесь у Светочки! Слышал, Серега?..
Чертанов равнодушно пожал плечами. Словно отзываясь на это движение, в животе тихонько забурчало. Сисадмин нашарил в кармане ванильный сухарь и принялся лениво жевать. Потом поймал внимательный взгляд Лайана Кграшана и отломил ему половинку.
— Кажется, я поняла, — произнесла Света, внимательно рассматривая чертеж. — Нам направо. Налево — только длинный коридор и много маленьких комнат.
— Наверное, квартиры служебного персонала, — предположил Колобков. — Попов всяких, или кто тут у них работал.
— Может быть. А направо… направо прямо-таки лабиринт. Но в конце — очень большой квадрат и в нем пометка.
— Что за пометка, где? — принялся водить взглядом по стене Колобков.
— Да вот же, пап. Ты что, не видишь?
— Не вижу… — виновато развел руками Колобков. — Совсем я старый стал, зрение ни к черту… Пора уже очки заказывать, пора… Так что там за пометка-то?
