Михаил Успенский - Время Оно
Несовершенный в продолжение пятидесяти лет отправлял должность уездного судьи и сталкивался с весьма сложными и запутанными делами. Так вот: либо эти люди – величайшие актеры и мошенники на свете (хотя никакой выгоды от мошенничества на пороге небытия не вижу), либо наш побратим Ни Зо действительно предстал перед нами в ином обличье и под другим именем. Нам, достойный Яо-Тун-ван, следует отправиться с проверкой в уезд Многоборье, каковая проверка не представляется мне возможной по причине скорой гибели проверяющих. И это все.
– Погоди, – сказал Жихарь. – То есть как это – погибели? Лю, ты же у нас известный чародей, неужели допустишь? И за что? Нас ведь никто не судил еще?
– Да, – вздохнул Лю Седьмой. – Действительно, в рукаве у недостойного есть пара ярмарочных фокусов, но они, увы, здесь бессильны. Слишком много чужих варварских богов.
– Как же они тебя скрутили? – спросил Жихарь.
Лю пожал плечами.
– В Небесную Канцелярию поступил донос, что большеносые западные варвары возводят здание недозволенной высоты. Император изволил обременить меня поручением – проверить донос и, буде он подтвердится, пресечь преступное строительство. Оседлав легкое весеннее облачко и применив четвертое свойство яшмовой таблицы, я прибыл сюда с верительной грамотой инспектора второго ранга и полномочиями конюшего Западного дворцового крыла. Но варвары не знают истинных законов и не понимают подлинных установлений.
Главный жрец просто-напросто разорвал императорскую грамоту и растоптал нечестивыми ногами золотую печать. Меня же этим подлым евнухам удалось одолеть с помощью обыкновенного куска глины и каких-то палочек. Даже самый искусный борец кун-фу бессилен против железного лома. Спустя некоторое время в это же сырое подземелье был ввержен уважаемый Яо-Тун-ван. Воистину тут радость встречи смешалась с горечью обстоятельств…
– Да, – только и сказал богатырь. – Влипли. А как попали сюда вы, сэр… брат?
Яр-Тур, казалось, не заметил этого обращения.
– Да очень просто, – сказал он. – Настал мой черед ехать за подвигами, чтобы потешить своих рыцарей добрым правдивым рассказом. Но сэр Пеллинор только что прикончил последнего в наших краях великана, а великанские дети еще не взошли в тот возраст, когда с ними приличествует сражаться. Вот мой наставник Мерлин меня сюда и направил, поставив в круг из веток омелы. Он тоже просил меня пресечь возведение башни, пообещав при этом братнюю поддержку.
Чужеземцев здесь не любят, да я еще вмешался в какие-то их грязные жреческие дела. Негодяи собрались спалить в печи живьем троих мальчишек – они-де молились не тому богу. Ну, я налетел, разрубил пополам пару каких-то халдеев. Парни скрылись в толпе, а я вызвал на поединок здешнего царя. Как равный равного. Но они же и о правилах благородного боя не имеют ни малейшего понятия! Царь как бы согласился, и две пригожие девицы, коих я наметил освободить после победы, повели меня в отведенные мне покои – отдохнуть перед поединком. И только что я снял перевязь с мечом (а меч у меня новый, по имени Эскалибур), как плиты пола подо мной разверзлись… Что же касается вас, сэр Джихар… Я, пожалуй, вам поверю: так нам будет легче встретить смерть.
– Да что вы заладили: смерть, смерть! – воскликнул богатырь и даже топнул босой ногой от досады. – Вот выведут на казнь, тогда и посмотрим. Они нас даже заковать не удосужились…
– Вы ошибаетесь, сэр новый друг, – печально сказал король. – Нас никуда не будут выводить. Казнь сама придет к нам. И, возможно, очень скоро.
– Пророк всегда готов к смерти, – сказал Возопиил. – Вот базарный вор, прямо скажем, не готов. И еще рука эта…
– Сочиняй трудно помирай сделать, – сказал багатур. – Сочиняй будет врагу кадык рвать зубами… Один помирай плохо. Столько багатур рядом стой – помирай хорошо, славно…
– Кто способен дружить без мысли о дружбе? – воскликнул Бедный Монах и воздел руки к каменному небу. – Кто способен действовать совместно без мысли действовать совместно? Кто способен подняться на небо, странствовать среди туманов, кружиться в беспредельном, забыв обо всем живом, как бы не имея конца?
Все пятеро поглядели друг на друга и неожиданно рассмеялись.
– Сочиняюшка, – сказал Жихарь. – На тебе, я знаю, много штанов навздевано – поделился бы? Нехорошо помирать без штанов.
– Нехорошо, – подтвердил степной витязь. Штанов на нем действительно хватало.
Богатырь похлопал обновкой об стену, чтобы слегка повыколотить блох. Степные шаровары были ему до колен, и вся малая дружина еще раз зашлась в хохоте.
– Право, я слышу своего побратима, – сказал король Яр-Тур.
– Кстати, – напомнил Жихарь. – Кто нас казнить-то будет?
– А я разве не сказал? – спросил король. – Здешнее хтоническое чудовище Тиамат выползет из-за вон той решетки…
Только сейчас богатырь действительно рассмотрел решетку из толстенных медных прутьев. За решеткой была тьма.
Пророк Возопиил обхватил голову здоровой рукой и завыл.
– Перестань, – приказал Жихарь. – Нужно было внимательней за Симулякром приглядывать, из рук не выпускать, пусть их хоть трижды переломают… Был бы он со мной, никакой Тиамат нас не осилил бы…
– Да откуда ж я знал? – Пророк поднял заплаканное лицо. Нос у него распух и стал раза в два больше. – Деревяшка и деревяшка, начальник, ее уже давно кто-нибудь на растопку пустил, тот же дедушка Лот, к примеру…
– Э, так он и держал деревяшка – мой ему еле пальцы разжимай, – сказал вдруг Сочиняй-багатур. – Большой Нос свое слово честно держи…
– Да? – заорал Жихарь так, что тьма за решеткой глухо загудела. – И куда же ты ее дел, чучело степное?
– Сочиняй не чучело, – с достоинством ответил Сочиняй. – Моя много певец, мало-мало воин, мало-мало шаман, мало-мало человек лечи… Твой, Джихар-хан, сама чучело за такие слова! Вот он, твой деревяшка! Крепкий, ровный! Кость заживай – прямо расти!
С этими словами степной витязь показал на сломанную руку пророка.
Возопиил испуганно прижал руку к груди. А Жихарь прижал к груди Сочиняя:
– Золотое ты чучело! Ты не мало-мало воин – ты большой багатур! Ты всех нас спас! Не зря я с тобой братался! А ты, Возопиилушка, уж потерпи, мы тебе потом руку лучше новой приделаем…
– Ему не будет больно, – сказал Лю Седьмой, подходя к Возопиилу. – У него все скоро заживет – уж этого умения у несовершенного никто не отнял… Хэ, как искусно наложена эта повязка! Воистину вы князь лекарей, дорогой хунну! Но и я был в Медицинской Управе не последним учеником.
