Джон Толкин - Хоббит или туда и обратно
— Летучая мышь, надеюсь, и ничего больше! — жалобно пробормотал он. — Но где я и что мне делать? Где восток, юг, север, запад?
— Торин! Балин! Оин! Глоин! Фили! Кили! — завопил хоббит во всю глотку. Увы, тоненький голосок терялся в бескрайней мгле. — Факел погас! Кто-нибудь, отыщите меня!
На мгновение храбрость его оставила.
— Что там такое? — спросил Торин. — Ясное дело, не дракон, а то бы он уже не верещал.
Гномы подождали минуту-другую, но дракона не услышали, и вообще ничего не услышали, только далекие крики Бильбо.
— Давайте зажжем еще факел-другой! — приказал Торин. — Похоже, надо взломщика выручать.
— Да, теперь наш черед идти ему на помощь, — сказал Балин, — и я охотно пойду. К тому же, сдается мне, опасности пока никакой.
Гномы зажгли несколько факелов, один за другим крадучись вылезли из туннеля и торопливо зашагали вдоль стены. Довольно скоро они наткнулись на Бильбо — завидев свет, хоббит мигом оправился от страха и пошел навстречу.
— Летучая мышь и погасший факел, ничего больше! — ответил он на расспросы гномов. Все успокоились, только немного досадовали, что хоббит переполошил их на пустом месте; не знаю, как бы они себя повели, если б узнали про Аркенстон. Даже слабые отблески золота разбудили пламя гномьих сердец; а когда гном, даже самый достойный, распаляется страстью к золоту, он становится отважным и грозным.
Гномы больше не нуждались в уговорах. Они принялись исследовать подземелье, пока есть время, и охотно поверили, что Смауг, по крайней мере сейчас, в отлучке. Каждый схватил по факелу; гномы заворожено озирались по сторонам, забыв всякий страх. Они громко разговаривали, перекликались, поднимали сокровища с пола и снимали со стен, подносили к свету и гладили. Фили и Кили совсем развеселились — они нашли много золотых арф, а поскольку арфы были волшебные (и поскольку дракон, не питая любви к музыке, их не тронул) серебряные струны еще хранили настрой. Долго молчавшее подземелье огласилось сладостными звуками. Однако большинство гномов были куда приземленнее; они рассовывали по карманам драгоценные камни, со вздохом выпуская те, которые не могли унести. Торин не отставал от других, но постоянно оглядывался, что-то ища и не находя. Искал он Аркенстон, хотя никому об этом не говорил.
Гномы сняли со стен кольчуги и вооружились. Воистину царственно выглядел Торин в позолоченной кольчужной рубахе; за поясом, расшитым алыми каменьями, сверкал боевой топор с окованной серебром рукоятью.
— Мистер Бэггинс! Вот вам в счет будущего вознаграждения. Снимите старый плащ и наденьте это!
С такими словами он надел на Бильбо кольчугу, изготовленную в давние времена для какого-то эльфийского королевича. Она была сделана из серебристой стали, которую гномы зовут «митриль», и к ней прилагался пояс, изукрашенный жемчугом и хрусталем. На голову хоббиту надели легкий шлем из тисненой кожи, укрепленный снизу стальными обручами и усаженный по краю белыми каменьями.
«Я чувствую себя великолепным, — подумал Бильбо, — зато выгляжу, наверное, довольно комично. Как бы посмеялись у нас под Холмом!.. А все-таки жаль, что нет зеркала».
И тем не менее Бильбо, в отличие от гномов, не поддался колдовскому очарованию сокровищ. Те все еще осматривали груды богатств, а он уже устал и сел на пол, с тревогой размышляя, чем все это закончится.
«Я отдал бы немало драгоценных кубков, — подумал он, — за глоточек чего-нибудь бодрящего из Беорновых деревянных чаш!».
— Торин! — крикнул он вслух. — Что дальше? Мы вооружены, но когда сталь защищала от Смауга Ужасного? Сокровища еще не отвоеваны. Нам сейчас нужно не золото, а выход, и мы слишком долго испытываем свое счастье.
— Верно говоришь! — кивнул Торин, приходя в себя. — Идемте! Я поведу вас! И за тысячу лет я не забыл бы здешних переходов.
Они окликнули остальных, все собрались вместе и прошли в раскрытые двери, держа факелы над головой и с сожалением оглядываясь на сокровища.
Они вновь прикрыли сверкающие кольчуги старыми плащами, спрятали яркие шлемы под драными капюшонами. Все шли за Торином — цепочка огней в сплошном мраке — и часто останавливались, прислушиваясь, не летит ли дракон. Хотя внутреннее убранство давно истлело, хотя все было изгажено и сожжено драконом, Торин узнавал каждый коридор и каждый поворот. Они поднялись по длинной лестнице, повернули, прошли гулкими коридорами, снова повернули, поднялись по следующей лестнице, потом еще по одной.
Гладкие и широкие ступени были вырублены прямо в скале. Гномы взбирались все выше и выше, ни видя никаких признаков жизни, лишь зыбкие тени прядали во тьму от дрожащего пламени факелов. Для хоббита ступеньки были великоваты, и Бильбо уже чувствовал, что не может сделать и шагу, когда внезапно свод резко ушел вверх. Свет факелов уже не достигал потолка. Далеко вверху белело какое-то отверстие, воздух был не такой затхлый. Тусклый свет пробивался и в огромные двери, с повисшими на петлях полуобгоревшими створками.
— Это палаты Трора, — пояснил Торин, — зал советов и пиршеств. Отсюда недалеко и до главных врат.
Прошли через зал. Столы рассыпались в труху; стулья и скамейки лежали перевернутые, обгорелые и полусгнившие. В пыли, рядом с кубками, чарками, расколотыми рогами для вина, валялись черепа и кости. Миновали еще одни двери. Сразу стало светлее, и слуха коснулся звук падающей воды.
— Здесь берет исток река Быстрая, — сказал Торин, — и отсюда бежит к вратам. Идемте вдоль нее!
Из темного отверстия в скале ключом била вода и, бурля, сбегала по прямому узкому ложу, выбитому в древности искусной рукой. Вдоль желоба тянулась мощеная дорога, по которой могли бы пройти в шеренгу несколько человек. Здесь гномы припустили бегом, обогнули еще один угол, и прямо в глаза им ударил дневной свет. Впереди изгибалась высокая почерневшая арка с сохранившимися изнутри кусками резьбы. Мглистое солнце бледно светило между отрогами Горы, золотые лучи озаряли мостовую у входа.
Путники кинулись вперед, скользя на камнях, отполированных драконьим брюхом и покрытых слизью с его чешуи. Стаи летучих мышей поднялись в воздух, вспугнутые дымом факелов. Впереди река с шумом низвергалась в долину. Гномы бросили ненужные факелы и остановились, моргая. Они вышли в Главные врата и смотрели на Дейл.
— Ну и ну! — сказал Бильбо. — Не думал я, что придется глядеть из этих дверей. И что будет так приятно снова увидеть солнце, подставить ветру лицо!.. Брр-р, ветер-то холодный!
Так и было. Пронизывающий восточный ветер — предвестник грядущей зимы — кружил в долине и завывал в скалах. После долгого заточения в душных драконьих пещерах гномы дрожали даже на солнце. Внезапно Бильбо понял, что не только устал, но и очень голоден.
