Анна Невер - Обжигающий след
В отчаянии она кинулась к шкалушу.
— Трихон, не надо! Он же убьет тебя.
— Не убьет, — спокойно сказал парень. — Спуститесь вниз, Тиса Лазаровна, — мягко, но настоятельно отстранил ее от себя. — Здесь опасно. Обещаю, все будет хорошо.
Новобранец проследил за тем, как девушка сошла со ступеней в руки Ганны и Марики. Кто-то из толпы выложил для него на деревянный настил свою саблю, но Трихон отказался и снял с пояса дубинку.
— Ты собираешься драться этим бревном? — мрачно хохотнул пьяный Витер. — Твое право, салага.
Он ринулся на паренька без предупреждения. Засвистела сабля. Тиса сцепила руки. Старшина сделал несколько выпадов, но впустую. Трихон оказался проворнее. Витер еще раз попытался его достать. Тщетно.
Оружие рассекало воздух снова и снова, пытаясь дотянуться до новобранца, но так его и не находило. Парень искусно уклонялся от ударов.
— Трус! — рыкнул Крохов. — Дерись по-мужски!
Он прибавил скорости, завертев саблю восьмеркой, и стал оттеснять шкалуша к краю помоста. В какой-то момент показалось, что клинок обрушится на Трихона, и Тиса зажмурила глаза, совершенно не осознавая, что до боли сжимает локоть Ганны. «Цвирь!» — жалобно звякнул металл, наткнувшись на дубинку шкалуша. Клинок отскочил и взмыл в воздух. Толпа ахнула, наблюдая, как сабля сделала несколько оборотов и врезалась в ледяную статую Жнуха. Послышался треск. Это откололся хвост червя Жвала. Ледышка рухнула на землю и рассыпалась на куски. Толпа одобрительно засвистела.
Старшина, оставшись без сабли, опустил руки. Трихон обернулся, нашел глазами Тису и ободряюще улыбнулся. Воспользовавшись моментом, Витер быстро подхватил чужой клинок с помоста и сделал смертельный выпад в спину паренька. Девушка даже не успела вскрикнуть. Но горцу хватило мига, чтобы выставить блок, и уже вторая сабля с жалобным звоном взвилась ввысь. Пока она вертелась в воздухе, шкалуш дернул старшину на себя, ухватив за запястье, и ударом колена в бок свалил противника с помоста. Затем не глядя вскинул руку над головой и поймал оружие за рукоять в двух пядях от своей стриженой макушки. Все это произошло настолько быстро, что Тиса не успела ни разобрать большинство движений, ни как следует испугаться. С выдохом новобранец опустил клинок. Войнова только сейчас увидела, как изменились глаза парня, они словно превратились в темную сталь. Такого Трихона она еще не знала.
Публика зааплодировала. Старшина поднялся с травы, казалось, от злости у него вот-вот свихнется челюсть. Он еще что-то кричал, пока Кубач и Гор тащили его подальше от сцены. Шкалуш сошел с помоста, и Тиса бросилась ему на шею.
— Ну-ну, — парень погладил по волосам прильнувшую к нему девушку. — Я же говорил, все будет хорошо. Вам бы научиться мне верить, Тиса Лазаровна.
Она ужаснулась, когда поняла, сколько пар глаз смотрят на них.
— Боже, я так испугалась, — сказала Ганна, настойчиво забирая подругу из мужских рук. — Витер, вероятно, обезумел!
— А я чуть в обморок не грохнулась от страха. Прям душа в пятки упала! — пропищала Марика.
Симон одобрительно кивнул Трихону.
— Ты молодец, парень.
— И я готов повторить то же самое. — Тиса с удивлением увидела Филиппа, пожимающего руку шкалушу.
Люди подходили и тоже старались выказать свое одобрение новобранцу.
— Музыканты, играйте! — возглас Тонечки за спиной. — Танцы продолжаются!
— Тиса! Я не понимаю, что здесь происходит. Ты цела? — спросил лекарь.
— Да. Все хорошо. Я потом расскажу, дед Агап.
Похоже, она доставила старику неприятности. Лицо Агапа Фомича было бледнее обычного, а взгляд из-под кустистых седых бровей буравил Трихона.
Заиграла мелодия, и последние слова растаяли в ее звуках. Музыка сбросила с людей некое оцепенение, народ оживился и зашумел пуще прежнего.
Ганна встала так, что закрыла собой Трихона.
— Пошли, тебе нужно присесть, — она потащила подругу к лавке и усадила. — Да, Войнова, — покачала головой после некоторого молчания. — Сколько тебя знаю, ты всегда умела преподносить эффектные сюрпризы.
Тиса понимала, к чему та клонит.
— Я боялась тебе говорить.
— Значит, здравый смысл еще не совсем покинул тебя. — Ганна поцокала языком. — Я же чувствовала, что-то не так. Ты только не ври мне. Скажи, ты что, влюблена в этого юношу?
Тиса обернулась на Трихона, окруженного кольцом мужчин, и поймала его тревожный взгляд на себе. «Правда всегда тяжела», — вспомнила свои же слова.
— Да.
Лисова схватилась за голову.
— И о чем ты думаешь?! Я не понимаю.
— Ганна, пожалуйста, — взмолилась девушка. — Ты думаешь, я не пыталась остановить это в себе? Оно мне неподвластно!
— И он, конечно, говорит, что любит тебя, — скептически произнесла подруга. — О, я в этом не сомневаюсь! В его возрасте загораются любовью быстрее, чем полевой сухостой от искры. По сотне раз на день признаются в любви, расточают пылкие комплименты. Море поцелуев, так, что голова кругом. И никакой ответственности. Это тебя прельстило, да? — закончила она тираду.
— Мы еще ни разу не говорили о любви, — призналась Тиса. — Смешно. Но я даже не знаю наверняка, любит ли он меня. Что до поцелуев… Их не было.
— Единый благодетель! Это прекрасно, что ты не зашла далеко! — подруга просияла. — Теперь, дорогая, самое время прекратить с ним все отношения. Трихон — неплохой юноша, признаю. Умен не по годам и даже прыткий, судя по тому, как справился с пьяным Витером. Но он тебе не пара, пойми. Молодой, без гроша в кармане, еще и не солдат толком. К тому же шкалуш. Какое будущее тебя с ним ждет? Ты думала?
Конечно, она думала. Но все ее обоснования блекли и выцветали, словно дешевый ситец под лучами солнца, когда оказывалась рядом с горцем.
— Не мучай меня. Уже поздно.
— Ничего не поздно, — настаивала подруга. — Сегодняшний день, естественно, подпортит твою и без того расшатанную репутацию. Злые языки не перестанут судачить еще несколько месяцев. Но потом, уверена, все забудется. Конечно, при условии, что ты порвешь все отношения с ним.
Глава 22. Жнухова Горка. Ночное небо
«Ганна права, права, права», — твердил здравый рассудок. И от этого девушка ощутила такую тоску на душе, что вмиг почувствовала себя самой несчастной на белом свете.
— Ты скажешь ему сегодня? — нажимала Лисова.
Молчание.
— Скажешь?
— Дай мне время, — взмолилась Войнова.
Та поняла, что большего сегодня не добьется, и, поджав нижнюю губу, отступила.
Заметив, что беседа девушек прервалась, Трихон покинул мужскую компанию и приблизился к ним. Учительница одарила новобранца неприязненным взглядом.
— Простите, барышни, я не помешал? Я лишь хотел просить прощения, что доставил волнений из-за поединка.
— Ты тут ни при чем, — подняла голову Тиса. — Витер не оставил тебе выбора.
Ганна фыркнула, но смолчала.
— Проводить вас домой, Тиса Лазаровна? — спросил шкалуш, всматриваясь в расстроенное лицо девушки.
— Думаю, молодой человек, Тиса Лазаровна не нуждается в провожатых, — Лисова демонстративно сплела на груди руки.
— Это так? — парень обратился к капитанской дочери.
— Я поеду с Кошкиными, — неопределенно ответила она.
— Тогда позвольте я сопровожу вас до экипажа.
Появились Кошкины и Агап Фомич с Ричем. Лекарь второй раз за вечер отдал помощнице корзинку. Настасья Ефимовна тактично и словом не напомнила о происшествии на помосте, несмотря на то, что Марика наверняка уже прокомментировала драку в красках.
— Мы пойдем потихоньку к коляскам, — сказала Настасья Ефимовна, кинув короткий любопытный взгляд на шкалуша. — Догоняйте, молодежь. Агап Фомич, вы же с нами?
Чета Кошкиных, лекарь и Рич неторопливо покинули поляну и растворились в темноте аллеи. Подойдя с детьми к жене, Симон хотел подхватить Ганну под руку, но та сказала, что пойдет с подругами, и оставила мужа брести позади с сыновьями и шкалушем по дорожке меж шатров.
— Посторонись! — послышался окрик.
Это обоз кочевников на удивление рано покидал праздник. Странно, ведь танцующие пары еще отбивали каблуками помост. Молодые люди подождали, пока мимо с грохотом не проехали запряженные низкорослыми мулами четыре кряжистые кибитки. Под дерюжной крышей последней раскачивалась большая клетка с мордоклювами. «Бедняжки», — подумала Тиса. Сейчас она чувствовала себя не лучше запертых древних. Неожиданно прямо на ее глазах кибитка дернулась на очередном ухабе, и решетчатая дверца открылась. Три мордоклюва один за другим вышмыгнули из клетки и взвились ввысь. Войнова подняла лицо, наблюдая за радостным свободным полетом древних на фоне темного неба. И сразу же послышались возмущенные вопли на чиванском:
— Вай, харым клсун дуна! Дуна калсун! Тьфу, атшах! — это неудачливый укротитель заметил пропажу.
