Анна Невер - Обжигающий след
Проводив женщину взглядом, по дороге к шатру Войнова чуть не столкнулась с Климоном Пантелеевичем.
— Тиса Лазаровна! Как я удачно вас встретил, — воскликнул почтмейстер, приподняв клетчатую кепку. — Что ж это ваш батюшка за письмом никого не присылает, а? Уж неделя как бумага на полке мается. Того и гляди назад отослать бы довелось. А почта — это вам не горячая картошка, кидать друг другу, — мужчина поднял длинный узловатый указательный палец. Такими, видать, очень удобно бумаги сортировать. Климон вытащил из-за пазухи безрукавки конверт. — Предусмотрительно взял с собой в надежде, что встречу здесь Лазара Митрича.
Девушка открыла рот, глядя на оттиск Рудны на бумаге.
— Давайте, я передам, — она протянула руку и подкрепила улыбкой просьбу, — чтобы вам отца не искать, время не тратить.
— Минуточку, — Климон ловко вытащил из-за пазухи тонкую дощечку, скрепленную с листочком, и перо. Чем не фокусник? — Вот здесь распишитесь. — Он проследил за тем, как капитанская дочь вывела вензель в положенной строчке, затем с довольной улыбкой выполнившего свой долг человека вручил письмо: — Пожалте, барышня! Передавайте привет батюшке.
— Обязательно, — заверила почтмейстера «барышня». Она проследила за мужчиной взглядом, пока коричневая безрукавка не растворилась в толпе. Затем оглядела письмо. Ну точно. Из Рудненского военного училища. Даже вспоминать стыдно. Девушка спрятала письмо в боковой карман юбки.
Капитан, завидев дочь, поднялся и оправил мундир.
— Я домой. Ты поедешь?
Она оглянулась на сцену.
— Нет. Пожалуй, еще побуду.
— Зоя с Русланом уехали, но наша Марика тоже еще гуляет, — сказала Настасья Ефимовна. — Если хотите, Лазар Митрич, мы отвезем Тису домой. Можете за нее не волноваться. И вас, Агап Фомич, можем подбросить. Наша коляска хоть и старенькая, но вместительная.
Капитан кивнул. Дочь проводила родителя взглядом, пока тот не скрылся в сумерках парковой аллеи.
— Передай Марике, пусть подойдет на минуту к нам, — попросили Кошкины.
Тиса обещала.
Она вернулась и застала Трихона рядом с Ричем. Мальчик что-то ему рассказывал, а Марика явно скучала в компании Ганны. Войнова передала просьбу Настасьи Ефимовны, и девчонка с недовольной гримаской отправилась к родителям.
— Ханза выступила! — воскликнул Рич, вертя головой от Трихона к Тисе и обратно. — Пойдемте же скорей!
Девушка послала шкалушу вопросительный взгляд.
— Разрешите мне отправиться с вами? — спросил новобранец.
— Зачем же? — она стрельнула взглядом в спину уходящей Марике. — Мы можем сами справиться.
— Не сомневаюсь, — без иронии произнес он. — Но позвольте, прошу, — серые глаза действительно просили. И Тиса не могла им отказать, даже если бы хотела.
— Ганна, мы скоро.
— Ладно, мы с Марикой будем ждать вас здесь. — Она окинула парочку подозрительным взглядом. «Догадается. Уже догадывается». Ничего хорошего подруга не скажет и будет права.
На ступеньках Трихон подсадил Рича на помост, подал ему костыль. Войнова постучала о деревянную перегородку, прежде чем сдвинуть полог ширмы. Артисты на вошедших даже не обратили внимания, кто-то пудрил нос у осколка зеркала, кто-то переодевался, сверкая голыми частями тела. Женщина-змея сидела на корточках, прислонившись спиной к стене. С ее ярко накрашенного рта свисала старая обугленная курительная трубка. Редкие тонкие волосы женщины затягивала сетка, а снятый парик с длинным хвостом покоился на коленях кочевницы.
Мальчик выступил вперед:
— Ханза? Это же ты?
«Змея» отвечать не спешила, вынула изо рта трубку и пустила кольцо дыма.
— Ты меня не узнаёшь? Ханза, я Рич!
— Ну, помню. Чего надо-то? — ответила артистка без всякого выражения.
«Похоже, эта Ханза та еще штучка».
— А где наши, наш табор? — дым добрался до Рича, и он закашлялся.
— Мне почем знать. Я уже год как ушла от них, — ответила женщина.
— Ушла? Как это? — не понимал ребенок. — Почему?
— Замуж вышла, — грубо ответила «змея». — А потом этот гад меня бросил.
Она снова взяла в рот курительную трубку.
— А где же наш табор? Они собирались сюда вернуться?
— Нет.
Тиса сжала кулаки, впиваясь в ладони ногтями.
— А обо мне они не вспоминали?
Ханза отрицательно мотнула головой.
Рич постоял еще немного, потом поник кучерявой макушкой и захромал к выходу. У Войновой сжалось сердце. Трихон хотел помочь ребенку спуститься со ступеней на землю, но тот отказался.
— Не надо, спасибо, — сказал он и сошел сам.
— Не слушай ты ее, — пролепетала расстроенная девушка. — Они приедут за тобой.
— Не успокаивайте меня, Тиса Лазаровна. Вы не понимаете! Оставьте меня, пожалуйста! — воскликнул мальчишка и заковылял прочь так быстро, как только мог, оставив взрослых позади. Тиса огорченно опустила руки.
— Ну не могла эта «змея» сказать что-то хорошее? Или хотя бы промолчать. Зачем же так? Он же еще ребенок.
— И обмануть? — спросил Трихон. — Что я слышу от ярой сторонницы правды? Значит, все же ложь бывает необходима. Признайте.
— Дети — это не взрослые. Им правда может оказаться не по силам. — Она проследила, как Рич присел на пустую лавку под ясенем. Нахохлился весь, словно воробышек на морозе. Горько вздохнула: — Ну почему я не могу ему помочь?
— Пожалуй, пора, — сказал шкалуш.
— Пора? — не понимая, о чем речь, откликнулась спутница.
— Потолковать с Ричем. — Трихон ободряюще улыбнулся: — Не беспокойтесь, Тиса Лазаровна. Мы скоро придем, — и направился к мальчику.
Войнова прислонилась спиной к стволу ближайшего клена. Отсюда было удобно наблюдать, что происходит на лавочке. Вот новобранец присел рядом с Ричем. Ребенок даже головы не поднял. Шкалуш что-то принялся говорить. Мальчик не отреагировал. Трихон склонился и что-то шепнул ему на ухо. Рич поднял лицо, задал какой-то вопрос и в ответ получил утвердительный кивок. Завязалась беседа, с каждой секундой которой детское лицо светлело. И наконец, когда ребенок посмотрел на Тису, она увидела его улыбку.
Двое покинули лавку и направились к девушке, держась за руки. Осталось только восхищаться: как у Трихона получается так легко находить подход к людям? Она глядела на шкалуша и душой уже обнимала его и благодарила. Но только душой. На большее не имеет права.
— Вот и мы.
— Молодцы, — откликнулась она. — Рич, что он тебе сказал?
— Что не надо отчаиваться, — мальчик чуть ли не с обожанием глядел на новобранца.
— Мы просто поговорили как мужчина с мужчиной, верно? — подмигнул ему Трихон.
— Ага! — радостно согласился тот.
— Тогда идем, — шкалуш потрепал его черные вихры. — Праздник-то продолжается.
Марика встретила троицу недовольным возгласом:
— Ну где вы ходите? Сейчас такие акробаты выступали, просто обалдеть! О, они снова на сцене! Глядите!
На бис на помост выбежала группа в облегающих тело полосатых трико. Шкалуш усадил мальчишку себе на шею, чтобы тому было лучше видно представление. Отступив на шаг назад, Тиса почти не следила за номером, втайне созерцая иную картину.
На сцене появился потешник и поддал под мягкое место одному акробату, и Рич закатился счастливым смехом. Этот смех был Тисе милее, чем все звуки мира.
Прошло время, и вечер зажег огни факелов. Труппа выступила. К помосту подтянулись музыканты.
— Сейчас будут танцы! — обрадовалась Марика. — Тиса, гляди, за Ганной Симон пришел. Вон они стоят.
Войнова кивнула Симону. Жалко, если Ганна уйдет сейчас с детьми и мужем. Тогда и ей пора. Поздний вечер всегда принадлежит либо молодежи, либо пьющим, либо влюбленным…
Рич с высоты разглядел в толпе Агапа Фомича и, спущенный вниз новобранцем, потопал к старику. Помост открылся для танцующих пар, и народ потек на деревянную сцену. Тем, кто не поместился на возвышении, расчистили место у его подножия, снеся в сторону лавки. Начались танцы, заиграла плясовая. Тиса присела на лавку, и шкалуш опустился рядом.
— Вам не холодно? — участливо спросил парень.
Тиса отрицательно покачала головой, чувствуя, как легкий вечерний ветерок овеял плечи.
— Нет. Вечер теплый. Хоть и понимаю, что это вмешательство вэйна, все же приятно.
— Колдун, конечно, подправил погоду. Но для меня вечер приятен совсем другим.
Он замолк на миг, прежде чем продолжить.
— Я не успел вам сказать… Знаете, мне жаль, что закончились наши прогулки, — произнес парень. — Поверьте, мне очень не хватает такого ценного собеседника, как вы.
Тиса глянула в глаза Трихону и пропала бы в серой бесконечности, если бы не возглас Марики.
— Ну чего вы сидите? Пойдемте танцевать! — капризно заявила девчонка.
На лице юноши отразилась легкая досада. Войнова опустила взгляд на землю, где под лавкой в траве валялась деревянная палочка от мороженого.
