Людмила Минич - Ступени в вечность
— Но он же… в мыслях моих копается! Ты сам говорил! Только что!
— Сейчас ты под моим присмотром, и все, что он внушит тебе, нетрудно будет развеять. К тому же знание о его настоящем естестве лишь недавно стало твоим, и Аркаис не станет сразу же ломиться в закрытую дверь. Он слишком осмотрителен. Ничто не исцеляет так, как время, потому что время — это забвение. Оно весьма благотворно для Аркаиса — он подождет. Что ему, если Дверь откроется годом позже? Двумя? Он ждал всю жизнь, и отсрочка его не испугает. Мне же необходимо вечно бдить твой покой, не давая ему приблизиться, следя за его игрой на твоей Нити.
— Что же делать? — Выходило так, что никакой надежды Темный не оставил.
— Не бойся, я тебя не брошу, Маритха. Мы выкуем твердость, необходимую для противостояния. Главное сейчас — избавиться от его присутствия на твоей Нити, оно связывает любые твои намерения. Он не отважится менять что-то основательно… по определенным причинам, так что не бойся. Наберись лучше сил. Ты очень слаба сейчас, и незримое еще стоит где-то рядом. Мне придется иметь дело с твоей Нитью, и Аркаис не станет смотреть на это праздно. Борьба предстоит нешуточная, и твое тело к ней пока не готово. Я не стану рисковать тобою, твоим разумом в этой схватке. А сейчас, я вижу, мне придется остановиться, толком ничего не начав.
Маритха вздрогнула, и не раз, пока он говорил. Какой у него чудесный голос! А и правда, она ведь только что чуть в какой-то невидимый мир не отправилась, потому, верно, в голове все и путается. Спасибо Великому, хоть руку подал. Да только… неправдивые его слова! Покой обещал, а говорит, что нету его, покоя. Зачем обещал? Так и верь…
— Я никогда не стал бы обещать ложного. Это не мой голос ты слышала, не за мою руку ухватилась, чтобы вернуться.
— Твой! — твердо сказала Маритха.
— Точно такой же, но не мой. Не моя рука, — повторил он.
— А чья? — спросила Маритха, холодея.
— Та, что ближе. Вы ведь связаны. Он всегда готов ухватить то, что ему не принадлежит. Ты еще нужна Аркаису, и ему не хотелось, чтобы твоя Нить так легко ушла в незримое. Кроме того, ему гораздо легче было достучаться до тебя в мгновения беспамятства. Вот что опасно.
Значит, он снова спас ее. В третий раз. Для себя берег. Мерзкий Ведатель!
— Хорошо. Мы вернемся к этому, как только ты окрепнешь. — Великий улыбнулся, ободряя Маритху.
Он поднялся, отнял свою руку. У него не такие тонкие пальцы. А глаза необычайные.
— Спасибо тебе, — поблагодарила его девушка, сожалея о том, что нельзя отрезать все сразу.
Глупые слова, и глупые мысли. Избавиться бы от всего одним ударом. Но лучше и правда завтра. Или послезавтра. Сил нет совсем.
— Дня через три-четыре, не раньше, — покачал головой Великий.
— А что со мною будет? — вспомнила девушка. — Так я тут и останусь?
— Я хочу отправить тебя подальше отсюда. В надежное место, укрытие. В Табале тебе оставаться нельзя.
— Как можно скрыться от него?
— Я потому и хотел тебя в Табале скрыть. Только здесь Аркаис против меня почти бессилен, — повторил он то, что Маритха узнала от Ведателя, да запамятовала. — Только и может, что играть на Нитях. Таков наш договор. Но даже теперь от него исходит столь сильное беспокойство… Аркаис настойчив. Табала кишит твоими врагами. И большими, и малыми, их уже несметное количество, а будет еще больше. Потому тебе придется покинуть столь надежное укрытие. А Бессмертные пока никак не проявляют свою волю.
Она затаила дыхание, вспоминая просьбу Ведателя убраться подальше от стен Табалы, покосилась на Равангу, но тот либо не услышал ничего, либо виду не подал.
— Однако помни, Маритха, за этими стенами единственное оружие против него — твое знание, твоя память. Пока ты не уступишь ему с готовностью, он бессилен, но как только ты захочешь ему услужить, какой бы ни была причина, случится беда.
— А что это за враги, «большие» и «малые»?
Раванга уже встал, но внял ее желанию и пояснил:
— Вокруг тебя разные слухи ветром носятся. Для каждого свои. Кое-кто свято верит, что с Той Стороны пришла такая тварь — с женской личиной, что самого Великого одурачить может. Да еще извести не побоится, лишив Табалу покровительства Бессмертных, и тогда отродья запретного края хлынут через Пограничную Расселину. Кто-то уверен, что найденная в пустоши женщина знает сокровенную тайну Раванги, — лучезарно улыбнулся он. — Тайну моей силы. Или тайну разговора с Бессмертными. А стать равным Великому хочется многим. Многим Ведателям. Мало кто знает, как достается величие. Обрести все и в одночасье… — Раванга еще раз улыбнулся чему-то, невидимому Маритхе. — Покровитель же чувствует близкую опалу, которую я не стану отвращать, нарушая естественный ход событий ради одного человека. И теперь Радих трясется оттого, что все, даже сам Великий, плетут интриги за его спиной. Что за посланницу я ждал из Великой Аданты, зачем выехал встречать прямо в пустошь? Какую весть она мне принесла? Он в каждом видит врага, но пока еще боится действовать. Для простых же людей и слухи попроще: если уж Великий попирает законы Бессмертных, приводя к себе женщину, то что до тех законов обычному Ведателю? Великий Раванга возгордился и забыл свой долг перед Бессмертными, забыл законы, шепчутся на улочках Табалы. Он недостоин своего величия. И потому нужно выгнать искусительницу из города, или придет конец многолетнему равновесию. — Маритха то краснела, то бледнела. — Есть и такие, что всего лишь неосторожно хотят мне досадить. Потому и в Храме нельзя надежно укрыться, потому и не по нраву мне здешнее подземелье.
— Где… где я? — перехватило ей горло.
— В храмовом подземелье, — сказал он, чувствуя ее волнение, но не в силах прочитать что-либо. У Маритхи все мысли от испуга отшибло.
— Однако тут я могу ненадолго оставить тебя на Тангара и его людей, — «утешил» ее Великий. — Покровитель уже не отряжает сюда хранителей по моей просьбе. Тангар взялся за это дело по своему почину. Но ты не думай о плохом, отдыхай.
Легко сказать, подумала Маритха и тут же почувствовала, что ее клонит в сон. Нет, нельзя, чтобы простого человека так легко было заставить спать… бояться, успокоиться вмиг… любить, страдать…
— Если уж за дело Тангар взялся, — пробормотала она язвительно, превозмогая зевоту, — то это плохо закончится.
— Ты мало знаешь Тангара, — строже, чем обычно, произнес Раванга. — Вот и не суди напрасно. Противники твои сильны и многочисленны, а я не могу посвятить тебе и день, и ночь. Много людей, больших и малых, ждут моей помощи. И пренебречь ими я не могу. Разговор же с Бессмертными рвет мою связь с этим миром, и на это время Тангар становится твоей единственной защитой. Я бы предпочел, чтобы он денно и нощно стерег у твоих дверей, но он остается Первым хранителем Радиха. И потому не всегда может следовать своему разумению. А его разумения и пристрастия мне известны. Но как только Покровитель перестанет быть Покровителем… а того уже недолго ждать осталось…
