Людмила Минич - Ступени в вечность
Тогда Маритха больше Великого не увидит. Потому что денно и нощно у ее дверей будет стеречь Тангар. Самолично.
Ее передернуло.
Раванга встал, собираясь покинуть ее подземелье.
— Ты слишком устала, и потому на ум приходят только черные мысли.
Маритхе внезапно полегчало, словно свежий воздух из ниоткуда пронесся под невидимыми сводами пещеры. Тем не менее она удивилась его словам.
— Откуда мне взять белые, если все против меня одной? Я не хочу так… я хочу покоя, — прошептала девушка. Испуганно поправилась: — Я заботы хочу. Любви! Дома родного!
Раванга поглядел на нее с глубоким сочувствием. Пожалуй, в первый раз он так на нее смотрел.
— Так получается, Маритха. Так, а не иначе. Как говорит Аркаис, так поется в твоей песне. Знай одно: мы гораздо сильнее, чем воображаем. И потому цени себя, не как привыкла, а по теперешним заслугам.
Где-то она уже слышала подобное. Где?
— Я не стану будить сиделку, — донеслось уже от дверей.
Девушка осталась одна. Задумалась, впрочем, ненадолго. Скоро она уже спала глубоким сном.
Проснулась Маритха при тех же свечах, но тощая сиделка не сопела под стеною, а торчала рядом. И еще чье-то присутствие девушка скорее почувствовала, чем обнаружила. Как слабый ветер от урагана мощи, что знаком ей с того дня, как угораздило сразу двух Великих повстречать. Знакомый ветер. Кажется… кажется, этот человек уже приходил, пока она между мирами кружилась, забыв свое тело.
— Очень хорошо, что ты проснулась, — услышала девушка звучный, прочувствованный голос. Красивый, ласковый.
Не к добру это все.
— Почему тебя так беспокоит мое присутствие, Маритха? Разве я тебе содеял что-либо дурное? Нет. Ведь прежде мы не встречались. Однако я сделал все, чтобы тебе предоставили здесь самое лучшее. Гостья Великого Раванги — наша гостья. Отбрось излишнюю настороженность, — человек медленно вышел из-за ее изголовья и остановился рядом, — не угнетай себя ложными заботами и избавляйся от своих недугов.
— Благодарю тебя, Ведатель, — обратилась она, величая его, как положено, утеряв уже большую часть своей тревоги, но не утратив настороженности.
Сиделка суетилась, подкладывая гостю какую-то ткань поверх шкур. Он величаво опустился рядом с ее ложем, туда же, где вчера сидел Раванга. Вместо вчерашнего тусклого огарка сегодня тут сияло множество свечей, и если бы девушка до сих пор не сообразила, с кем имеет дело, то по одной остроконечной шапке, расшитой тайными знаками, угадала бы, что к ней пришел Ведатель Храма.
Гость открыто улыбнулся.
— Я Васаи, Второй Ведатель Храма Табалы и Первый Ведатель Покровителя Табалы Радиха.
Маритха даже зажмурилась от такого величия. Зачем он пришел?
— Я вижу, что тебя опять беспокоит мое присутствие, — повторил он, вместо того чтобы прямо ответить на ее случайный молчаливый вопрос, как отвечал ей Темный Аркаис или Великий Раванга.
Она не решилась на прямую ложь.
— Я… — замялась девушка, — не знаю, какие еще слова найти в благодарность… Что сказать… Я никогда не говорила с высокими Ведателями из Храма. Мне… Я боюсь… случилось что-то нехорошее… Я думала, что Великий сам меня навестит…
Против Ведателя ни Тангар, ни люди его не помогут. Он, верно, выждал, пока Великий бросит ее, и пришел, чтобы вытянуть все из беспомощной девушки. Хорошо еще, что она так мало знает! Великий Раванга… Он не мог ее просто так оставить! Беззащитной перед Ведателями в Храме!
— Он сегодня не придет, — промолвил незваный гость, и Маритхе почудилось довольство. — Он очень занят, Маритха. Покровитель Радих призвал его к себе. И не он один жаждет говорить с Великим Равангой, потому беседа затянется. Там и Первый Ведатель Храма, и большая часть нашего братства. По той же причине и я отважился прийти к тебе, хоть Великий и просил не беспокоить его… подопечную. Конечно же, он проведает о моем приходе… и, вероятно, будет недоволен. Но забота о Храме важнее его просьбы, сильнее опасений вызвать его неудовольствие. Потому я здесь и прошу твоего содействия и помощи.
Девушка остолбенела, не того она ждала. Уж если она понадобилась еще и личному Ведателю самого Покровителя Табалы!..
— Какая же от меня помощь? — спросила осторожно. — Я ведь простая… — Она осеклась.
Что, если Раванга про нее другое говорил? Лучше помалкивать.
— Понимаю, что требую многого, — с сочувственной улыбкой продолжал Васаи. — Ты сейчас сама нуждаешься во внимании, которого Великий Раванга дать не в силах. Знаешь ли ты, Маритха, что такое Великий? Как много у него забот? Как много паломников принимает Храм? Самые усердные из них остаются здесь на время вечной ночи, исполняя уроки Великого, слушая его слово, и уходят иными после Первого Солнца. Знаешь… но тебе, конечно же, все это известно. Ведь ты давно знаешь Равангу?
Тут она могла ответить честно:
— Нет, высокий Ведатель, я встретила его в пустоши. Он спас меня…
Маритха снова осеклась, ведь это ложь, и как только она про то подумала, Васаи тоже почувствовал ее неуверенность.
— Спас? Что же, ты как будто не уверена? — добродушно бросил он.
— Я… была так напугана, что в голове все перепуталось, высокий Ведатель, — пролепетала Маритха.
Перед глазами невольно замелькали образы того дня: дохлый тарп, спина Темного перед ней, горакх, дергающий усами, Великий Раванга в лохматых шкурах. Девушка старалась унять себя, чтобы выдать как можно меньше, но куда ей, несчастной Маритхе, против Ведателя. Однако непохоже, чтобы он ловил ее мысли так же легко, как Раванга… и как Темный. Может, не все Ведатели так искусны в чтении мыслей? И картинок на Нити?
— Вероятно, так и было, — благосклонно качнул он головой, — поскольку образы тех дней так спутаны и затемнены… как будто кто-то постарался их укрыть.
Быстрый взгляд, Маритха даже понять не успела, на что он досадует. Или выведать что-то не удалось, или на слепоту свою пеняет. Ведатели, должно быть, того не любят. А что всего не видит, это хорошо. Или Раванга постарался, не оставил своей заботой, или Сфера Темного ее защитила… Что ж, пригодилась, и ладно, благодарствовать ему она не станет.
— Я плохо помню тот день, — солгала Маритха, усиленно прогоняя с глаз спину Ведателя, что полдня маячила перед нею. — Потому ничего не могу сказать.
— Твои тайны должны оставаться твоими, Маритха, — ласково разрешил Васаи. — Они принадлежат тебе, и Бессмертным, больше никому. Однако мы отвлеклись на несущественное. Я ведь явился в заботе о Храме, не так ли? — Он улыбнулся. — Знаешь ли ты, что вчера перед Храмом собирались паломники и просили удалить тебя отсюда?
