Юлия Рыженкова - Халт
Их взгляды пересеклись, и, хотя они находились друг от друга в семи шагах, Аннет обожгло. Казалось, глаза мужчины – настоящие угли, притом горячие! Он насмешливо улыбнулся краем губ и отвесил небольшой поклон, после чего поманил пальцем надсмотрщика. Тот сорвался с места и бросился к нему. Смуглый что‑то сказал, и надсмотрщик тут же развил бурную деятельность. Пригнал псиглавцев: десяток с вёдрами воды и ещё столько же со странными вениками в руках. Те, что с вёдрами, поставили их на землю, смуглый обошёл все, капая по одной капле из флакона, который выудил из недр плаща. Часть псиглавцев тут же вскарабкались на помост, куда им передали ведра. Рабы принялись макать в них веники и брызгать на разложенный песок.
Шеренга из двадцати псиглавцев шла от одного края противня к другому, тщательно орошая песок. Аннет не видела в этом никакого смысла, но поняла: вот оно! Годы мародёрского дела не прошли даром: она чуяла, где можно найти жемчужину, а где лучше не терять время. Теперь нужно незаметно взять горсть обрызганного песка, но как? Псиглавцы, конечно, приближаются к ней, но рядом с ними с двух сторон идут надсмотрщики, да ещё этот смуглый… К тому же вдалеке уже появилась фигура конюшего, бодрым шагом направляющегося к ней. Оценив ситуацию, Аннет пошла ему навстречу.
Поравнявшись со смуглым, она почувствовала, будто её просвечивают насквозь, и уже давно не испытывавшая страха мародёр вспомнила это чувство, но, собрав все силы, выдавила из себя улыбку. Она шла вдоль бортика противня, навстречу надсмотрщикам и Епифрасу. Вот она минула шеренгу рабов, оставив их позади. Аннет уже могла рассмотреть нашивку городского конюшего на камзоле своего ухажёра. Выбора не было. Прижавшись бедром к краю противня, она запустила руку в песок и зачерпнула горсть. Тут же сделала вид, будто поправляет декольте, и ссыпала добычу в корсет.
Судя по вожделеющей улыбке конюшего, тот ничего не заметил. Аннет обернулась. Надсмотрщикам и рабам не было до неё никакого дела, а вот смуглый глядел не моргая. Девушка мысленно ругнулась: наверняка он все видел. Тут же стала продумывать варианты: сражаться бесполезно, их слишком много, один выход – бежать. Лучше в город. Вот только она не успеет… Но странный мужчина в чёрном плаще не шевелился и не предпринимал никаких действий. Епифрас же обнял её и зашептал на ухо всякие нежные глупости.
Закончив на этом рассказ, Аннет достала мешочек и аккуратно высыпала из него песок на чистую тарелку. Драга, Ванда и Халт склонились над ним, чуть не стукнувшись головами. Внешне это действительно был обычный песок, но Ванда и Драга учуяли слабую магию. Старуха забрала его и вместе с подругой ушла в свою мини–лабораторию. Несмотря на то что она переехала в роскошный дом в центральном районе, все привезённые с Аррета магические вещи остались у Драги: дом был лишь ширмой.
Халт и Аннет остались одни, и им оставалось только ждать. Тут‑то у Халта и появился вопрос: а что было между его девушкой и тем конюшим после? Она закончила рассказ на карьере, но куда он повёз её дальше? И что между ними было? Сейчас Аннет сидела в привычной одежде, привезённой ещё с Терры: брюки и футболка. Но ещё сегодня утром Халт видел её в том самом соблазнительном платье с глубоким кружевным декольте и понимал, что конюший просто так её бы не отпустил. Возможно, несколько часов назад этот гад лежал с его девочкой, и виноват в этом он, Халт. Она умница, добыла то, что их всех спасёт, а вот он подонок. Сначала предал своего брата, потом – магов Ордена, теперь любимую женщину… Он презирал себя.
От очередной порции самобичевания его отвлекли маги. Ванда сияла, будто подросток, сходивший первый раз на свидание, она тут же потребовала самого лучшего алкоголя, ибо «это надо отметить».
— Ну, что там? – не выдержал Халт.
— Поздравляю, Огай у нас в кармане. А заодно и этот самый конюший. Если этот песочек попадёт в лабораторию черносолнцевцев, их гнездо так всколыхнёт – Огай пожалеет, что родился на свет!
Халту казалось, что он сейчас лопнет от любопытства, но Ванда не спешила. Аннет уже притащила из погреба арденское, одно из лучших сухих вин, и разливала по бокалам. Старуха сжалилась и все же рассказала подробности:
— Песок действительно совершенно обычный, но раствор, которым его обрызгивают, – магический. Слабенькая магия, которую практически невозможно ощутить из‑за сильного магического фона в городе. Заклинание рассеивания. Обычно им пользуются направленно и концентрированно, для обороны при сражении с магом. Если в меня бросают заклинание, которое сложно отбить, я могу сильно ослабить его, рассеяв часть мощи в пространстве. Из минусов – мне все равно достанется, что‑то да долетит. Из плюсов – оно действует на заклинание любой сложности и любого типа. Удобно, если ты не слишком искушён в магических знаниях. В песке же оно очень слабенькое, максимум, на что способно, – снизить мощь любой магии процентов на пять, а то и меньше. И я бы долго гадала, зачем это нужно, если бы мы с Аннет кое–чего не выяснили. Её слова о том, что этот песок готовится специально для Арены, а также мои скромные изыскания о жизни Огая поставили все на свои места. Наш глава города очень не хочет освобождения Лероннэ и старается всячески оттянуть этот процесс. Думаю, если бы не волшебный песочек, чёрный шар заполнился бы энергией на несколько десятков лет раньше!
У Халта и Аннет одновременно вырвался возглас удивления. Ничего себе! Ставленник альвов, захвативших Антракас для освобождения мага Брандея, делает все, чтобы помешать этому! Да с него за такое просто кожу сдерут живьём!
— Почему? Он что, сторонник Хедина и Ракота? – никак не мог понять Халт.
— Ни разу. Насколько я понимаю, Огая устраивает положение главы города. Я навела справки и узнала, кем он был раньше и из какого он рода. Так вот: сейчас Огай сильно поднялся. Что ему эта Лероннэ, освобождение которой он лично не готовит и, возможно, даже не будет к нему допущен? Возрази мне, юный тан, если я не права, но альвы ни с кем не считаются, особенно с другими расами. Думаю, что они просто использовали людей для завоевания Антракаса, а теперь захотят выслужиться перед своей заточенной хозяйкой. Зачем же им делить её внимание и свои достижения с какими‑то людьми?
Халт кивнул. О предательствах и эгоизме альвов ходили легенды. Ванда продолжила:
— Думаю, Огай тоже это прекрасно понимает. Ему плевать на Хаос. Его, как и большинство правителей, интересует лишь собственное положение и благосостояние. Уж я‑то насмотрелась схарматов на Аррете! Большинству из них удобнее служить магу в коконе, руководя от его имени, чем освобождать его, превращаясь в слугу. Да Огай сейчас трясётся от ужаса перед грядущим освобождением Лероннэ! Полетит в тартарары вся налаженная система, а может, и сам город, ну и мир, конечно. Но это город Огая! Он тут глава, он с него кормится, и не исключено, что по–своему любит. Он, конечно, уйдёт через портал вместе с золотом, но куда? И кем он там будет? В общем, ему выгодно поддержать нас. Тайно, конечно, чтобы черносолнцевцы ничего не узнали. А чтобы подтолкнуть его, мы покажем ему песочек.
