Марина Аромштам - Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
— Тише, тише, моя дорогая! Лес еще не проснулся. Расскажи мне все по порядку: что случилось?
— Анриза! Ты не поверишь! Он увидел меня!
Слова вдруг дошли до Анризы, и улыбка мгновенно исчезла с ее лица:
— Не может этого быть! Ты же одета в мафорий!
— В полнолуние я купаюсь. Ты сама разрешила. — Аль спохватилась. Что Анриза может подумать? — Анризочка, он хороший!
— Хороший? Откуда ты знаешь?
— Очень, очень хороший! Я чувствую. Правда-правда. Просто так получилось. Я купалась — а он увидел… Он случайно там оказался. Да, совершенно случайно. И сначала так удивился…
— Подожди. Где оказался? Ты встретила человека? У Белого озера?
— Да. То есть нет. Я почувствовала. Почувствовала, что он там. Я тоже хочу на него взглянуть — хотя бы одним глазочком. Ну, что ты так смотришь? Ты сердишься? — Свет Аль, обычно мягкий и ненавязчивый, сделался ярче обычного, дрожал, расширялся, лучился. Аль прижала руки к груди, силясь сдержать дыхание:
— Анриза, я знаю. Он за мной придет.
— Никто за тобой не придет! Не придумывай. — А вот и Юрулла. Оказалась рядом по «счастливой случайности». — Я сказала, никто не придет. Оставь Анризу в покое и займись каким-нибудь делом.
— Но, Анриза, — Аль смотрела с мольбой: «спаси меня от Юруллы!» — Ты сама говорила: когда я стану большой и научусь светиться, кто-нибудь очень хороший непременно увидит меня и уведет отсюда. Я так мечтала, Анриза!
Жаль, что Анриза не буроедка. Лучше зарыться в землю — но не встретиться взглядом с Юруллой. Однако Юрулле — вот мелкое счастье! — дело только до Аль.
— Значит, ты мечтаешь уйти? — Юрулла разглядывала Аль, будто видела в первый раз. — Тебе надоел Лунный скит. Надоели уроки Юруллы. Это все смертная скука! То ли дело жизнь у людей! Столько разнообразия: войны, убийства, казни. Я назначу тебе послушание: будешь три смены светил слушать Лунную книгу. Анриза тебе почитает. Заодно и она освежит свою память. Вот, к примеру, история… Сразу пришла мне на ум. У Анризы была прабабка. Она ослепила полгорода и закончила дни на костре, как обычная ведьма. А тоже скакала-прыгала: пусть он за мной придет!
— Но Лунный Закон позволяет… — губы у Аль дрожали, а свет пульсировал так, будто хотел прорвать невидимую преграду.
Анриза решила вмешаться:
— Аль, дорогая! Юрулла не хочет тебе плохого. (Юрулла поджала губы.) Но, мне кажется, ты торопишься. Ты зря всполошилась. Разве тот, кто тебя увидел, назвал свое имя?
Свет, окружавший Аль, вспыхнул и сделался тусклым: нет, имени он не назвал. И ничего не спросил.
Анриза погладила Аль по голове. Волосы той были влажными. Но и глаза и щеки тоже теперь стали влажными.
— Вот видишь! Тот человек не думал сюда приходить, раз не назвал свое имя, — Анриза старалась говорить как можно спокойней и ласковей. — Значит, он не готов. Или это не твой человек.
— Нет, нет! Я знаю. Я чувствую. Я не могла ошибиться. И я… Я только поэтому посмотрела ему в глаза.
— Посмотрела ему в глаза? — Анриза ахнула. — До того, как он назвал свое имя? Я же тебе объясняла!
— Значит, не так объясняла, — Юрулла была сердита. — А некоторые так торопятся уйти из Лунного леса, что действуют, не размышляя. В результате кто-то проживет не полную жизнь!
— Не надо так говорить. Юрулла, не надо, пожалуйста! Я исправлю. Я все исправлю. Когда он в следующий раз…
— Другого раза не будет. Ты чувствовала его рядом, но не смогла разглядеть, — значит, дело в зеркальном тоннеле. А мутное зеркало не покажет дважды одно и то же.
* * *Анриза искала, чем бы занять свои руки.
Мешки с густо пахнущим пухом болота — вот что нужно Анризе. Тревога всегда отпускает, если руки заняты пряжей.
Она вошла в прядильню и подавила вздох: побыть одной не удастся. Юрулла кивнула, не повернув головы. Анриза уселась за прялку и выбрала горстку пуха… Нет, пряжа ей не поможет. Юрулла не даст ей покоя.
Долго ждать не пришлось:
— Как же так получилось, что кто-то увидел Аль?
Незадолго до посвящения Юрулла собственными руками сшила для Аль мафорий из лягушачьей кожи:
— Мафорий сделает Аль незаметной для посторонних. Она будет зеленым пятном среди кустов и деревьев. Аль будет носить это платье, пока не пройдет послушание и не получит удел. Во имя Луны, Анриза! Аль в ее серебре никто не должен увидеть. Нельзя отдавать ее людям, это слишком опасно.
Юрулла — старшая в ските. Она прожила под Луной три человеческих жизни. Ей доверили ключ, открывающий клетки жар-птичек.
— Ты слышишь меня, Анриза? Тот, кто открыл неизвестному ход в зеркальный тоннель, знал секреты Лунного скита. Знал, что Аль прошла посвящение. Знал, что я захочу ее спрятать.
Что тут можно ответить? Да, кто-то из внешней жизни оказался хитрее Юруллы. Анризу не это тревожило. Аль все Солнце проплакала в своей келье. Но вдруг этих слез не хватит, чтобы промыть ее горе?
— Может, мы слишком резко поговорили с Аль? Надо было ее успокоить.
— Надо было ее похвалить. Дитятко, не стесняйся! Смотри, сколько влезет, в глаза встречному-поперечному. Пусть они дохнут, как мухи! Мало им разных смертей. А тут еще вот такая! — От возмущенья Юрулла перестала скручивать нить. — Так Аль никогда не поймет: люди опасны по-разному. Один желает тебя убить, другой ведет себя так, чтобы ты его погубила. И то, и другое — красные пятна на Белом. Лучше их избегать.
— Боюсь, она не утешится. Ты знаешь: случайный поступок — всегда начало цепочки.
— Первый поступок — случайный. Второй — всегда добровольный. Возможно, Духи хотели преподать ей урок, и она наконец образумится. Нужно жить для зверей и птиц, для воды и травы. Анриза, только так умножается Белое.
Анриза не согласилась:
— Она не такая, как мы. Что ей ни говори, она захочет уйти.
— Потакаешь глупым желаниям? Подари ей свои страноходы. Анриза, ты тоже уходишь. Но ты всегда возвращаешься. Ты приносишь Ордену пользу. А другие уходят бессмысленно.
Юрулла хвалит Анризу? В кои-то веки! Ресницы странницы дрогнули, глаза утонули в тени:
— Были те, кто считал иначе.
Юрулла дернулась:
— И где они? Их больше нет. Как они распорядились жар-птичкой — бесценным даром Луны? Как старались для Белого?
— Но Аль — это дочка Ассинды! А Дарилла…
— Прекрати. Это имя проклято в ските.
Анриза сделала вид, что слова до нее не дошли.
— Мы не знаем, что стало с Дариллой, и не можем ее судить. А Аль на нее похожа. Даже больше, чем на Ассинду.
Обе теперь молчали. Пальцы быстро-быстро сучили тонкую нитку. Воздух наполнился сладким запахом.
