Марина Аромштам - Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Долго же они скачут! А ведь эта дорога ему хорошо известна. По ней войска Ураульфа двигались на войну. По ней возвращались с победой. По этой дороге Ураульф едет в третий раз.
Проводник внезапно свернул с наезженного пути и двинулся через Лес. Наверное, так короче.
Горы вздыбились, словно крепость, преграждая дорогу лесному войску деревьев. Между огромных камней — чуть видимая тропа, круто ведущая вверх.
Только где проводник? Он внезапно исчез, будто бы растворился — едва они миновали развилку тропинок. Что ж! Теперь Ураульф обойдется и без него. Видимо, эта тропа и приведет его к дому.
* * *— Ураульф? Ты все же приехал?
Разве эта женщина не звала его в гости?
Ураульф удивился, но прижал руку к сердцу:
— Пусть светила сменяют друг друга и даруют нам свет.
— Ладно. Слезай с коня. — Она задержала на нем свои пустые глаза.
Странная женщина. На горянку совсем не похожа. И вряд ли можно назвать ее очень старой. Она похожа на ель, разбитую молнией.
— Ты скажешь мне свое имя?
— Имя? В Долине меня называли Дракиндой.
Ураульф не слышал такого имени. Интересно, что оно значит и на каком наречии? Женщина не обратила внимания на слова Ураульфа.
— Так значит, ты — Ураульф? Ты поддался на уговоры и приехал сюда за подарком! — она засмеялась и снова взглянула ему в лицо выцветшими глазами. — Ураульф, Говорящий с Ветрами. Победитель битвы в предгорьях! Он не дал горынам рассчитаться с долгами. А теперь решил показать, что уважает старость. Но я ведь не так стара? Как ты думаешь, Ураульф?
— Мне сказали, ты просишь приехать… Если я неправильно понял, если ты меня не ждала, я готов извиниться. — Ураульфу стало не по себе: эта женщина, кажется, затевает недоброе.
— Ураульф, Ураульф, — Дракинда посмотрела на него с сожалением. — Я знала, что ты приедешь. И запомни: ты сам вытянул этот жребий. Это твое решение. Я хочу тебе кое-что показать. А ну-ка, садись вот сюда — Луна должна тебя видеть. Ты нравишься ей, Ураульф. И она нам охотно поможет.
Почему Ураульф подчиняется? Почему покорно садится на приступку у дома? Эта старуха — колдунья?
В руках у Дракинды круглое зеркало в оправе из серебра. Этот металл хорошо знаком Ураульфу: ведь Белое в пределе становится серебром. Но оправа из серебра почернела от времени. А поверхность зеркала скрыта слоями пыли.
— Ну, Ураульф, смотри!
Дракинда чуть наклонилась и дунула. Пыль поднялась столбом, скрывая горы, и дом, и даже саму Дракинду. Зато зеркало вдруг прояснилось и оказалось глубоким: не зеркало, а окно. Проем в глубокий тоннель. Сначала отверстие целиком закрывала Луна. Она вдруг сделалась близкой, словно желала получше рассмотреть Ураульфа. А потом уменьшилась, и в пространстве окна открылось озеро с блестками синих рыбок в прозрачной толще воды. Деревья, кусты и травы — все замерли по берегам, не смея нарушить покой суетливым шелестом листьев. Отчего Ураульф решил, что они имеют глаза? Все они затаились и смотрят на девушку в озере. Кожа девушки серебрится и светится мягким светом. И девушка тихо смеется, когда Луна касается пальцем ее щеки. Ураульфу кажется, он стоит совсем близко — тут же, среди деревьев.
Девушка вышла на берег и отжимает волосы. Капли воды блестят на ее серебряной коже. Вздрогнула, обернулась. Догадалась, что кто-то смотрит? Он не думал ее обидеть. Он не хотел подглядывать, это вышло случайно.
Он чувствует себя деревом. У него не ноги, а корни. Корни схватились за землю — чтобы он не двинулся с места.
Но девушка не пугается. На ее лице отражается радостное изумление — словно она ждала, когда же ее увидят. И вот же, вот — она смотрит прямо на Ураульфа. И спрашивает беззвучно, на языке травы:
— Ты тот, кто должен прийти?
Ее слова звучат оглушительно тихо. А сердце Ураульфа стучит, как тугой барабан, губы пересыхают, кровь ударяет в виски.
Сейчас он протянет руки, сделает шаг вперед и скажет… Что же он скажет?
Но в этот момент густая лохматая пыль вдруг заслоняет озеро, и девушку, и деревья. Ураульф на время лишается слуха и зрения и забывает, кто он…
Голос Дракинды заставил его очнуться.
— Что с тобой, Ураульф, победитель битвы в предгорьях? Что с тобой, Говорящий с Ветрами?
— Что ты сделала? Что это было?
Дракинда достала тряпицу и завернула зеркало — запеленала его, как пеленают ребенка.
— Что я сделала, ты видел сам. Я хотела тебя развлечь — перед Днем красоты. Это и есть мой подарок. Разве то, что ты видел, не похоже на чудо?
— Но кто она? Кто эта девушка?
— А деревья тебе не сказали? Неужели они промолчали? Может, надо было спросить? Но теперь ничего не исправишь. Возвращайся домой, Правитель. Я сделала, что хотела.
«Ты пропал, Ураульф, пропал! Ты попался в ловушку. Светящееся видение не оставит тебя. От смены до смены светил ты будешь мучительно грезить, лишишься покоя и сна. Но никто тебе не поможет. Не развеет твоих сомнений: есть ли на самом деле та, что ты полюбил? И тоска одолеет тебя, убьет твою храбрость и силу.
А у меня внутри живет жаба. Или скребется мышь. Или паук плетет тонкую паутину. Мне нет никакого дела до тебя, Говорящий с Ветром. Я думаю только о крыльях, на которых взлетит мой сын!»
И Дракинда отерла слезы той вонючей рубашкой, что привез ей Барлет.
Глава пятая
День красоты — не для Найи. Надо с этим смириться. Найя смотрит в окошко на дорогу, ведущую в город. Ей бы хотелось узнать, кого Тайрэ выберет в жены. Ей бы очень хотелось познакомиться с этой девушкой. Наверняка она будет добрая. Найя могла бы с ней подружиться. Они бы втроем катались на лошадях, а вечерами считали, хватит ли звезд на бусы женщинам Севера. И Найя бы вышила к свадьбе очень красивый платок с именем этой девушки: пусть носит Тайрэ на радость.
А то, что глаза слезятся, об этом никто не узнает. Просто Найя сегодня долго смотрела на Солнце. Мирче сказал, на Белое надо учиться смотреть. А на Лосином острове его почти не осталось. На Лосином острове главное — красота.
* * *— Сьяна! Ты уже дома? Так рано? Разве праздник уже завершился?
Сьяна сказала, что не вернется до завтрашнего обеда. Поэтому Найя не скрыла своего удивления. Сьяна ей не ответила. Зато вдруг сорвала венок с головы и зло швырнула в угол. А потом устало опустилась на стул перед зеркалом.
Найя не на шутку перепугалась. Отчего это Сьяна плотно сжала яркие губы? А глаза у нее блестят — нехорошо, неправильно.
— Все напрасно, напрасно. Все усилия — зря! — Сьяна стала снимать украшения: медленно стягивать кольца, разматывать нитки бус. И браслеты ей ни к чему. Для нее этот праздник завершился ничем.
