Марина Дяченко - Привратник
Площадь оживала все более и более, бойко шла торговля с лотков, галдела толпа, то и дело проезжали роскошные экипажи. Тилли уставилась на черного трубочиста, который с нарочитой грацией перебирался с одного черепичного склона на другой, и чуть было не налетела на неспешно прогуливающийся патруль. Офицер в красном с белыми полосками мундире нахмурил было коротко подстриженные брови, но, на счастье, его внимание было отвлечено внезапным шумом на площади.
Студенты – их стало вдвое больше – стайкой стояли у широких ступеней университета и вдохновленно дразнили парочку вертлявых девиц в ярких, крикливых нарядах. Из того, как незлобливо и даже благосклонно огрызались девицы, можно было заключить, что ученые юноши знакомы с ними довольно давно и достаточно близко. Офицер стражи, а с ним и его солдаты, с интересом наблюдали за перебранкой.
Между тем к университетскому крыльцу вышел старик в пышном парике, в черном балахоне и с массивной цепью на шее. Студенты притихли, как мыши, девицы с разгону хихикнули несколько раз и смешались с толпой. Старик, исполненный негодования, что-то сурово выговаривал почтительно застывшим юношам, голос его напоминал звуки, издаваемые ученым скворцом. Закончив нравоучение, старик с минуту постоял молча – для внушительности – и удалился в храм науки. За ним, хихикая в рукава, цепочкой потянулись студенты. Последний, со связкой книг, проходя между змеей и обезьяной, дружески хлопнул мартышку по деревянному заду.
– Смотри! – девчонка дернула Ильмарранена за рукав.
По площади все так же степенно и неспешно шли четверо в капюшонах, неотличимые от тех, встреченных Руалом и Тилли возле памятника священному привидению. Девчонка набралась решимости и спросила у добродушной цветочницы:
– А кто это, тетенька?
Тетенька оказалась весьма разговорчивой особой, она всплеснула руками так, что ее хризантемы согласно закивали головками:
– Как ты можешь не знать, девочка? Это воины священного привидения Лаш! Они следят за тем, чтобы живущие выказывали привидению свой трепет и почитали его. Они совершают некие тайные обряды в башне, а потом передают всем священную волю Лаш, и с этой волей считаются и мэр, и судья, и начальник стражи!
Тут цветочницу отвлек розовощекий франт, заинтересовавшийся ее товаром.
Руал и Тилли переглянулись и двинулись дальше.
Приостановившись у входа в университет, Ильмарранен не выдержал и подошел к деревянной обезьяне. Ее зад был отполирован до блеска поколениями шкодливых студентов, и Руалу вдруг мучительно захотелось носить треугольную шапочку с бахромой и замирать под взглядом строгого профессора. Он шагнул к дверям, но войти не решился, только вспомнил на мгновение пряный запах книжной пыли, и узоры прожилок на деревянной столешнице, и как немеет щека, когда засыпаешь над фолиантом… Тилли нетерпеливо тянула его за полу, он сдержал вздох и пошел прочь.
Вертелся людской водоворот, зазывали торговцы; Тилли, возбужденная сверх меры, крутилась у всех под ногами и как-то особенно преданно заглядывала Руалу в глаза. Он усмехнулся, видя, как удивляет ее большой город и как он ей нравится. Его толкнули, толкнувший – весьма приличного вида господин в длиннополом кафтане – мимоходом извинился, Руал извинился тоже. Между ними шмыгнула Тилли, подмигнула Ильмарранену круглым веселым глазом. Мимо протопал патруль.
– Караул! – отчаянно закричали у Руала за спиной. Он обернулся.
Господин в длиннополом кафтане держался рукой за грудь, и Ильмарранен подумал было, что у него сердечный приступ.
– Караул! – снова закричал господин. – Кошелек! Только что был, украли! Держи вора! Патруль!
Мелькнула в толчее до смерти перепуганная рожица Тилли, а офицер в красном с полосами мундире и его солдаты уже стояли рядом, сурово оглядываясь и с подозрением всматриваясь в лица. В толпе возникло замешательство.
– Держи вора! – снова закричал длиннополый господин, а офицер рявкнул:
– Всем стоять на месте!
Солдаты обшаривали толпу глазами. Честные обыватели тоже вовсю вертели головами, высматривая вора, который, конечно, не успел уйти далеко.
Тилли оказалась рядом с Ильмарраненом, бледная, с лихорадочно блестящими глазами. Вцепилась судорожно в его куртку. Руал удивился:
– Ты чего?
Тилли молча мотнула головой, а офицер и солдаты тем временем приближались. Какого-то подозрительного парня из толпы тщательно обыскивали под причитания пострадавшего.
– Вор! Вор! Держи вора! – прозвенел вдруг напряженный, почти что детский голосок. Руал огляделся – девчонки рядом уже не было.
Тилли, подумал Руал с неудовольствием. Вот еще не хватало, ну куда она лезет, дуреха?! Он поискал девчонку глазами.
Тем временем офицера стражи дернули за мундир, он наклонился, подставив кому-то ухо, потом выпрямился и двинулся сквозь толпу:
– Посторонись! Посторонись!
Руал поднялся на цыпочки и увидел Тилли. Тилли тоже увидела Ильмарранена, и глаза ее радостно загорелись:
– Вот, господин офицер! Вот он!
– Посторонись! – рявкнул офицер на зазевавшихся, протолкнулся к Руалу и крепко взял его за локоть. Солдаты подоспели следом и стали вокруг них кольцом.
– В чем дело? – спросил Руал, похолодев, но стараясь говорить спокойно.
Вместо ответа офицер вопросительно взглянул на Тилли. Та радостно закивала:
– Он, он! Вы обыщите его, господин офицер, кошелек-то при нем!
Руала будто ударили в лицо. Он пошатнулся, и, не веря еще, одними губами спросил у девчонки:
– Ты что, ополоумела?!
В этот момент его локти завели назад, сноровистые руки прошлись по его бокам, выудили из широкого кармана пастушьей куртки толстый кожаный кошелек:
– Это что же, а?
Руал смотрел на кошелек, и перед глазами у него сгущалась пелена. Дрогнули колени… Тилли? Зачем? Безумие…
– Я спрашиваю, чей это кошелек? – повысил голос офицер. Руал поднял голову – как же они потешно выбривают брови, эти стражники.
Его уже вязали. Подоспевший длиннополый господин опознал кошелек и был счастлив сверх меры. Где-то там, на краю Руалового сознания, стрекотала Тилли: «А я увидела, как он кошелек вытащил – и в карман… Я с люльки глазастая, ясно?» Сын спрашивал отца: «Папа, это вор? А что ему будет?» Отец отвечал степенно: «Руку отрубят и уши… Чтоб не повадно».
– Погоди-ка, – сказал офицер и полез Ильмарранену за пазуху. Руал дернулся, ему заломили локти, офицер тем временем вытащил на свет небольшой грязный сверток.
– Это мое! – крикнул Руал.
Офицер оскалился:
– Ишь, ты…
Упала на мостовую тряпочка. Золотая спинка, изумрудные глаза.
Ахнули зеваки:
– Золото… Да ты глянь!
