Из бурных волн (ЛП) - Лейн Вал И.

— Ты выглядишь сногсшибательно. — Его слова были нежными, когда он приблизился ко мне. — Как насчет еще одного танца?

Я потянулась к протянутой руке. Он действительно был похож на принца, хотя и сурового, с расстегнутым воротником и волосами, небрежно стянутыми на затылке.

— Думаю, смогу еще один, — поддразнила я, изогнув губы.

Мы танцевали по золотистому полу, вальсируя и покачиваясь, под приятные мелодии, которые направляли наши движения, и все вокруг нас исчезало. Было так много причин для беспокойства, но сейчас я решила не придавать этому значения. Существовал только этот момент между нами, когда он нежно заключил меня в свои объятия, а затем снова разжал их. У моего платья был глубокий вырез на спине, поэтому я чувствовала теплое прикосновение его пальцев к своей коже, когда он нежно провел рукой по талии. До конца песни наши тела прижимались друг к другу, и он крепко сжимал мои пальцы своими, будто никогда не собирался отпускать. Хотя не было произнесено ни слова, я никогда не слышала его так отчетливо. Я бросилась в его объятия, когда он прижал меня к своей груди.

— Я не чувствую биения твоего сердца, — вздохнула я, вдыхая его запах.

— Это потому, что оно остановилось триста лет назад.

Я подняла на него глаза. Все еще не понимала, почему он здесь, хотя и была рада, что он здесь.

— Почему ты пришел сегодня вечером, несмотря на все причины, по которым ты этого не делал?

— Я пришел, чтобы кое-что сказать тебе, Катрина. — Он отстранился и встретился со мной взглядом. — Я понял… ну… мы можем куда-нибудь пойти и поговорить, только вдвоем?

Я кивнула, и он повел меня к большим входным дверям. Мы вышли в маленький дворик, где нас ждал великолепный фонтан. На улице было немного народу, поскольку прохладной ноябрьской флоридской ночью было достаточно, чтобы отбить у большинства желание покидать бальный зал. Однако меня это не беспокоило. В это время года в Арканзасе было намного холоднее.

Золотые огни мерцали над головой, как звезды. Нежное журчание фонтана заглушало приглушенный гул музыки, доносившийся изнутри. Теперь здесь были только мы.

— Катрина, — начал Майло. Я никогда не видела, чтобы он выглядел таким неуверенным, когда он запинался, пытаясь сказать, что же будет дальше.

— Да? — Я наклонилась вперед. — Что?

Он взял меня за руку.

— Я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что я передумал.

— Ты передумал?

— Да, — он посмотрел на небо и закрыл глаза, делая глубокий вдох, прежде чем заговорить снова. — Я не хочу, чтобы ты снимала проклятие.

— Что? — поперхнулась я.

— Знаю, это безумие. Знаю, что это не имеет смысла после всего, что я тебе рассказал. Но я больше не могу отрицать свои чувства к тебе. — Говоря это, он сокращал расстояние между нами. Я оставалась пленницей его изумрудного взгляда. — С той ночи, когда я впервые встретил тебя на острове, я не мог перестать думать о тебе. И когда я нашел тебя снова, то понял, что должен защитить тебя. Признаюсь, я действительно хотел заполучить чешую, но не ценой твоей жизни. Да, я хотел покончить со своим проклятием так же сильно, как и вся команда, и именно на этом я пытался сосредоточиться. Но с каждым разом, когда я видел тебя, это становилось все труднее и труднее. И теперь… — Он схватил мою руку обеими руками, прижимая ее к своему подбородку. — Теперь я не могу потерять тебя. Если наше проклятие разрушится, я умру навсегда, а я не могу тебя отпустить.

Я смотрела на него снизу вверх, мое сердце бешено колотилось в груди, а все тело горело. Я тосковала по Майло, и осознание того, что он чувствует то же самое, наполнило мою душу песней. Я жаждала отдаться этому, но также знала, что мы никогда не сможем полностью принадлежать друг другу в этой жизни.

— И если я не разрушу проклятие, ты будешь умирать каждый день до конца своих дней, — я едва могла произнести эти слова, когда почувствовала, как горло сжимается от эмоций.

— И каждый из них стоит того. — Он нежно коснулся моего подбородка и приподнял мое лицо к своему. — Катрина, я бы умер тысячью смертей снова, если бы это означало, что я могу быть с тобой. Ты та, ради кого я готов снова и снова проходить через ад. Ты та, кого не могу перестать видеть, когда смотрю на ночное небо. Ты — первое, что указывает мне путь, когда начинается прилив. Ты — моя Полярная звезда.

Я едва могла разглядеть его сквозь пелену слез, с которыми теперь боролась. Что я могла сказать? Стоя здесь, в этом сверкающем одеянии из звезд, слушая слова, которые мечтала услышать, но знала, что это невозможно, вглядываясь в душу этого человека, который говорил мне такие прекрасные вещи. Это была сказка. Но счастливого конца быть не могло.

— Майло… — Я не могла говорить и сдерживать слезы одновременно, поэтому они катились по моему лицу, пока я говорила. — Ты не представляешь, как сильно я хотела, чтобы ты сказал мне это. Но перестала желать, потому что знала, что с моей стороны было бы жестоко желать этого. — У меня перехватило дыхание, и я сглотнула. — Я не могу просить тебя прожить эту мучительную жизнь только ради того, чтобы мы могли быть вместе.

— Ты не просишь меня. — Он отпустил мои руки и обхватил ладонями мое лицо. — Я знаю, что говорю. Я знаю, что готов отдать, чтобы получить это.

— Майло, нет… Ты не можешь просить меня не снимать проклятие.

— Ты даже не представляешь, до какой степени ты мне небезразлична, — выдохнул он, приблизив свое лицо на дюйм к моему. Его темно-розовые губы искушали меня, но я сопротивлялась, стараясь избавить нас обоих от душевной боли.

— И я забочусь о тебе, Майло. Вот почему должна спасти тебя. Я не могу позволить тебе вечно страдать от этого проклятия. Как бы ни было больно, я должна позволить тебе умереть.

Когда слова слетели с моих губ, я почувствовала вкус слез и зажмурилась, чтобы сдержать их. Никогда в жизни мне не приходилось делать что-то настолько сложное.

— Мне все равно, Катрина, — прошептал он. — Я буду страдать ради тебя. Я откажусь от рая, только чтобы прикоснуться к тебе. Я буду сражаться с Вальдесом и его командой каждую ночь, чтобы ты была в безопасности. Но я не могу оставить тебя.

Я спорила изо всех сил, но он взывал к моему сердцу, как луна взывает к приливу. Никогда прежде никто не давал мне таких прекрасных обещаний и не обнимал меня так, как сейчас. И когда я в последний раз сморгнула попавшую в глаза влагу, я открыла их и посмотрела в его красивое лицо.

Я уткнулась носом в его щетину, обвив руками его шею. Он нежно притянул меня к себе за талию.

— Я не могу так с тобой поступить. — Мой голос дрожал.

— Я хочу, чтобы ты это сделала, — прошептал он, опускаясь губами к моей шее и покрывая нежными поцелуями кожу, поднимаясь все выше. Я тихо застонала, как от прикосновения его губ, так и от ощущения, что мое сердце разбивается на части. Но я больше не могла сдерживаться. Когда его губы оторвались от моей шеи, он посмотрел мне в глаза, будто думал, что еще сказать. Но я не позволила ему.

Я прижалась к нему и прижалась губами к его губам. Молоко и мед. Наши губы танцевали вместе, вдыхая друг друга под звездами. Его язык прошелся по моим губам и пригласил меня попробовать его еще глубже.

Его рука скользнула вниз по моей талии, исследуя каждый изгиб. От его прикосновения по моей коже пробежали искры. Я потянулась вперед, запустив пальцы в его волосы, и мы крепче обнялись. Нежность его губ, его запах, тепло его дыхания, сила и нежность его рук на моем теле. Это перенесло меня туда, где я никогда не была. И мне показалось, что я могла бы остаться там навсегда.

Но острый укол печали пронзил мое сердце, и я вспомнила, что у нас не было вечности. У нас не было даже сегодняшнего вечера.

27. Альбатрос

Не знаю, как долго мы целовались. Возможно, это были минуты. Возможно, это был час. Время растворилось в страсти. Но когда мы, наконец, оторвались друг от друга, какая-то часть меня пробудилась, и я не могла ее успокоить. Я почувствовала, как подступают новые слезы. Это было так жестоко — так сильно хотеть его, но знать, что он не может быть моим.