Из бурных волн (ЛП) - Лейн Вал И.

— Что это значит? Чего же ты тогда хочешь?

— Я хочу, чтобы ты поняла, что есть и другие варианты, помимо слепого следования за Майло. Чешуя — это волшебство, и если ты — если мы — сможем понять, как высвободить эту силу, вместе мы сможем стать непобедимыми. Нельзя подпускать тебя к Вальдесу.

Было трудно понять, говорит ли он серьезно или просто хватается за соломинку, чтобы убедить меня не снимать проклятие.

— Я не заинтересована в мировом господстве. Но хочу, чтобы кошмары, мучающие мою маму и меня, прекратились. Так что, если ты знаешь, как пользоваться чешуйками, обязательно скажи мне. Моя семья пыталась разобраться в этом десятилетиями. — Я нахмурилась. — Майло сказал, что он никогда не видел, чтобы кто-то, кроме самих русалок, понимал, как использовать магию русалок.

— Именно так, — произнес Беллами.

— Именно так? — повторила я.

— Подумай об этом, Катрина. Зачем тебе чешуя? Почему все это происходит с тобой? Если не…Что, если… — он оглядел комнату, словно желая убедиться, что никто не слышит, затем наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание на своем ухе, — …ты — сирена?

Я откинула голову назад и рассмеялась абсурдности того, что только что услышала.

— Думаю, я бы уже заметила, если бы была русалкой. Я живу уже девятнадцать лет, и у меня так и не вырос хвост, так что, думаю, это можно исключить.

Я с трудом могла поверить в то, что говорю. Попытка доказать, что я не русалка, была единственной вещью, которую, как я думала, мне никогда не придется произносить.

— Но просто представь на мгновение, что это было бы так. Ты могла бы помочь своей маме. И себе. Как ты могла упустить шанс отомстить за то, кто ты есть? За свой собственный вид? После того, что мой отец сделал с ними. Подумай об этом. Он уничтожил их, одну за другой. И с этой чешуей у тебя остались последние остатки магии сирен. Ты не можешь просто потратить ее впустую, выбросив в море, чтобы снять Вальдеса с крючка. — Наш танец замедлился, но мы все еще играли свою роль, раскачиваясь и кружась по танцполу.

— Я никого не снимаю с крючка, — покачала я головой. — Твой отец действительно ужасен. И он наказан за это вот уже триста лет. Разве этого недостаточно? Он встретит свое возмездие в смерти. Он должен умереть. Тебе не кажется, что пришло время? То, что он сделал с Сереной… он никогда не сможет повторить это с кем-либо еще, если проклятие будет снято.

Тень грусти промелькнула в глазах Беллами. Я остановила наш танец и посмотрела ему в глаза, растворяясь в океане его лазурных глаз.

— Беллами, ты наконец-то сможешь освободиться от этой душевной боли. Если я смогу снять проклятие, ты больше не будешь страдать. Ты и ваша команда наконец-то сможете отдохнуть.

— А я смогу? — Его голос дрогнул. — Я не могу себе представить, что ждет пирата после смерти, но ничего хорошего там быть не может. Как думаешь, почему Майло так сильно хочет тебя спасти? Ты всего лишь его второй шанс искупить ту варварскую жизнь, которую мы вели на борту «Сирены». Каждый пират знает, что его истинное место — в аду.

— Ты уже в аду. Я вижу это по твоим глазам. Ты несчастен и готов быть несчастным, лишь бы видеть, как страдает твой отец. Ты действительно хочешь навсегда остаться в такой ловушке?

— Я хочу, чтобы Вальдес страдал вечно. И это единственный способ, которым я могу это гарантировать. — Беллами нежно убрал волосы мне за ухо. Мы возобновили наш танец, и оптимистичная мелодия оркестра вступила в противоречие с мрачной темой, которую мы обсуждали. — И ты могла бы стать частью этого. Просто дай мне чешую. Вместе мы могли бы оценить ее мощь.

Пока он говорил, я думала о Майло и о том, как он практически умолял меня снять проклятие. А команда охотилась за мной из-за кулона на шее. Зачем еще им это было нужно, если не для того, чтобы прекратить свои мучения? Но если Беллами думал, что это можно использовать для чего-то большего, что, если Вальдес то же так думал? Что, если было нечто большее? Что, если бы он мог использовать это для чего-то ужасного? Но я уже пообещала Майло, что помогу ему. Я не позволю ему продолжать страдать. Я слишком сильно заботилась о нем, чтобы заставить его остаться.

— Нет, — произнесла я. — Майло рассказал мне, каково это, когда корабль идет ко дну. Я не хочу быть причиной, по которой ему придется расплачиваться за то, чего он не совершал.

Беллами крепче сжал мою руку. Он сжал мои пальцы вместе.

— Трудно поверить, как легко ты подчиняешься ему. Почему? Как думаешь, ты ему действительно небезразлична? Его даже здесь нет.

Своими словами он вонзил кинжал мне в сердце. Я думала, что у меня были все основания верить Майло после всего, через что мы прошли, но Беллами высказывал другие предположения.

— Он сказал мне, что когда-то ты был его другом, — сказала я, нахмурив брови. — Почему вы двое не можете просто забыть и простить?

— Потому что он, кажется, завоевал сердце сирены и не хочет ни с кем делиться, — Беллами медленно наклонился ко мне, поддерживая меня за спину своей сильной рукой, когда наклонял меня назад в такт музыке. Он нежно прижался губами к моей шее и поцеловал меня прямо над ожерельем. Его голос прошелся по моей коже, как шепот в темноте. — Но, в конце концов, я — пират, так что я все равно собираюсь это сделать.

— Ты не в своем уме.

Беллами просто улыбнулся, издав нежный стон, и снова прижал меня к себе.

Я подыскивала слова, но у меня перехватило дыхание, и я потеряла дар речи. У него был странный способ парализовать меня своим темным обаянием. Но когда посмотрела через его плечо, то увидела в толпе лицо, которое озарило меня светом. Майло. Должно быть, я улыбнулась, сама того не осознавая, и Беллами дал понять, что заметил это.

— Мне не нужно гадать, почему ты улыбаешься. Похоже, твой прекрасный принц-пират все-таки объявился.

Майло подошел ко мне, в его походке чувствовалась властность, которой я не видела с той ночи, когда он бросил вызов Беллами, угрожая мечом.

— Катрина. — Майло смотрел на меня, но тут же отвел взгляд, чтобы с угрозой посмотреть на Беллами.

— Я думала, ты не придешь, — сказала я.

— Я не собирался, но вижу, хорошо, что я пришел. — Он посмотрел на руку Беллами на моей талии, и его глаза вспыхнули. — Почему твои руки на ней?

— Потому что она танцует со мной, — усмехнулся Беллами. — Возможно, если бы ты появился ради нее, то удостоился бы такой чести.

В Майло явно шевельнулся гнев, мышцы его шеи и челюсти напряглись.

— Я стараюсь не причинять ей вреда.

— И все же ты подвергаешь ее опасности, устраивая эту маленькую охоту за мусором на борту корабля Вальдеса. Я не могу представить ничего более опасного. — Беллами был странно спокоен, когда говорил.

— Она не уйдет. Я делаю это ради нее. Я помогаю ей. Что именно ты для нее сделал?

— Я попросила его сделать это, — вставила я.

Беллами взглянул на меня сверху вниз.

— Я попросила его, — повторила я. — Потому что я хочу узнать правду. Ты сам это сказал, Беллами. Между всем этим должна быть связь. Майло делает это для меня.

Беллами посмотрел на меня так, словно я только что дала ему пощечину. Он опустил руки и отступил назад.

— Я вижу, что мне нечего тебе предложить. — Он переводил взгляд с Майло на меня и обратно.

Не сказав больше ни слова, так же быстро, как и появился, он встал между нами и растворился в толпе, но перед этим нежно поцеловал меня в щеку. Я заметила, что Майло смотрит на него угрожающим взглядом, и подумала, что если Беллами вернется, он может убить его. Было трудно поверить, что они не всегда были врагами. Мне было неприятно осознавать, что я только подливаю масла в огонь их соперничества.

Беллами был загадочным человеком. Как темное, крепкое вино, которое соблазняло меня обещанием пьянящего удовольствия, когда он стоял передо мной. Но Майло был как молоко с медом. Всегда. И я наслаждалась каждым его мгновением.

Майло наблюдал за Беллами, пока тот полностью не исчез. Пламя ярости в его глазах погасло, превратившись в мягкие угольки, когда он перевел взгляд на меня. Он медленно оглядел меня с ног до головы, и мое сердце забилось быстрее.