Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака
Еще несколько быстрых шепотков над пергаментом принесли, похоже, единственный результат: выражение растерянности стабильно и надежно превратилось в гримасу тихого ужаса[255]. Сменившегося, впрочем, очень быстро выражением хмурого упрямства.
— В конце концов, я боевой маг, а не какой-нибудь кабинетный мухомор, чтобы всякую ерунду разбирать, непонятно на каком языке накарябанную… Но чего тут может быть хитрого, если подумать! Два притопа, три прихлопа, двадцать букв!
И безбожно кося одним глазом на зажатый между большим пальцем и ладонью пергамент, главный специалист по волшебным наукам принялся что-то сбивчиво бормотать, отбивая ритм[256] то одной ногой, то другой. Руками, словно разглаживая, он при этом водил над преступно неприступным покровом.
Который из паутинного стал быстро превращаться в цементный.
— Кабуча… Неужели там не аблауты, а умлауты?
Цемент пыхнул жаром…
— Или интервокальное «йот» выпадает?
…и стал покрываться крошечными, но многочисленными и непредсказуемо расположенными стальными шипами…
— Или и то, и другое?
…которые подросли на сантиметр и задвигались, как осиные жала…
— Или интонация номер пять?
…и стали медленно нагреваться…
— Но при выпадающем «йот» и умлаутах интонация может быть только третья!
…а потом стремительно остывать до температуры замерзания спирта.
— Или первая?..
Анчар скрипнул зубами и почувствовал, что еще одна попытка — и он искренне начнет сожалеть о безвременно оторванном от своего занятия Гаурдаке. Атлан хотел уже крикнуть, чтобы юный идиот шел отсюда подальше проделывать то же самое над яйцемордыми — но вдруг шипастый цемент впился в кожу в последний раз, обдал горьким паром, и превратился в талый снег.
Анчар захрипел, перевернулся на бок, исступленно отплевываясь и протирая залитые грязной жижей глаза, а его премудрие отступил на шаг и гордо отряхнул забрызганные ладони.
— Ну я же говорил, что это — сущая ерунда, если хорошенько подумать, — с чувством глубокого удовлетворения хмыкнул он.
И тут же спохватился, крутанулся вокруг своей оси, руки и защитные заклятья наготове, взгляд мечется с земли на небо и обратно…
Сколько прошло времени?
Где Змеи?
Где Гаурдак?
Где летучие?
И что за происки Пожирателя — живые кам…
Две пары огненных рубинов глянули на него сверху вниз, гигантская лапа потянулась к голове… и чародей задохнулся от радости.
— Дедушка Туалатин!!! Конро!!!
Позабыв снова про всё и про всех, Агафон вытаращил глаза от изумления, широчайшая улыбка расплылась по чумазой, покрытой ссадинами и синяками физиономии, а руки его изо всех сил стиснули в приветствии похожие на бордюрные камни пальцы Туалатина.
— А ты вырос с прошлого года, старик! Поправился окончательно?
— Человек Агафон!!! — радостно прогрохотал за спиной деда голос молодого демона — едва не заглушенный пронзительным женским воплем:
— Где человек Агафон?!
— Сима, тут он!!! Наверху!!! — еще чуть-чуть, и уголки рта его премудрия встретились бы на полпути за ушами. — Где наши?! Как они?!
— Живы все!!! — восторженно проорал снизу Олаф.
— Из оставшихся пятидесяти!!! — добавил утешительных подробностей Иванушка.
— Ч-Ч-ЧТО?!?!?!.. Пятидесяти?! — рот главного специалиста по волшебным наукам распахнулся так, что, казалось, залететь в него могла не только муха, но и целый яйцелицый. — Из… шестерых?
— Полсотни отважных воинов, храбростью своей превзошедшие львов, искусством же — прославленных героев древности — доблестные соратники непобедимого и хитроумного Вяза! — прокричал от основания валуна невидимый Ахмет, внеся ясность и вернув магу душевное спокойствие.
— Демоны их привели! — присоединился к нему голос Кириана.
Быстро подсчитав количество друзей внизу, его премудрие впал в новую задумчивость.
— А тут, наверху, кто-то из них, что ли, был?
Он вопросительно глянул на натужно откашливающуюся фигуру рядом с собой — и тут же инстинктивно отступил на шаг и художественно присвистнул.
— Рений гад!
— Малолетний садист! — не остался в долгу Анчар.
Руки его премудрия сами принялись выплетать сковывающее заклинание, но в это время незнакомый корпулентный старичок рванул его за рукав и гневно ткнул пальцем куда-то влево, в синее марево, почти сливавшееся с ночью:
— Делом займись, мальчишка! Пока твоих змеев к бабаю якорному не посшибали! Руку дай!
Возмущенный Агафон вдохнул было, чтобы дать многокрасочную отповедь сующемуся, куда не спрашивают, пенсионеру, но две мысли одновременно вспыхнули в его мозгу, и он подавился невысказанными словами.
«Это Адалет?!»
И «Гаурдак там?!»
Последняя и заставила его вспомнить, что небо всё еще окрашивалось вспышками пламени — и не только желто-оранжевого Змеев.
Взволнованный, с мерзким холодком в районе желудка, грозящим перерасти в трансагафонное похолодание, он лихорадочно закрутил головой, отыскивая Змиуланию и ее мужа Измеина. Супруги нашлись за его спиной, а схватка, похоже, и впрямь была далека от завершения.
Победного, по крайней мере.
Оставшиеся яйцелицые — то ли самые увертливые, то ли самые везучие, что, в конечном итоге, было все одно — резко сменили тактику. Вместо того чтобы налетать на неприятеля очертя голову всей ватагой, они разлетелись по сторонам, выстроились вокруг опасных противников в подобии сферы, и хорошо знакомые людям нити протянулись между ними, как паутина. Но были они уже не кипенно-белого цвета, а отливали призрачной синевой, как и одежды и даже лица и руки оставшихся крылатых — словно синий свет, заливавший плато и ночь, окрасил и их в свои мертвенно-бледные тона.
Змеи пытались сбить окружающего их врага — огнем, когтями и зубами — но каждый раз крылатые оказывались проворнее, и самым удивительным образом пропадали с пути огненной струи, а если та и касалась их или вытянувшихся из их ладоней волокон, то лишь безвредно пятнала сажей.
Неожиданно при новой атаке Змеев яйцелицые, вместо того, чтобы снова разлететься в разные стороны, выполнили замысловатый маневр, образовывая уже две сферы, разделяя врагов, и вдруг закружились вокруг них, закаруселились с неистовой скоростью…
Бесплотный ранее шар медленно стал обретать полупрозрачные стенки из синеватой паутины.
Змеи метались теперь по поднебесью, словно внутри исполинских мячей, то свечкой взмывая ввысь, то падая вниз… Но прорвать окружение не удавалось никак: какие бы фигуры пилотажа они не выписывали, с какой бы скоростью не неслись и как бы внезапно не останавливались — несколько десятков гаурдаковых тварей висели вокруг них, как приклеенные, ни на миг не нарушая построения.
