Алексей Герасимов - Тайны столичных предместий
— Могу подтвердить, — кивнул судья Дубльмен. — Как по мне, головоломнее только вести бухгалтерию.
— Это смотря как вести, — усмехнулся Гринт. — Зависит от искренности желания уплачивать налоги.
— Руперт, ваш цинизм меня убивает, — поморщился мистер Фелтон.
— Зато мне он помогает вести дела, — спокойно парировал магнат. — Да и вам, признайтесь, тоже – однако я, хотя бы, не изображаю из себя святого. Помните стачку рабочих несколько лет назад? Помните, как они нас, промышленников, тогда поносили? Называли «кровопийцами, жирующими на крови и поте бедняков», помните? Так я таков и есть! Мои барыши, это тяжелый труд моих работников.
— То-то ваши в стачке и не участвовали, — язвительно усмехнулся его деловой партнер.
— А я этот труд хорошо оплачиваю. — Гринт вновь приложился к бокалу. — Не то что иные прочие, норовящие хоть фартинг из жалования, да удержать. И больница у меня для моих рабочих своя – бесплатная!
— Эге, да вы никак социалист, голубчик, — сэр Долий Крагг удивленно посмотрел на промышленника.
— Не говорите глупостей, я прагматик. Производства у меня сложные, учить на станках и прочих механизмах работать – это долго, так что гораздо выгоднее имеющихся заводских к себе совереном привязать. И чужих, хе-хе, посманивать. А социалисты – это прожектеры-мечтатели. Равенства они хотят, ну надо же… Да не равенства, его и не бывает в природе, как не бывает абсолютно и совершенно одинаковых людей, а уравниловки, чтоб у всех все было одинаково.
— Но… разве это так уж плохо, — спросила мисс Орли. — Когда у всех все одинаково, когда нет ни бедных, ни богатых и каждому воздается равной долей из общих богатств?
— Голубушка, вы что, этого, прости Господи, Маркса читали? Или это в вашу очаровательною головку такие мысли идеями Мора навеяло, — в голосе Руперта Гринта слышались явные нотки пренебрежения.
— И все же, вы не ответили – что дурного в идее общего равенства, — нахмурился сэр Ивар.
— В идее-то? Да в идее ничего дурного. Как нет ничего дурного в мечте человека летать без крыльев, — хохотнул магнат. — Я бы и сам не прочь жить в обществе, где каждый прилагает все усилия на благо каждого… Только где вы таких болванов найдете, а? Человек, суть тварь эгоистичная и неблагодарная, постоянно норовящая урвать кусок у своего ближнего, а у дальнего, так тем более, и наплевать нам, знаете ли, на всеобщее благо, каждый дорожит лишь собой и думает о себе… ну и своей семье, в лучшем случае.
— Не все же таковы, — возмутилась Орли.
— Да все. Кто-то больше, кто-то меньше, но все мы эгоисты. Человек – суть злая бесхвостая обезьяна, — отмахнулся Руперт и залпом осушил бокал.
— Эка, да вы дарвинист, мистер Гринт, — удивленно протянул отец Игнаций.
— Ни в коем разе, падре, — ответил тот. — Это была просто фигура речи. Нет, конечно, как мы совершенствуем станки, так и Богу никто не мог воспрепятствовать сотворить Адама из обезьяны, конечно…
— Нефилимы, — открыла было рот леди Элизабет.
— Ну, ну. Все. Разошлись, — добродушно пробасил сэр Филтиарн. — Успокойтесь. Научные диспуты до доброго пищеварения еще никогда не доводили. Верно я говорю, мистер Смит?
Хозяин замка подмигнул доктору.
— Да никакие не доводят, — флегматично произнес тот. — Споры, они вообще способствуют разлитию желчи и разным болезням.
Оставшийся обед прошел довольно скомканно – беседа как-то не вязалась, и после его окончания все собрались разойтись по своим комнатам.
— Вы заметили, мистер Фелтон занервничал, как мне кажется, из-за нашего исследования телеграфных сообщений, — обратился я к инспектору, когда мы вышли из-за стола.
— Похоже на то, — согласно кивнул Вильк. — Хотя все мы тут немного нервничаем в свете событий. В любом случае, я порасспрашиваю нынче сэра Филтиарна об австрийских делах его компаньонов, а вас попрошу поговорить с мисс Орли.
— Бог мой, да о чем же? — удивился я.
— Расспросите ее о взглядах мисс Макмилан.
— Простите, — не уразумел я.
— Спор с Гринтом подал мне идею… Узнайте, разделяла ли покойная взгляды социалистов или какие-то подобные, мистер О'Хара, — объяснил инспектор. — Социалист-мистик, это может быть гремучая смесь. Слыхали про движение луддитов в Англии?
— Это те, что станки ломали, — я все еще пребывал в недоумении. — Враги прогресса? А как вы их-то привяжете к расследованию?
— Пока – никак, — буркнул Айвен Вильк. — Однако, кто знает, какие на самом деле исповедаются идеи в женской Триждыегипетской ложе?
— Вы полагаете, мисс Дарла участвовала в их собраниях, — спросил я.
— Вполне допускаю такую возможность, коли уж она была медиумом.
— Если нечто подобное имело место быть, — слова инспектора заставляли призадуматься. — Если она разделяла взгляды леди Элизабет на примат мистицизма над наукой, и, при том, была увлечена идеями Томаса Мора… Это безумие, невозможно остановить прогресс!
— Есть много безумных идей, таких как анархизм, дарвинизм или, если вспомнить живопись, так кубизм – и у каждой имеются апологеты. Почему и мистико-луддизму не существовать? — инспектор пожал плечами.
— Логично, — вынужден был признать я. — Если о ее взглядах стало известно, и она была заподозрена в желании, например, расстроить кумпанство, ее действительно могли убить.
— Причем в этом случае душегубцем мог быть кто угодно, включая сэра Филтиарна и отца Игнация, — подтвердил Вильк. — Тут мотивы могут быть… разные.
— В эту версию хорошо вписывается смерть эсквайра, — пришло в голову мне. — Но тогда выходит, что и леди Элизабет в опасности?
— Вовсе не обязательно, хотя и возможно. Ну же, мистер О'Хара, сэр Ивар с мисс Орли сейчас уйдут. Дерзайте. Эту идею непременно надо проверить.
Легко сказать – «Дерзайте». Самому мистеру Вильку-то предстояла прямая, без обиняков, беседа с графом Кедахом, который был в курсе незаконченности нашего расследования, мне же следовало вклиниться в воркование влюбленной парочки.
Впрочем, охота быть вместе отнюдь не тождественна желанию побыть наедине, а извечный интерес свежевлюбленных друг к другу, к тому, кто из них чем живет, о чем размышляет, в моем случае и вовсе был подарком. На нем я собственно и смог вклиниться в их беседу, просто, походя, поинтересовавшись, показывал ли уже младший О'Раа мисс Килпатрик свой, пусть еще и не законченный, но, без ложной скромности замечу, вполне готовый к демонстрации портрет.
Разумеется, что этому скромному, совершенно лишенному тщеславия юноше и в голову такое не приходило. Девица Килпатрик же ухватилась за эту идею со всем доступным жаром, и уже несколько минут спустя мы, все трое, были в моих апартаментах.
