Флетчер Прэтт - Колодец Единорога
Плейандер зло кусал губы, ища и не находя возражений. Альсандер все-таки спросил:
— Но если нас разобьют?
— Отойдем в горы, как Рогей только что предлагал. В случае чего встретимся у Графской Подушки.
Карренец провел рукой по губам:
— Ну что ж, план хорош… и как раз выгодно использует наши сильные стороны. Хотя, конечно, очень многое зависит от изгнанников Мариолы…
— Я согласен, — заявил Эвименес. — Смотрите: даже если их предупредят и даже если они надумают пройти сомкнутым строем, не принимая сражения — это опять-таки добавит славы нам, а не им!
Делать нечего, с этим пришлось скрепя сердце согласиться даже Плейандеру. Однако тут Долговязый Эрб вновь подал голос:
— Простите меня великодушно, вождь Эйрар и вы, Воеводы: такой план, честно, мог бы сочинить король Арги менее во дни Серебряной Поры, но, правда, тут все-таки есть, к чему прицепиться. Так что с вашего позволения…
— Давай, чего там, — сказал Рогей.
— Я вот про что. Среди твоих мариоланцев ведь есть конники, так? Потом, с нами же хестингарцы. Может, пустим их по флангам карренских латников, вроде той легкой кавалерии, что валькинги держат? Пусть займутся хоть теми, кто побежит.
— Принимаю, — кивнул Эйрар. — И в особенности, если их поведет Эвименес: он ведь главный мастер во всем, что касается летучих атак.
На том порешили. Рогей отправился поднимать людей, прихватив с собой белореченца: переход в восемь тысяч шагов, да по горам — не шуточка, вдобавок стоял уже поздний вечер, а к рассвету им следовало уже занять свое место. Эйрар велел Эрбу выставить часовых и прилег возле костра.
— Неплохо справился, юноша, — вполголоса сказал ему Мелибоэ. — Да нет, я не о битве. Меня меньше всего интересуют столь грубые материи. К тому же выиграете вы или нет — решит судьба. Я к тому, что в тебе все-таки проявляются задатки философа. Я же заметил, как ты уклонился от спора с Плейандером на темы морали и предпочел сокрушить его план чисто практическими доводами. То есть на самом деле хвалить тебя еще не за что, ибо ты начал с цели, а доказательства подбирал на ходу. Но вот как ты это проделал — неплохо, юноша, очень даже неплохо!
19. Белоречье. Щит и копье
— Вставай, хозяин! — сказал Висто. — Сегодня сражаемся! — И Эйрар выкатился из-под плаща, проснувшись мгновенно и полностью, несмотря на то, что добрых пол-ночи провел среди своих рыбаков, объясняя чуть ли не каждому, как много зависело от этой битвы и что следовало делать. Без конников Хестинги их осталось всего двадцать один, да еще одного пришлось оставить приглядывать за лошадьми, уведенными подальше в ущелье. Эрб уже выслал вперед соглядатая. Торопливо и скудно перекусив, они выступили к месту засады, мимо верховых, половина которых еще завтракала, а половина сидела в седлах в полном вооружении, чтобы неприятель, нагрянувший раньше времени, никого не застал врасплох.
Волшебник Мелибоэ остался стеречь коней. Эвадне вышла попрощаться, прежде чем присоединиться к нему. Она обняла и расцеловала Долговязого Эрба, Эйрару же лишь пожала руку, и он вдруг ощутил ревность. Он мимолетно удивился себе: разве бывает ревность без любви?.. — но времени на размышления не было, разом навалилось множество неотложных забот.
На его веку это будет уже третье сражение… Больше не было отчаянного смятения той первой, незабываемой битвы, Эйрар ощущал лишь знакомое странноватое возбуждение — ни дать ни взять предстояло прижать к сердцу красавицу. И сама собой вспомнилась песня нищего бродяги-трубадура, заглянувшего однажды на хутор Сумарбо — когда-то давно, когда Эйрар сбивал пикой яблоки с веток, оседлав старого Пилля…
«Пусть травой наши кости в полях порастут — тот, кто завтра придет, соберет урожай.
Наша жизнь — краткий миг, огонек на ветру.
Что почем, что во имя чего отдаем?..»
— Проклятье!.. — выругался кто-то рядом, зацепившись рукавом за сучок. Утро занималось пасмурное, плотные облака явно собирались пролиться дождем. Крутой склон зарос буками, еще не сбросившими бурую прошлогоднюю листву, между тем как юные березы уже одевала прозрачная зелень…
Отряд перевалил гребень и углубился в подлесок. Весна, медленно добиравшаяся до высокогорного плато Хестинги, здесь бушевала уже вовсю. Узловатые, цепкие ветки кустов украсились трогательными листочками; неистово голосили птицы, потревоженные вторжением человека…
Эйрар глянул на север. Он увидел дорогу, выбегавшую из распадка и плавно поворачивавшую на юго-запад. Там, вдали, прочно и основательно стоял каменный город, виденный разведчиками накануне. За дорогой вздымался лесистый склон, подобный тому, на котором они находились; внизу, у подножия, бежала река. Эйрар обратил внимание, что предусмотрительные валькинги вырубили всю растительность на сто шагов в ту и другую сторону от дороги — не доверяли, знать, здешним чащобам, боялись засад. Похвальная осторожность!
— По местам, по местам! — командовал Эрб. Под его присмотром вольные рыбаки устраивались за кустами, готовясь залечь. — Когда они появятся, — продолжал Эрб, — всем приподняться и припасть на колено, но не вставать, пока вождь Эйрар не выстрелит из лука: это будет сигналом. Как только прозвенит тетива, все дружно вскакиваем и выбегаем вперед для броска. А потом сразу назад, чтобы наши друзья сломали строй и погнались…
В общем, все шло, как и предполагалось.
— Давайте-ка я спущусь и гляну с дороги, — предложил Эйрар. — Вы залягте, а ты, Эрб, дашь знак приготовиться. Попробуем, как получится: нельзя же допустить, чтобы нас заметили прежде времени.
Это была поистине счастливая мысль. Конечно, на деле все оказалось далеко не так гладко, как на словах. Широкоплечий Сивальд выбрал для укрытия слишком маленький куст, при первом движении выдавший его трепетом веток. А Нени из Баска додумался нацепить ярко-красную рубашку — рукава, торчавшие из-под кольчуги, так и светили сквозь зелень.
— Она счастливая, — заупрямился было Нени, когда Эйрар велел снять рубашку.
Потом подошел Висто:
— Вот бы нам еще знамя, хозяин! Негоже как-то без знамени воевать.
У них не оказалось под руками ничего, что могло бы сойти за символ Крылатого Волка Дейларны. Собственно, Эйрару было все равно, но рыбаки переживали не на шутку, и его осенило:
— Наденьте на шест череп той кошки: мы бросимся на валькингов, как горные коты!
Эту идею приняли с восторгом, Висто бегом кинулся в лагерь. И вот наконец им осталось лишь ждать. Шуршали палые листья, когда кто-нибудь устраивался поудобнее. Громкие разговоры вскоре смолкли сами собой; люди невольно вспоминали свою последнюю встречу с этими самыми терциариями — возле дамбы — и чем тогда кончилось дело. Вспоминали прежних друзей из числа полусотни — погибших либо взятых в плен и наверняка проданных в рабство…
