Антон Карелин - Книга Холмов
И Анна поняла, что сейчас так и случится, Дик потеряет голову окончательно, схватит девчонку и потащит ее вниз, забыв обо всем. Беррик с бородачом прикроют их отход, а дальше демоница имеет все шансы сбежать в сопровождении отныне преданного ей охотника, оставив Лисов без проводника по Древней Земле. Но все эти мысли пронеслись в голове у Анны замедленно, как-бы отдельно от тела. Тело думало о другом.
Все происходило одновременно: вслух Ареана обращалась к Дику, а в мыслях шептала на уши остальным. Призрачные, сладострастные стоны неведомых женщин и мужчин доносились со всех сторон, ухо едва различало их — но тело с готовностью внимало каждому. Невесомые голоса кружились по горнице, проникая в головы, будоража воображение, Анна слышала слова, которые обычно произносятся в сумраке спальни, и эти слова помимо воли вызывали в ней привычный отклик. Черноволосая внезапно поняла, что внутри нее все дрожит от желания сомкнуться с горячим и сильным мужским телом, здесь и сейчас.
Алейна во все глаза уставилась на Беррика, шагнувшего к ней навстречу, словно впервые его увидела. На его молодое, заботливое лицо, сильные руки; внутри нее шептало «Какой хороший и несчастный, одинокий, как его любят дети, ему можно доверить, он не подведет, спаси его от одиночества, ему так нужна помощь, посмотри в его печальные глаза», девчонка смотрела, и внутри нее колебались отзывчивость и приязнь, ведь старший над юнцами ей сразу понравился, а у Ареаны глаз меткий.
У Беррика с ног до головы стучало в крови: «Она красивее всех, кого ты видел, а как на тебя смотрит, как смотрит! такой шанс выпадает раз в жизни, ты будешь не муж, а пес шелудивый, если упустишь ее, ах, хороша, какие ножки, какое лицо, блаженство, а если зарыться в эти рыжие локоны…»
Демоница играючи заменила в сердце земляка образ одной девушки на другую, светлая головка уступила место рыжей, в конце концов, все женщины похожи, правда? Да и жрица, как парализованная, забыла о своем Дике, соблазненном другой, ведь образ мужчины в ее глазах внезапно заполонил хозяин над юнцами…
Бородач, приземистый и плотный, по мановению мизинца Марет уже оказался рядом с Анной, которая отвлеклась на плывущий в воздухе аромат и против воли прикрыла глаза. Глубоко вдохнула его. «Бери ее, видишь, она готова, бери, сожми покрепче, не убежит, ах, как изгибается, какая шея, какой упрямый рот!» Бородач как во сне погладил черноволосую мозолистой рукой по плечу, словно пытаясь понять, реальна ли она.
— Мой милый, милый, — прошептала Марет с такой благодарностью, с таким чувством, обвивая шею Ричарда. Ведь он уже держал ее в руках. Кончик носа девушки почти касался сурового, нахмуренного лица рейнжера.
Анна открыла глаза, увидела это и хотела, честно, хотела броситься вперед, но встретилась взглядом с замершим перед ней бородачом, который смотрел ей в глаза потрясенно, словно увидел свою единственную любовь и не мог тому поверить. Прямой взгляд глаза в глаза всегда силен, а сегодня до дрожи. Стоны и сладкие вдохи кружились вокруг, а голоса шептали: «Какой трудяга, не скажет лишнего, пусть в него въелась грязь, ты же всегда хотела грязного, незнакомого мужика, на одну только ночь, и потом прочь отсюда, один палец кривой, наверное, смело дрался, вот и зубы выбиты, заячья губа, ты никогда не пробовала, родимое пятно с бородавкой, такое умильное, подбитый глаз так и манит, а его борода, она такая, такая…»
— ЧТО?!! — возопила Анна, как-то разом выходя из ванильного дурмана и, задохнувшись от гнева, выдыхая весь чёртов шафран. Желание и морок схлынули с нее, а осталась только опустошение, брезгливость и желание кому-нибудь хорошенько вломить. Ополоумевший крестьянин еще пытался заграбастать черноволосую своими кривыми граблями, отчаянно выпучив глаза, но Анна вывернулась и дала ему смачный поджопник, от которого бородач встретил макушкой бревенчатую стену и осел, что-то растеряно бормоча.
Алейна тем временем уже потерялась и нашлась в руках Беррика. Их лица склонялись друг к другу, взгляды были неразрывны, а губы раскрывались навстречу губам, как два цветка — грубый и нежный. Но прежде, чем Анна успела кинуться туда и высвободить девчонку из цепких лап наваждения, в горницу ворвалась Ханка.
Увидев Беррика в объятиях у юной жрицы, землячка взвизгнула от злобы и, подскочив к ним, закричала:
— Совесть в Холмах оставили?! Разврат загнули средь дня-бела!
Хоть за окном была уже ночь, дом-на-камне освещали сразу несколько светлин, не поскупились хозяева для благодетелей и господ.
— А ну убери руки от нее, бесстыжий! — вцепившись в Беррика и дернув его на себя, свищурова внучка будто разорвала порочный круг. Алейна и земляк отскочили друг от друга, хлопая глазами. Яркую, проступившую страсть на их лицах сменили ужас и замешательство, затем пылающий стыд. Видать, были основания для стыда, и эти двое потянулись друг к другу не только под действием чар… у демоницы глаз наметанный.
— И куда это ваш охотничек Марет понес?! — надрывалась Ханка, продолжая трясти мужика за плечо. — Ей пятнадцать всего, бессовестные!
Ареаны с Ричардом уже не было в комнате, только скрипел подъемник, уходящий вниз. Не было и Винсента, а когда он успел исчезнуть, никто не заметил.
— Открывай люк, — рявкнул Кел, наконец встав из лужи, весь в какой-то осклизлой каше, но с очень свирепым лицом. Глядя на него, Анна поняла, что всего времени с момента, как Марет скинула с себя рубашку, прошло секунд двадцать! Ну тридцать, не больше.
— Да что вы тут вообще учинили??!! — распахнув глаза шире золотых гершей, ошалело воскликнула Ханка, оглядывая, какой в их горнице беспорядок, и как вповалку на полу валяются сонно бормочущие, побитые и измятые мужики.
— Тихо, жена! — прикрикнул Беррик, схватив ее за плечи. — Под чары мы попали, с госпожой жрицей! Злая демоница в Марет вселилась и свела нас с ума…
Он подскочил к люку, распахнул его, но заколебался, бросаться ли вниз. Кел уверенно отстранил холмича и, не раздумывая, соскользнул по канату. Анна тоже бросилась к люку, чтобы съехать следом.
Ханка уставилась на мужа, перевела взгляд на рыжую, сбитая с мысли. Не могла в толк взять, это настолько странная правда, что в голове не укладывается, или настолько наглая отговорка для разврата и кутежа? А вдруг мужики валяются потому, что уже перепились, хотя ее не было-то всего ничего… Тогда почему от мужа не разит пойлом?
— Правда это, — торопливо закивала Алейна. — Низвергша в вашу девушку вселилась и всех одурманила. А ты от заклятья освободила!..
— Если б ты моего мужа целовать вздумала, — процедила Ханка, — я б тебя еще и не так освободила.
