Пирс Энтони - Золото дракона
Атмосфера наполнилась запахом горелого масла. Кругом царило молчание.
Келвин и король успели добежать до Кайана чуть раньше отца и преследовавших его стражников.
Кайан открыл глаза. Из уголка рта бежала струйка крови. Издав мучительное хрипение, он попытался сесть, но не смог. Рука в перчатке чуть дотронулась до ладони Келвина.
— Это ты Келвин, тот самый, — прошептал Кайан. — Пророчество относится к тебе, не ко мне. Я знаю это теперь.
— Тебе нельзя говорить, Кайан, — умолял Келвин, зная, что ведет себя по-дурацки — нельзя здесь оставаться, нужно бежать, иначе сейчас они снова окажутся в подземелье. Но как бросить брата в эту страшную минуту?!
Перчатка, казалось, намного потеплела.
— Я рад, что это ты, Келвин, — прохрипел Кайан. — Возьми перчатки. Возьми их и…
Глаза, так похожие на глаза Келвина, остекленели. Искаженное гримасой боли лицо расслабилось. Тихий вздох сорвался с бескровных губ.
— Кайан, Кайан, — умолял Келвин, чувствуя, как повлажнели глаза.
— Кайан, сынок, — позвал Джон Найт, и бросившись на колени около неподвижного тела, стащил перчатку, пытаясь нащупать пульс.
— Он…
— Сердце бьется. Кайан еще жив. Если сможем найти помощь…
Откуда-то со стороны дворца послышались звон мечей, конское ржание, крики — шум яростной битвы, идущей за садовой оградой.
— Я не должен был разрешать тебе надевать этот аппарат, Кайан, — глухо пробормотал Найт. — Она заставила меня. Ты не был готов. Она заставила. У тебя совсем не было опыта. Эти перчатки пытались спасти тебя, но они не приспособлены к магии круглоухих и погубили… моего мальчика.
Казалось, он не слышит, что происходит за стенами дворца.
— Теперь придется воспользоваться этим самому, — сказал Найт.
С трудом понимая, что происходит, Келвин увидел, как отец выхватил из-за пояса Кайана два непонятных предмета — чужеземное оружие. Но что теперь можно изменить? Магия круглоухих едва не убила Кайана! И еще не известно, выживет ли он. Значит, нельзя полагаться на Пророчество — дело всего лишь в его истолковании.
И теперь они очутились в самой середине дворца, окруженные королевскими стражниками, а где-то идет бой.
Осталась ли хоть крошечная надежда?!
26. Победитель драконов
Келвин поднял голову и заметил, что стражник целится в него из арбалета. Слишком долго он был занят Кайаном и теперь оказался беспомощным перед врагом. Не было даже перчатки, чтобы защитить его.
Келвин потянулся за левой перчаткой, снятой отцом с руки Кайана. Слишком поздно. Стражник нажал спусковой крючок. Стрела вот-вот попадет в цель.
Может Кайан был прав в своем истолковании. — Он, не Келвин — Круглоухий из Пророчества. Пусть будет, что будет — у Келвина не осталось времени ни на страх, ни на гнев… только одна мысль терзала душу — Хелн будет горевать…
Рубиновый луч ударил арбалетчика в грудь, прошел насквозь, — засиял за спиной. Дымящаяся дыра появилась в теле врага. Тот упал.
Келвин ошеломленно наблюдал, все еще протягивая руку к перчатке. Что случилось?
Второй стражник поднял арбалет — еще один луч немедленно опрокинул его на землю.
Келвин заметил, как отец, мрачно оскалясь, опускал странное оружие и с изумлением понял — это лазерный пистолет, несший мгновенную смерть, совсем как рассказывается в легендах.
— Пойдем, — сказал отец и побежал к лестнице, ведущей на балкон фасада дворца.
Келвин вскочил, взглянув на Кайана и понял: судьба брата уже не зависит от него: тот выживет или умрет, как предсказывает Пророчество, но если Келвин задержится хоть на минуту, то будет безжалостно убит.
Схватив левую перчатку и сорвав правую с безжизненной руки, он повернулся и помчался за отцом, преследуемый воспоминаниями об остекленевших глазах и последних словах Кайана. Конечно, может он и враг, но Келвину от всей души хотелось, чтобы брат выжил.
Король Раферт, пыхтя, последовал его примеру. Вскоре все твое очутились на балконе.
Внизу виднелись дорожки и хорошо ухоженный газон. За оградой шла битва — голубые с золотом мундиры смешались с коричнево-зеленой одеждой простолюдинов. Повсюду кровь, трупы и смерть, слышались крики раненых и умирающих.
Келвин напряг глаза и понял, что нападающие побеждают. Он никогда не подумал бы, что Рыцари осмелятся прийти сюда, особенно после поражения при Скэгморе. Но может, они победили тогда, ведь Келвин потерял сознание и не знал, чем кончился бой. Вон там, справа, Мор Крамб! И с ним Лес! Победа почти завоевана.
Ужасающий рев потряс стены дворца. Золотые чудовища крушили постройки, топтали людей, поднимали огромные пасти с насаженными на острые, как мечи, зубы людей в коричневых рубашках.
Лошади дико ржали, извиваясь под чешуйчатыми лапами.
Драконы! Не меньше дюжины! Такого никто никогда не видел!
Келвин услышал вопль изумления и ужаса, но тут же понял, что кричит он сам. Его люди, люди Круглоухого, погибали сейчас вон там, внизу! Драконы набрасывались только на Рыцарей! Значит их послал злобный чародей Затанас!
Келвин взглянул на перчатки. Неужели они действительно непобедимы? Могут ли справиться со столькими драконами? Должны, или все будет потеряно!
Келвин натянул перчатки, они словно покалывали пальцы, побуждая его поскорее ринуться в битву.
Юноша взглянул на отца. Тот поднял пистолет, прицелился и нажал курок. Багровый луч метнулся к дракону, жующему что-то бесформенно-кровавое, несомненно, человека, хорошо знакомого в прошлом Келвину. Красные капли, стекали с пасти, заливали нижнюю челюсть, падали на землю, разбрызгивались по мощной груди. Золото дракона, обагренное кровью, символ могущества королевы!
Но в этот момент голова дракона скрылась в дымном облаке и бесследно исчезла. Тела и шея осели книзу, хвост еще беспомощно бил по земле, но тварь уже была мертва.
— Один, — сказал Джон Найт.
И Келвин и король в ужасе смотрели на него. Неудивительно, что о магии круглоухих слагаются такие легенды.
Найт вновь прицелился. Луч блеснул на золотой чешуе. Самый большой дракон с шумом рухнул на ограду дворца.
— Два.
И затем, почти без перерыва.
— Три, четыре, пять, шесть.
Келвину хотелось кричать. Эти прекрасные, ужасные создания! Они не виноваты в том, что пришли сюда, мерзкий волшебник привел их на верную смерть, а ведь обычно, драконы не трогали людей, разве, что те осмеливались забрести в дикую местность, где они жили!
И вот теперь они умирали, один за другим, в облаках дыма, сраженные грозным неведомым оружием.
— Семь, восемь, девять — считал Джон. — Если десятый повернется боком, стреляю, не то я боюсь задеть лошадь.
