Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1
– А ты разве сам не из луцернов? – спросил Бузина. – Почему помогаешь госпоже?
– У меня жена и двое детей, – объяснил Лист. – А госпожа хорошо платит за работу. Лучше быть сытым, чем честным и голодным.
– Значит, Кольцо был прав? – вмешался Марий.
– Для вас, господин, это что-то меняет? – усмехнулся проводник. Рыцарь покачал головой.
– Сколько у них людей? – продолжил расспросы Бузина. Марий давно уже начал догадываться, что Бузина не простой военный слуга, и вполне возможно, что это его не настоящее имя. Максимус вряд ли бы стал отпускать посланца без надежной охраны и… присмотра.
– Не больше десятка, да и то, как личная дружина. Но на встречу с хозяином они подняли всю общину.
– Значит надо действовать быстро, – решил Марий. Возражений не было.
Миа была симпатичной рослой девушкой с длинными светлыми волосами. Если был праздник – то она как никто лучше танцевала, пела и смеялась. Такой сорт людей обычно рождается для одного веселья. Миа никогда не имела сложностей с кавалерами – первая во всём, решительная, смешливая – она словно паук заманивала всё новых и новых жертв в свою паутину. Одной из них был сын вышибалы из трактира, некий Урман. От него у Миа осталось дешёвенькое колечко, бронзовое зеркало и воспоминания о чрезмерной заботливости и безграничной наивности. К счастью для Миа, они довольно быстро расстались, благо в очереди всегда стояли новые кандидаты, а неудавшийся жених не стал никому портить жизнь и покинул родные пенаты.
Новая партия была лучше всех – молод, богат, хорош собой. Антоний – загорелый крепкий парень – часто возвращался из моря с удачей. Мышцы вздувались буграми под тяжестью непосильного улова. На танцах Антоний, как и Миа, неизменно находился в центре внимания. И лишь один человек с неприязнью смотрел на очаровательную девушку из беснующейся толпы. Сирмат так и не простил несостоявшуюся невестку.
Уже был полдень, когда Миа проснулась и привела себя в порядок. Хозяйством она почти не занималась, довольствовались прислугой, денег хватало. Достала зеркало, расчесала длинные волосы. На неё смотрело хорошенькое личико с неизменной улыбкой. Крохотная щербинка между широких зубов, добавляла индивидуальности и даже какого-то очарования. Глаза были широкие, карие, с длинными ресницами. Она зачарованно уставилась на себя и замерла. Даже прослушала возвращение Антония.
– Сколько раз говорил, выбрось этот мусор! – поморщился парень. Красивое, ровное лицо с правильными чертами исказила гримаса презрения, как будто бы на слизня сел. – Я тебе подарил в два раза дороже.
– Ты не понимаешь, – хмыкнула Миа и повисла у него на плечах, чмокнув в щёку.
– Оно мне до сих пор льстит, – шепнула она, почувствовала напряжение мышц мужа и тут же перевела разговор в сторону. – Как продвигаются дела?
– Лучше всех, – отрезал Антоний. – Отец обо всём позаботился. Скоро всё переменится, поверь, всё! У нас теперь есть новые… друзья.
– Только не рискуй понапрасну, не хочу становиться вдовой в двадцать лет.
– Теперь всё иначе, – отмёл возражения Антоний. Он зашагал по комнате. Ковры на полу и стенах, черная, лакированная мебель – это было недостойно его, мелко, примитивно. Обычный, пусть и зажиточный рыбак увидел настоящую жизнь. Пусть Миа об этом пока не знает, он скрыл, где пропадал неделю. Мол, плавание. Нет, судьба севера решалась на материке. Богатство – это только первая ступень к… новым возможностям.
– Кстати, заходил в трактир. Этот полоумный старик, Сирмат, объявил траур по сыну. Люди говорят, что ихним крепко досталось! И нам, лапка, это только на руку.
– Чем же? – нахмурилась девушка. Миа ещё не могла понять, трогает ли её весть о смерти Урмана или нет. Хотя, надо отдать ему должное, он был заботлив. И безмерно глуп.
– Мы успешны и сильны, но стоит нам покинуть село, – начал Антоний. Чувствовалось, он говорит о наболевшем. – Как мы превращаемся в пустое место. Там, на юге, у них город, дамы в мехах, кареты, золото, власть! Кастельхольм зажрался! Пришло время проучить наших дворянчиков и возвратить республику!
Миа снизу вверх смотрела на мужа. Она почти ничего не понимала в его словах, но чувствовала исходящие волны уверенности и решимости. Антоний был таким… лидером.
Девушка потянулась к мужу и впилась в губы.
– Ты мой герой!
В такую погоду даже собаки не хотели вылезать из будок. Отряд Мария беспрепятственно достиг отдалённого хутора. Здесь, в узкой лощине, раскинулось небольшое хозяйство из трех домиков и россыпи скособоченных сараев. Новые хозяева укрепили жилье: завалили стволами дорогу, вырыли несколько траншей, провели наметки будущих валов. Над центральным домом хлестало малиновое полотнище. Охраны не было видно, но не приходилось сомневаться в её наличии.
– Вот оно, разбойное гнездо, – шепнул Лист. Он вздохнул и попросил отпустить домой. Бузина ухмыльнулся и показал на ножны, мол, раньше времени только вперёд ногами.
– Нет, – поправил Марий. – Разбойники флагов не имеют. Малиновый – значит вольница, почти как алый. Помню, мятежников из Алых отрядов…
– Как бы не было здесь связи, – перебил Бузина. Хомут поддакнул и вытянул меч.
– Прямо сейчас? – удивился рыцарь. Он опасался лезть в драку без подготовки.
– Мы же не в гости пришли, – обнажил ровные зубы Хомут. Он первым, без команды полез вниз.
– Жди здесь, – буркнул Марий проводнику. – Хоть шевельнёшься – найду и прирежу, понял?
Рыцарь полез следом за оруженосцами. Они прокрались за деревьями, осторожно обошли траншеи с водой на дне, и укрылись за сараями. Хомут куда-то скрылся, послышалось приглушённое взвизгивание. Он вернулся с окровавленным мечом и поманил за собой.
Воины прокрались дальше. Марий держал меч наготове, но был больше расположен применить новые таланты. Благо, Слезы Создателя под рукой. Если в гильдиях их курили, то Максимус научил глотать как лекарство.
Внезапно дверь со скрипом распахнулась. Сердце Мария чуть не ушло в пятки. Бузина мгновенно прижал рыцаря назад к стене. Хомут напрягся как дикий зверь для прыжка.
Марий увидел тень, а потом какого-то заросшего мужика в серой драной накидке. Он вышел из дома, оттянул штаны и стал мочиться не отходя от двери.
– Шарик! – Марий по голосу понял, что разбойник пьян. – Хочешь косточку? Шарик! Куда забился?
Хомут скользнул со спины и коротко, без замаха, всадил лезвие ножа в спину, зажимая рот рукой. Разбойник дёрнулся и тут же опал. Оруженосец вытер нож о кафтан мертвеца и опять достал меч. Глаза Хомута – ясные, спокойные, будто он только что не убил человека, а доел обед, были глазами прирождённого профессионала. Такие люди не бывают обычными оруженосцами.
