Михаил Жуковин - Приключения Муна и Короля призраков
– Странно… – произнесла Лэй, которая, пока Мун стоял у окна, бродила по комнате, и только сейчас улеглась.
– Что такое?
– На Ярмарке же нет дня и ночи.
– Как это? – не понял Мун.
– Здесь всегда и день, и ночь. Неба, как ты успел заметить, нет. Вечно серый купол. Приезжают сюда со всех концов мира. У всех разные часовые пояса. Договориться о едином времени так и не получилось. Так что живи, как хочешь. По своему времени.
– Это тебе кажется странным?
– Всё это с одной стороны удобно, с другой нет. Но я здесь уже не первый день, на Ярмарке есть странности и похлеще. Странно другое. Из-за того, что нет общего времени, люди все-таки стараются не шуметь. Ведь у кого-то сейчас на тех улицах ночь. А тут крики, хлопки.
– Может быть, там особые окна, которые не пропускают звуки.
Лэй задумалась и с уважением посмотрела на Муна.
– Все-таки не зря мы встретились. Ты умный парень. Это очень хорошо.
Мун подумал, что коль Лэй заговорила, настало время её поспрашивать.
– Лэй, я хочу тебя спросить. И давно хотел. С того момента, как ты взяла меня собой, когда мы выходили из автомобиля. Зачем ты взяла меня с собой?
– Как ты попал на Ярмарку? Через Лес, – сказала Лэй с большим интересом, что для такой замкнутой на первый взгляд девушки было несвойственно.
– Я уже говорил. Да.
– Ты видел зверей.
– Да.
– Значит, ты понимаешь, кто такие призраки! Понимаешь, что такое Лес.
– Наверное…
– Про Лес я зря. Что такое Лес, никто не понимает. Но вот о призраках представление имеешь. Я прошу тебя о помощи.
Мун оторопел. Эта холодная девушка просила его о помощи. Что-то странное происходило в этой едва освещенной комнате с гигантским окном-стеной.
– О какой помощи? Я с радостью, но если не слишком долго от меня что-то требуется… мне нужно спасти маму… для этого надо еще ее найти, – запинаясь, сказал Мун.
– Найти маму? – спросила с удивлением Лэй. – Как же вы с ней потерялись?
– Мы с ней не терялись. Дело в том, что я приехал за ней.
– Ты отправился через лес в одиночку?!
– Сначала, да. А потом встретил друга. Охотника, он жил неподалеку от нашей деревни, внизу. В своем домике. Он постоянно подливал масло в свой фонарь, чтобы тот светил. И еще он никогда не расставался с ружьем. Это всё, что я о нем знал. Когда моя мама пропала из деревни, я нашел в своем доме – точнее, в подвале – парус-корабль. Спустился вниз с уступа, где стояла наша деревня, в Лес, и пошел прямиком к этому Пятому. Мне сказали, что мама может быть на Ярмарке. Пятый согласился отправиться в такое опасное путешествие через Лес. Только, когда мы чудом добрались до Ярмарки, он сказал, что мы больше не должны видеться, и куда-то убежал. Теперь мне надо найти маму в этом огромном городе, и я даже не знаю с чего начать.
К концу речи Мун даже запыхался. Лэй была первым человеком, кому он настолько доверился и выложил, пускай и скомкано, всю свою историю. Было в девушке что-то, несмотря на холодность, что-то располагающее, Мун это чувствовал, поэтому решил избавиться от тяжести, накопившейся внутри и поделиться, что же заставило его примчаться в этот город. Лэй слушала с беспристрастным выражением лица, по которому ничего нельзя было понять. Когда Мун закончил, она стала искать в своих вещах самую длинную веревку.
– Зачем нам длинная веревка? – спросил обескураженный мальчик.
Лэй замерла и посмотрела ему в глаза. Хоть она была и ниже Муна, всё равно с непривычки суровый взгляд ее немного пугал мальчика.
– Я могла что-то не так понять… Вернее, ты не рассказал мне это… Как исчезла твоя мама?
Мун не понял, причем тут веревка, но в спор решил не вступать и поведал самую странную историю своей жизни.
– В ту тихую ночь мы лежали в кроватях и смотрели в окно, как огромные снежинки падают на землю, появляясь из-под серого купола, который давно уже застелил небо над лесом. Меня особенно зачаровывало, как некоторые снежинки, перед приземлением, падали на фонарь того отшельника. Его, кстати, зовут Пятый. Получался как бы апельсиновый снег. Мы о чем-то говорили с мамой, не помню, о чем. Наверное, как всегда: что выберемся отсюда, или как прекрасен снегопад.
– Пожалуйста, Мун, говори ближе к теме, – Лэй не грубо перебила Муна. Очень даже не грубо: в ней что-то изменилось. Словно слова Муна задели глубины её души. Если бы мальчик мог всмотреться в ее глаза, то может, понял бы больше, но она отвернулась. Возможно, не желая быть разгаданной.
– Я попросил у мамы покататься на карусели. Посреди нашей деревни, прямо в центре уступа, стоит карусель. Она еще работает, и у нее даже каким-то образом светятся огоньки, если ее завести. Мама мне отказала, сказала что поздно. Мы заснули, но через пару часов она проснулась. Помню ее руки дрожали, она словно была не в себе. Предложила мне пойти покататься. Я согласился… на вопросы, что с ней, она говорила, что все в порядке, и улыбалась. Мы завели карусель, и я помчался по кругу мимо ветхих домишек, которые вот-вот развалятся, мимо лавочек на краю нашего уступа, над лесом… Летел, махал маме рукой… Но после очередного круга не увидел ее на месте… Я не стал звать ее, чтобы никого не разбудить. Пролетел еще круг – мамы не было. Мне пришлось спрыгнуть с карусели, поскольку некому было ее остановить. Нашел я маму позади домика, перед пропастью. Она зачем-то смотрела вниз. Мы пошли спать. А утром её уже не было.
Лэй так и стояла, отвернувшись, затем глубоко вздохнула и повернулась к Муну. У нее в глазах были застывшие слезы. Это повергло в шок мальчика.
– Что с тобой?!
– Пожалуйста, задавай мне как можно меньше вопросов… – прошептала Лэй. – Своим рассказом ты ответил, зачем нам нужна веревка. Если твоя мама на Ярмарке, то ей надо зарегистрироваться. Нам нужно зайти в Центр Регистрации. Там мы сможем о ней найти информацию.
– Зарегистрироваться?
– Все очень просто. Управляющие Ярмаркой власти этого города должны четко знать, сколько в городе человек. Причем у каждого должен быть свой особый номер, который выдают в страшном здании – Центре Регистрации.
– Что в нем страшного?
– Очереди. Только сойдя с поезда, ты должен пройти в Центр Регистрации, где тебя регистрируют и дают особый номер, без которого ты ни конфетку купить не можешь, ни по улочке пройтись. Только на вокзале поспать, на лавочке или в кабинетах стражей.
– Но у меня нет этого номера! – словно опомнился Мун – Поэтому нигде, кроме как в этой «проклятой» гостинице жить не можем.
– А почему же господин Жельер не требуют номер?
