Вспомни меня (ЛП) - Бобульски Челси

Я не хочу снова покидать его.

— Итак, малышка, — говорит папа. — Четыре недели до твоего семнадцатилетия. Ты подумала о том, что как хочешь отпраздновать?

Мой день рождения. 8 августа. Спустя два дня после убийства Аурелии. Через три дня после того, как мы с Алеком возвращаемся в 1907 год и повторяем всё сначала.

Я хочу верить, что буду здесь, чтобы отпраздновать это событие. Хочу верить, что на этот раз мы действительно сделаем это. Снимем проклятие. Но это игра Лона. Он играл в неё уже семь раз и ни разу не проиграл. Я практически слышу его голос, говорящий мне ничего не планировать, что к тому времени меня уже не будет, и папа даже не вспомнит, что у него была дочь, которую нужно оплакивать.

Итак, показывая Лону гигантский средний палец, я говорю:

— Да. Давай устроим вечеринку с пиццей, только ты и я.

— Ты уверена, что это всё, чего ты хочешь?

Я смотрю в окно на пышные пальмы и яркие тропические цветы, колышущиеся на ветру. На нетронутый песок и волны с белыми шапками, набегающие на берег.

На тёмную фигуру, стоящую позади меня, отражающуюся в стекле.

— Абсолютно.

* * *

От меня Максу мало пользы, хотя он этого и не замечает. Несмотря на то, что он сказал, что это ничего не изменит, он игнорирует меня с момента нашего вчерашнего разговора. В любое другое время это бы меня обеспокоило, но, оказывается, Макс действительно продуктивен, когда не тратит своё время на флирт.

Он делает для меня поблажку, даже не задумываясь об этом.

Дело не в том, что я не пытаюсь выполнить работу, но мой разум находится на столетие в прошлом, и каждый раз, когда я пытаюсь сосредоточиться на документах и фотографиях передо мной, новая идея вспыхивает в моей голове, как камера, и я тайком достаю блокнот, чтобы записать её.

Воспоминания продолжают приходить ко мне, хотя большинство из них отрывочны и противоречивы. В одну секунду я вспоминаю что-то из своих дней, когда была ветреной девушкой, а в следующую — вспоминаю, как теребила свои волосы в зеркале и видела лицо Лона, смотрящее на меня в ответ.

Я всё ещё не уверена, что некоторые из моих идей пришли из воспоминаний, были ли они опробованы или обсуждались раньше, но я всё равно записываю их, и к концу дня у меня их пять. Пять надежных способов попытаться победить проклятие. И я не имею ни малейшего представления, сработает ли что-нибудь из них.

Но Алек поймёт.

Я нахожу его во внутреннем саду. Колючий потолок исчез; розы сострижены до балкона третьего этажа.

— Работал круглосуточно, — слышу я, как кто-то говорит, когда я прохожу мимо.

Я останавливаюсь у подножия платформы и, прикрывая глаза рукой, смотрю вверх.

— Алек?

Он смотрит на меня сверху вниз, потирая рукой влажный лоб. На мгновение, как и в любой другой раз, когда я видела его, его глаза выдают радость, которую он испытывает, видя меня. Но затем, почти сразу же, эта радость исчезает, заменяясь такой болью, страхом и сомнением, что моё сердце разрывается под тяжестью этих эмоций.

Я бросаю взгляд на других рабочих, затем одними губами спрашиваю:

— Мы можем поговорить?

Он кивает и откладывает садовые ножницы. Он спускается по лестнице, затем берёт меня за руку и уводит прочь от зевак, обратно в отель.

— У меня есть несколько идей, — говорю я, протягивая ему блокнот, — о том, как мы можем… ты знаешь.

Он делает глубокий вдох и кивает.

— Давай уйдём куда-нибудь.

Я иду за ним на пляж. На этот раз я понимаю, что он не хочет, чтобы нас подслушивал кое-кто конкретный.

Лон повсюду в этом отеле.

— Хорошо, — говорит Алек, когда останавливаемся у линии прилива, грохот прибоя и легкомысленные крики детей, барахтающихся в воде, заглушают наш разговор. — О чём ты думаешь?

Я открываю блокнот, загибая переплёт назад.

Я прочищаю горло.

— Что, если мы попытаемся изгнать Лона из отеля?

— Как призрака?

Я бросаю на него многозначительный взгляд.

— Больше похоже на демона.

Он качает головой.

— Сомневаюсь, что это сработает. Дух Лона не хочет оставаться здесь. Он в такой же ловушке, как и мы. Во всяком случае, единственное, что нам это даст, это разозлит его ещё больше.

— Ладно…

Я достаю из кармана короткий огрызок карандаша и зачёркиваю первую идею.

— Что, если мы заберём с собой современные технологии? Что-то, что могло бы помочь?

Алек скрещивает руки на груди.

— Например, что?

— Не знаю. Пистолет? Что-то, что мы могли бы использовать, чтобы дать отпор?

— Каждый раз, когда мы возвращаемся, не имеет значения, какая на мне одежда или что у меня в карманах — я всегда возвращаюсь в том же самом, что было на мне 5 августа 1907 года, и ничто другое никогда не возвращается со мной.

Я вздыхаю. Я не была уверена, что взятие оружия с собой действительно поможет, но я бы чувствовала себя в большей безопасности, зная, что если Лон снова нападёт на меня, у меня будет что-то ещё, кроме кулаков или осколков стекла, чтобы сравнять наши шансы.

— Так ты думаешь, это не сработает?

Алек смотрит на горизонт и снова качает головой.

Я вычеркиваю это из своего списка.

— Что, если мы не убежим?

— Ты имеешь в виду, если мы позволим Лону думать, что ты собираешься остаться с ним на этот раз?

Я морщусь.

— Мы уже пробовали это раньше?

Он кивает.

— Когда мы возвращаемся, Лон ведёт себя так же, как в тот день. Он говорит то же самое, придерживается того же расписания. Но он знает, почему мы здесь. Он всё равно будет искать тебя, — Алек сглатывает. — Он всё равно убьёт тебя.

— Что, если мы убьём его первыми?

— Проклятие не позволит нам, — говорит он. — Всё остаётся по-прежнему, пока Лон не придёт за нами, и тогда все ставки отменяются.

Я вскидываю руки вверх.

— Ты можешь хотя бы попытаться быть немного более полезным?

Он ничего не говорит. Просто смотрит на меня с поражением в глазах.

Наконец, он бормочет:

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Солгал тебе?

Мои глаза горят, но я смаргиваю слёзы.

— Моя жизнь здесь на кону, Алек, а тебе, похоже, всё равно.

Его челюсть напрягается. Он делает шаг вперёд, пока мой нос не оказывается практически у его ключицы. Он смотрит на меня сверху вниз, его дыхание прерывистое, глаза острые, как ледорубы.

— Не говори, что мне всё равно. Меня это слишком волнует, Нелл. Слишком сильно. Вот почему я не могу сделать это снова.

— Хорошо, — огрызаюсь я в ответ. — Тогда я сделаю это без тебя.

Он смотрит на меня ещё секунду, как будто хочет сказать ещё так много, но не видит в этом смысла. Он чертыхается себе под нос.

А потом уходит от меня.

Я не зову его вслед.

Он слишком глубоко увяз, чтобы я могла до него достучаться.

ГЛАВА 51

НЕЛЛ

Я НЕ БУДУ ПЛАКАТЬ.

Я не буду.

Я не буду.

Я не буду.

Я мысленно повторяю эту мантру, возвращаясь в свою комнату. Вверх по лестнице, кружа четыре пролёта вокруг шахты лифта, вспоминая, каково это — стоять в этой золотой клетке, когда моё сердце так сильно билось в груди, как будто оно тоже хотело убежать и никогда не останавливаться. Вспоминая, какой потерянной я была, пока не встретила Алека. И теперь…

Теперь я снова одна.

На площадке четвёртого этажа я поворачиваю направо, в наружный коридор, выходящий в сад. Кто-то открыл окна, чтобы впустить ветерок, и я прохаживаюсь перед ними, позволяя свежему, благоухающему розами воздуху остудить мою разгоряченную кожу.

Я в порядке, всё в порядке. Я собираюсь разобраться с этим.

У меня в записной книжке есть последняя идея, и у меня ещё есть месяц, чтобы придумать что-нибудь ещё, если это не сработает. Ещё слишком рано сдаваться, даже если Алек уже сдался.