Алекто. Сокровище морганов (СИ) - Львофф Юлия
- Какой красивый браслет! – воскликнул лже-викарий, который теперь тоже смотрел на руку Алекто.
- Это нечто большее, чем красивое украшение.
- Правда? Мне кажется, я уже видел его... у другой женщины. Да, вспомнил! Такой же браслет был у мадам Радегунды из свиты герцога Ортенау.
- Она подарила его мне, – призналась Алекто. И с грустью прибавила: – А прежде браслет принадлежал моей родной матери, Аталии де Лармор.
Они умолкли; очевидно, в этот момент каждый задумался о чём-то своём.
- Мадемуазель Алекто, – снова заговорил лже-викарий с теплотой в голосе; его глаза блестели, вероятно, от избытка чувств, – я не хочу выглядеть в ваших глазах ни злодеем, ни безумцем, ни проходимцем. Однажды я спас вам жизнь – и сделал бы это сотни раз, если бы вы в этом нуждались. Мне жаль, что в тот день, когда на вас напали на скалах, рядом с вами оказался Обер Видаль, а не я... От меня негодяй не ушёл бы безнаказанным...
- Откуда вам известно о нападении на скалах, мессир...? – настороженно спросила Алекто и запнулась, не зная, как обратиться к собеседнику.
- Мессир Флориан де Сен-Брие, – подсказал тот, наконец назвав ей своё настоящее имя. И затем начал отвечать на вопрос: – О, я узнал не только об этом! Когда мессира Дагоберта де Лармор-младшего приговорили к смерти, меня пригласили к нему в темницу на последнюю исповедь. Помимо тяжких грехов убийства, бывший лекарь покаялся также в нападении на вас, мадемуазель. Он уверял меня, что не собирался убивать вас, а хотел лишь припугнуть: ему казалось, что вы стали подозревать его в причастности к смерти Мартины... Потом он просил меня отпустить ему грех обмана и притворства, признавшись в том, что ввёл в заблуждение свою возлюбленную, которое позже стоило ей жизни. Когда Готье-Дагоберт только познакомился с Агнес, то, желая скрыть своё настоящее имя, назвался другим, которое первым пришло ему на ум. Это имя было: Данафрид де Туар. Я провёл своё расследование и выяснил, что в день своего прибытия на Раденн мадемуазель Агнес Видаль встретилась с представителем местной власти. Она рассказала ему, что приехала на остров, чтобы разыскать своего жениха, которого назвала Данафридом. Я связал две ниточки в один узелок, и вот, что получилось. Мадемуазель Видаль говорила ни с кем иным, как с мессиром маркграфом, который решил, что речь идёт о его сыне. Разумеется, в его глазах связь Данафрида, который собирался жениться на вас, с девушкой из Дорестада выглядела грязным пятном на репутации семейства де Туар. Думаю, мессир маркграф попытался отделаться от Агнес и отправить её обратно, на материк, но, на свою беду, девушка оказалась слишком настойчивой. И тогда Эд де Туар решил избавиться от неё, утопив в море вместе с её тайной...
Какое-то время Алекто молчала, обдумывая услышанное и вспоминая увиденное на скалах. Всё сходилось: когда Агнес оказалась на краю утёса, было видно, что она боялась повернуть обратно. Тот, кто её преследовал, уже причинил ей боль (о насилии свидетельствовала кровь на руке девушки), и она боялась его больше, чем опасности, поджидавшей её на каменистом выступе. Но и там убийца настиг её...
- Теперь вы понимаете, что я был готов без раздумий убить Эда де Туар, когда увидел его рядом с вами в подводном замке? – снова раздался голос Флориана де Сен-Брие, который смотрел на Алекто таким взглядом, будто пытался вымолить у неё прощение.
- Да, я понимаю, – тихо ответила Алекто, – и искренне благодарю вас...
Она отошла в сторону и принялась внимательно разглядывать стены пещеры, думая о том, как из неё выбраться. Щель, сквозь которую проникал свет, находилась на потолке и была такой узкой, что мужчине, имевшему телосложение как у рыцаря де Сен-Брие, пролезть в неё не представлялось возможным. Зато чуть поодаль, слева от места, где стояла Алекто, грот закрывала каменная глыба. Алекто почудилось, что оттуда, из глубины, слышались голоса.
- Если нам удастся отодвинуть этот камень, мы сможем найти выход на поверхность, – предположила девушка, ободрённая своим открытием.
Флориану де Сен-Брие не нужно было повторять дважды. Только после десятой попытки камень уступил ему, и в скале в самом деле образовался проход.
Обрадованные, Алекто и Флориан устремились наверх, к свету. Но там их ожидали не солнечные лучи, а факелы, направленные прямо в лицо. И ещё – голос, который приветствовал их с язвительной усмешкой:
- Ну и ну! Преподобный, и вы здесь? Мадемуазель Алекто, а где же вы потеряли нашего друга, мессира маркграфа, а, голубка?
Глава 40
Помимо Дуана Бальда в башне маяка, куда выбрались из его подземной части Алекто и Флориан, находились ещё трое человек, а про пятого, стоявшего в темноте, было ясно, что это женщина.
- Теперь все в сборе, если не считать припозднившегося маркграфа, который, смею надеяться, присоединиться к нам в ближайшие несколько минут, – продолжал центенарий, явно наслаждаясь своим положением. – Можно сказать, ловушка захлопнулась окончательно. Но меня удивляет, что в ней оказался Отец Готфрид! Преподобный, неужели вы тоже думали добраться до сокровищ морганов? – Дуан Бальд хмыкнул. – Многие хотели и пытались сделать это и до вас... А вы, значит, задумали провести Его Светлость герцога Ортенау?
- О чём вы говорите, мессир Бальд? При чём здесь герцог Ортенау? – спросила Алекто, глядя на торжествующего центенария.
Она была ошеломлена настолько, что сначала даже не заметила присутствия самого герцога. А когда убедилась в том, что одним из троих спутников Дуана Бальда в самом деле был герцог Ортенау, спросила себя: «Что здесь происходит? Зачем брат короля Нейстрии оказался среди тех, кто хочет завладеть сокровищем морганов?»
- Мессиры, я вас разочарую! Никакого золота там нет, только пустые ларцы, – в разговор вмешался Флориан, который старалася незаметно оттеснить Алекто в сторону и прикрыть её собой. – Кто-то побывал в сокровищнице морганов до того, как мы с мадемуазель Алекто добрались до неё.
- Нет, Преподобный, вы не поняли, – возразил центенарий, досадливо морщась, – ларцы с неимоверным богатством морганов, спрятанные в тайнике подводного замка, интересуют нас в последнюю очередь. Мадемуазель Алекто, уж вы-то должны знать, какое из сокровищ является самым ценным. Отдайте эликсир нам! Мы же клянёмся не причинять зла ни вам, ни мадам Бертраде, ни Отцу Готфриду, который столь неожиданно для нас сделался вашим заступником. Согласитесь, ваши жизни в обмен на маленький хрупкий сосуд – это вполне справедливая сделка!
- Очень жаль расстраивать вас, – обратилась Алекто к герцогу, предпочитая не отвечать центенарию, – но эликсира у нас нет. Он остался там, где ему и место, под надёжной охраной мессира маркграфа, появления которого вы ждёте...
Как Алекто ни крепилась, как ни старалась изображать иронию, её голос ощутимо дрожал. Это был горький юмор. Когда понимаешь, что твоя жизнь зависит от желания других людей, требующих невозможного, язык сам собой прилипает к гортани.
- Вас просят любезно отдать то, ради чего мне пришлось тащиться из моего прекрасного замка в Лютеции на этот Богом забытый остров, – наконец, не скрывая раздражения, заговорил герцог Ортенау. – Сокровище морганов, именуемое эликсиром жизни, необходимо королю, Его Величеству Сигиберту. Мой брат послал меня сюда за ним, как когда-то, семнадцать лет назад, отправил на поиски эликсира своих рыцарей: Вальдульфа де Лармор, Эсташа де Бо и Эда де Туар. Разница лишь в том, что тогда король хотел спасти своего умирающего сына, ныне же, с помощью эликсира жизни, он надеется продлить свои дни. Надеюсь, вы понимаете, что ваше неповиновение мне будет означать бунт против короля Нейстрии?.. Ладно, у меня больше нет времени на разговоры! Мне и так пришлось ждать слишком долго, пока отыщется ключ от тайной сокровищницы и мессир де Туар отправится за эликсиром. О том, что маркграф собирался обмануть меня и использовать эликсир в своих целях, я узнал благодаря проницательности мессира Бальда. Мессир де Туар старался скрыть от всех смертельный недуг своего сына, но, как говорится, шила в мешке не утаишь... А теперь, мадемуазель Алекто, будьте любезны отдать мне эликсир добровольно, если же вы не подчинитесь, я буду вынужден приказать своим людям обыскать вас...
