Алекто. Сокровище морганов (СИ) - Львофф Юлия

Что до викария, Алекто не собиралась бросать его на произвол судьбы. Перед тем, как прыгнуть в развёрзшуюся бездну, в которой исчез Преподобный Готфрид, девушка быстрым взором окинула галерею. Вода прибывала медленно, с тихим журчащим плеском, ласкающим слух. И, однако, это было обманчивое впечатление: умиротворённая стихия, напоминавшая сейчас прирученного зверя, несла смерть всему, что не было способно выжить под водой.

Алекто прыгнула. Она не знала, поможет ли викарию её поступок, но не могла оставить его без надежды на спасение.

Как Алекто и предполагала, провал был заполнен водой и там царил хаос. На каменистом дне обрывки погибших водорослей смешивались с морской пеной, мириадами песчинок и пузырьками воздуха, которые выпускала Алекто. В какой-то момент ей показалось, что она видит Отца Готфрида, поднятого течением на некотором расстоянии от неё. Отчаянно загребая руками, девушка поплыла прямо к нему. Но фигура викария, поглощённая тьмой, исчезла, и больше Алекто его не видела.

Алекто охватила тревога. Сколько ему ещё оставалось? Или, может, он уже начал умирать?

Она плыла и плыла, со страхом ожидая того мгновения, когда ей станет не хватать воздуха. Но, удивительное дело, сейчас, наяву, она чувствовала себя под водой так же уверенно и естественно, как и в своих сновидениях. Кровь морганов говорила в ней всё громче – и это была та удивительная магия, о которой Алекто прежде не могла даже помыслить.

Спустя какое-то время Алекто очутилась в окружении камней, где видимость была значительно лучше, чем в узком проходе подводной галереи. Алекто обнаружила, что недалеко от неё, всего на расстоянии вытянутой руки, потолок галереи поднимался. Ей даже показалось, что там находится грот и в нём что-то светится. Держа одну руку вытянутой, чтобы не удариться головой о низкий потолок, Алекто вскоре выплыла на поверхность.

Она не ошиблась: это действительно была пещера, в которую откуда-то сверху проникал скудный лучик света.

Осмотревшись по сторонам, Алекто увидела Преподобного Готфрида, что вызвало у неё неизъяснимую радость. Удивительно, как ему удалось добраться до этого места! Алекто опустилась рядом с викарием на колени и пальцами коснулась его лба с прилипшими к нему мокрыми прядями.

- Отец Готфрид, – тихо позвала девушка, внимательно вглядываясь в лицо мужчины.

Викарий не шелохнулся, ресницы на опущенных веках даже не дрогнули. Алекто с ужасом подумала, что он умер.

- Преподобный! – закричала она и ухом приникла к груди викария, чтобы послушать, бьётся ли у него сердце.

В горле у отца Готфрида забулькало, он закашлялся и открыл глаза, которые в полутьме Алекто скорее угадывала, чем видела.

- Мадемуазель Алекто?! – воскликнул он, изумлённый.

- Да, это я, – отозвалась Алекто, отклоняясь от него.

Викарий приподнялся, огляделся и, словно сразу же оценив обстановку, спросил:

- Так это вы втащили меня в это грот? – И, не дождавшись ответа, воскликнул в ликовании: – Вы спасли мне жизнь, мадемуазель!

Алекто хотела сказать, что её заслуги здесь нет и что она сама удивлена, как ему удалось добраться до этой пещеры, но тут случилось неожиданное. Отец Готфрид вдруг привлёк её к себе и... поцеловал прямо в губы. Никто никогда прежде так не целовал Алекто! В этом поцелуе, с привкусом соли и сырого грота, было также нечто такое, что напоминало о бурном море, неукротимом и могучем, как первозданные силы природы. Это была настоящая страсть, прежде старательно сдерживаемая, а теперь прорвавшаяся сквозь все заслоны и преграды. Девичьи грёзы Алекто о том, как она вместе со своим призрачным спутником, взявшись за руки, идёт открывать неведомый мир любви, самым немыслимым образом воплотились наяву... Неужели это и был её избранник? Тот, кого она ждала, украдкой приглядываясь к каждому мужчине, который появлялся в её окружении, и стараясь угадать в нём своего суженого... Так вот, что значили его взгляды, его едва уловимые попытки коснуться её, будто невзначай, его желание помогать ей в поисках истины – как возможность быть рядом с ней!..

«А что если он и вправду безумен?» – спохватилась Алекто, вспомнив и слова маркграфа, и странный блеск в глазах самого викария, когда он убил напавшего на неё Эсташа де Бо и позже обезвредил Готье-Дагоберта, державшего Данафрида в заложниках.

- Что вы себе позволяете? – наконец, вырвавшись из объятий Преподобного, сердито вскричала Алекто. – Вы же служитель католической церкви! Как вам не стыдно!

- Вы удивитесь, мадемуазель, но мне в самом деле нисколько не стыдно, – с чарующей улыбкой отозвался викарий. – Если бы вы только знали, как я мечтал об этом мгновении! Забавно, что Судьба преподнесла мне такой щедрый подарок в столь необычной, и я бы сказал, с некоторой примесью трагизма, ситуации...

- Наверное, мессир де Туар не слишком ошибался, называя вас сумасшедшим, – пробормотала Алекто, озадаченная признанием Преподобного.

Однако, как оказалось, викария было не так просто обидеть.

- Склонность к авантюрам и безумие нередко шагают по жизни рука об руку, – заявил он, не переставая белозубо улыбаться. – Но ведь и любовь иногда называют безумием, разве вы не знали?!

- Кто вы, Преподобный? – чувствуя некий подвох, тихо спросила Алекто и на всякий случай отодвинулась от викария. – Или мне не следует вас так называть? Кто вы такой на самом деле? Что за человек скрывается под вашей сутаной?

- Что скрывается под этой сутаной? – переспросил викарий. И, глядя прямо в лицо смутившейся Алекто, ответил с лукавой красноречивой улыбкой: – О, я бы мог показать вам то, что под ней спрятано! Но только в том случае, если вы мне это позволите...

- Да вы наглец, каких свет не видывал! – возмутилась Алекто, хотя в душе эта странная перебранка с весьма привлекательным викарием забавляла её.

- С этим никто бы не стал спорить, – поддразнивая девушку, согласился с её словами Отец Готфрид.

- Ладно, – примирительно проговорила Алекто, делая вид, что уступает ему, – не хотите говорить, кто вы такой, тогда думайте, как вам отсюда выбраться. О себе я не беспокоюсь: благодаря крови морганов, что течёт в моих жилах, я могу находиться под водой сколько угодно времени без необходимости дышать.

Узнав о преимуществе девушки и задумавшись о своём затруднительном положении, викарий заметно сник, и Алекто мысленно поздравила себя с победой в их словесном поединке.

- Я скажу вам, кто я такой, – сказал он с серьёзным лицом. – Вы правы, не следует обращаться ко мне как к служителю церкви в сане викария. На самом деле я этого не заслужил. Дело в том, что я всего лишь простой рыцарь из обедневшего дворянского рода, который грезил разбогатеть за счёт сокровищ морганов. Граф Вальдульф де Лармор был моим боевым товарищем, и, как я говорил, его рассказы о легендарной подводной сокровищнице, разожгли моё воображение. Мне было трудно устоять перед искушением отыскать тайник и, возвратившись из Крестового похода, я стал подумывать о том, как появиться на Раденне, не вызвав подозрения у местных властей. К тому времени – мне на удачу! – мой кузен, сломленный недугом, собирался отойти от церковных дел – и я без раздумий облачился в его сутану, с его саном присвоив себе также имя Преподобного Отца Готфрида Мильгрома. Когда стало известно, что на Раденн для участия в Тресковом карнавале отправляется брат короля герцог Ортенау, я присоединился к его свите.

- Не напрасно, когда я впервые увидела вас среди гостей из Лютеции, вы показались мне воином, вырядившимся в священника, – вставила Алекто, вспомнив, какое впечатление произвёл на неё ряженый викарий.

- Зато я с первого же взгляда был очарован вами... окончательно и бесповоротно, – в свою очередь заметил мужчина, и взгляд, которым он впился в лицо девушки, говорил, что он не лжёт. Казалось, для него не существовало в этот миг ничего, кроме Алекто.

Испугавшись магии этого взгляда, Алекто опустила глаза и заметила, что браслет на её руке снова блестел кроваво-красным светом. Девушку бросило в жар. О чём свидетельствовало это пробудившееся свечение: о некой опасности, возможно, порождённой коварством мужчины, или же о его сильном чувстве к ней – любви с привкусом бури, предвещавшей тревоги?