Нобору Ямагути - Водные духи клятв
"Клятву...
Разве не надругательство - клясться в том, что не лежит у тебя в сердце? - думала Анриетта. - Совершенно не могу представить, что мне подходит роль королевы. Эта победа... победа возле Тарба, которая предрешила мое возведение на трон, произошла не благодаря моим лидерским качествам, а благодаря находчивости опытных генералов и Мазарини. Я всего лишь была предводителем, ничего больше.
Если бы Уэльс был жив, что бы он сказал, увидев меня сейчас? Меня, собирающуюся стать королевой. Если бы он увидел меня, вынужденную подняться на вершину власти...
Уэльс.
Мой любимый Принц.
Единственный человек, кого я любила.
Ни в прошлом, ни в будущем не произнесу я слова клятвы, исполненной искренними чувствами... Единственная такая клятва была произнесена на берегу озера Лак Д'Ориент".
Как только она погрузилась в такие размышления...
Ни великая победа, ни блеск коронации уже не радовали сердце Анриетты.
Она рассеянно уставилась на пергамент, который держала в руке.
Это было письменный отчет, выполненный на днях по распоряжению Принцессы. Его составил один из охранников, на которого была возложена обязанность допрашивать военнопленных. Он записал рассказ драгуна, сбитого истребителем Зеро, которым управлял Сайто.
По-видимому, попавший в плен альбионский драгун рассказал, что всех его товарищей одного за другим сбил вражеский драгун, который проворно маневрировал и применял мощную атакующую магию. Однако такого драгуна не было в армии Тристейна.
Похоже, охранник, которого беспокоили данные вопросы, продолжил расследование. Далее был записан отчет из деревни Тарб.
Рапорт свидетельствовал: как было выяснено, то, чем управлял неизвестный драгун, было магическим артефактом, называемым "Панцирь Дракона" и хранившимся в деревне. Однако, как следовало далее из записей, вероятно, это был не волшебный предмет, а неизвестная летающая машина.
Далее было указано: тем, кто управлял машиной... был мальчик-фамильяр мисс Ла Вальер, давней подруги Анриетты.
И... это навело на мысль относительно света, который уничтожил тот вражеский флот. Тот самый свет возник неподалеку от места, где летал этот неизвестный механизм. Охранник выдвинул смелую гипотезу. Ее смысл был таков: не привели ли мисс Ла Вальер или ее фамильяр к появлению этого света?
Однако, гипотеза - это всего лишь гипотеза, и, похоже, охранник колебался, пообщаться ли ему напрямую с этими двумя ребятами или нет. Рапорт заканчивался в такой форме, что ожидается решение Анриетты.
Тот самый свет, который принес мне победу.
Вызывающий головокружение свет, как если бы на врага опустилось солнце.
Как только Принцесса вспомнила о том странном свете, ее сердце затеплилось.
- Была ли это ты, Луиза? - тихо прошептала Анриетта.
* * *
Итак, теперь заглянем в Академию Волшебства. В отличие от столицы, бурлящей по поводу победы, здесь царит обыденность в атмосфере обычной рутины. Во время завтрака от Директора Османа прозвучало поздравление по поводу победы возле Тарба, однако кроме этого никаких специальных праздничных мероприятий не проводилось.
Все-таки, это было учебное заведение, поэтому оно не имело отношения к политике. Несмотря на разгар войны, ученики в некотором отношении чувствовали себя не обремененными этой проблемой. Для дворян Халкегинии войны были в известном смысле постоянным событием. В любое время кто-то с кем-то устраивал стычку. Если что-то начиналось, в Академии возникала шумиха, однако когда военные действия утихали, все возвращалось на круги своя.
А в это время во дворе Вестри, где не бывает особо людно, происходила маленькая война.
* * *
Сидя на залитой солнечным светом скамейке, Сайто развернул сверток, который держал руках. Его лицо просияло.
- Потрясающе! Шарф!
У сидевшей рядом Сиесты зарделись щеки.
- Знаешь? Ведь в том самолете, правильно я сказала? Когда в нем летишь, по-видимому, холодно?
Уже шел четвертый час после полудня. Сиеста вызвала Сайто в малолюдное место - двор Вестри, поскольку у нее было некий предмет, который она хотела вручить мальчику.
Подарком оказался шарф. Белоснежный шарф. Мягкий, словно кожа Сиесты, и, по-видимому, теплый.
- Угу! Когда открываешь фонарь, то становится холодно.
Сайто попробовал обмотать шарф вокруг шеи для эксперимента. Было начало лета. Однако высоко в небе холодно. А когда открываешь фонарь кабины - тем более. Во время взлета и приземления мальчик высовывал голову из кабины, поскольку ему было необходимо поглядеть вниз. В отличие от современных самолетов у него не было возможности всегда пилотировать из закрытой кабины.
На белой основе шарфа черной шерстяной нитью были выполнены крупные иероглифы. Они были похожи на японский алфавит, однако это была письменность Халкегинии, значительно отличающаяся по духу.
- А это что за надпись?
- Это? Аа, ты не можешь прочесть эти знаки, поскольку прибыл из другого мира. Знаешь ли, это... написано твое имя.
- Правда?
Сайто был тронут. Аа, значит, так мое имя пишется символами этого мира... Он пристально вгляделся в надпись. Она состояла из четырех символов. Если эти знаки прочесть по порядку, вероятно, будет произнесено имя "Сайто". На небольшом удалении были написаны еще шесть знаков.
- А это?
Как только он это спросил, на лице Сиесты появилась застенчивая улыбка.
- Хе-хе... это - мое имя. Извини. Но это уже написано. Разве тебя это стесняет?
- Н-нет никакого беспокойства! - Сайто нервно замотал головой. - Я чрезвычайно рад! Ведь ты связала этот шарф лично для меня?
Ведь с момента своего рождения это был первый случай, когда он получил подарок от девочки. Сайто припомнил ежегодные печальные праздники.
День рождения. Поскольку он совпадал с национальным праздником, в школе был выходной день. У мальчика не было ни единой подружки, которая могла бы принести подарок. Аа, всего один раз мама подарила ему наручные часы. На следующий же день они сломались.
День Святого Валентина. Когда однажды, перепутав Сайто с сидящим по соседству мальчиком, ему в парту положили шоколад[1].
- Кто это?! Кто?! Кто в меня влюбился?! Я тоже полюблю тебя! - когда, пританцовывая от радости, Сайто закричал это, одна ничем не примечательная девочка подошла к нему и сказала: "Прости, я перепутала места". Испытывая ненависть к своей манере шумно веселиться, мальчик проплакал в туалете.
