Виктор Федоров - Меч и щит
— Ты рассказывал, что всегда был около Глейва, чуть ли не с тех самых пор, как он появился в Антии, и должен знать его лучше всех остальных, включая и мою мать. Так вот, ответь мне, только честно, как, по-твоему, был Меч богом, а может, демоном или нет?
Скарти глубоко вздохнул, взъерошил пятерней редкие кустики волос у себя на черепе и беспомощно развел руками.
— Право, не знаю, что и сказать, мой принц. С одной стороны, он, конечно, превосходил большинство людей и ростом, и силой, и воинским умением, но с другой стороны, он не совершил ничего такого миропотрясающего, не устраивал землетрясений, не призывал на головы врагов небесный огонь, не насылал на них чуму, короче говоря, не делал ничего такого, чего не смог бы простой смертный, пусть даже великий герой. Но Суримати-то он сразил одним ударом! А тот, как я слыхивал, был колдуном не из последних. Так, может, моя Хальгерд права: Глейв был просто добрым богом и поэтому не проявлял своего божественного могущества, не желая пугать смертных? Но он расспрашивал меня так подробно, словно прибыл издалека, хотя и говорил на нашем языке как на родном. А богу ведь вроде как полагалось бы и так все знать.
— Вот тут ты как раз и ошибаешься, — возразил я, радуясь случаю блеснуть своей образованностью. — Как пишет в своем трактате «О природе богов» Кефал Николаид из Рошала:
Боги являются в мир как младенцы нагие
И как младенцы не смыслят ни в чем ни бельмеса,
Хоть человеческой речью и речью звериной
владеют свободно.
— Извините, мой принц, но… этот, как его там… Николаед знал, о чем говорил?
— Побольше нас с тобой. Его трактат хоть и написан гексаметрами, однако считается самым авторитетным исследованием о богах и демонах.
— Ну насчет звериной речи не знаю, при мне Глейв со зверьми ни разу не разговаривал, а вот в мир наш он и впрямь явился нагим как младенец. Так мне, во всяком случае, говорила ваша матушка. Она-то первая и увидела его, когда убегала от псов своей тетки, королевы Дануты…
— Постой, постой. А почему же тогда его называли Витязем в Драных Штанах? Откуда они взялись?
— Ваша матушка рассказывала, что он снял их с огородного пугала…
— Ладно, оставим штаны в покое. Но почему, в таком случае, его считали сыном огненного демона Файра? И богини Валы, если уж на то пошло? Он что, сам говорил об этом?
— Говорить не говорил, во всяком случае так вот прямо. Но, бросаясь в битву, он всегда кричал: «Файр!» Я как-то раз спросил его, что значит этот боевой клич, он коротко ответил: «Огонь» — и не пожелал больше распространяться об этом.
— А Вала? Про нее он что, тоже кричал?
— Нет. Про это кричали другие. Хальгерд рассказывала мне, что все вальки Рикса как увидели его, так сразу поняли, что перед ними сын Валы. Даже договаривались выстроиться к нему в очередь, желая заиметь от него детей, все двадцать их, да не успели. После того как он задушил Рикса его же бородой, Хельги, приблудный сын Рикса, ткнул Глейва в спину отравленным кинжалом. Опять же, любой человек умер бы на месте, если не от раны, то от яда уж точно, но твой отец выжил. Однако десять дней пребывал между жизнью и смертью, так что ему было не до валек.
Чем дальше, тем интересней. Ни в каких поэмах, повестях и сагах об этом не говорилось ни слова. И мать вроде тоже о таких подробностях не заикалась.
— Так, — криво усмехнулся я, — выходит, это Хельги я должен благодарить за то, что у меня только два единоутробных брата и никаких единокровных? Что ж, и на том спасибо. Мне хватает неприятностей и с двумя.
Скарти смущенно откашлялся в кулак и сказал:
— Извините, мой принц, но думаю, что единокровные братья у вас все-таки есть.
— Что? Откуда им взяться? Десять дней он пролежал пластом, а все остальное время своего пребывания в Антии только и делал, что либо бежал, либо дрался. Когда ему было выкроить время на женщин? Или… здесь в замке, поразвлекся между делом с какими-нибудь служанками?
— Нет, — покачал головой Скарти. — Когда он помог вашей матушке скрыться от псов королевы Дануты, то проводил ее в Сурвилу, к королю Руантии Ульфу, ее двоюродному брату. Вот тогда-то я с ним и познакомился. Мне поручили сторожить хижину, куда его заперли, заподозрив в нем лазутчика Рикса. А ночью туда пришла жена Ульфа, королева Альвива, и заплатила мне целый эйрир за то, чтобы я не мозолил ей глаза. Я так и сделал, но поскольку мне строго велели караулить Глейва, то я продолжал наблюдать за хижиной, только издали. Что там между ними было, врать не буду, не видел. Но Альвива вышла оттуда лишь через два часа, с довольным видом, а когда я вернулся к хижине, Глейв прямо сказал мне, что Альвива уговаривала его убить ее мужа и занять его место и что он намерен во избежание неприятностей сбежать при первой возможности. А когда я усомнился в его словах, он схватил меня и чуть душу не вытряс, и я ну вроде как поступил к нему на службу. Потом Глейв бросил вызов Хенгисту, а пока он бился с ним, мы с вашей матушкой под шумок сбежали. Альвива, правда, успела опоить ее, так что…
— Ладно, знаю, — остановил я его поток красноречия. — Но к чему ты все это рассказываешь?
— Так ведь Альвива-то потом сделалась беременной. И родственник короля Ульфа, герцог Куно, изобличил ее в измене супружеской и государственной. И быть бы ей побитой каменьями, но она успела вовремя сбежать на Север к своей родне. Король Ульф после этого окончательно спился и вскоре умер, а герцог Куно…
— Да нет мне дела до этого придурка Куно, тем более что его шесть лет назад не то застрелили, не то зарезали. Что с Альвивой?
— Я слышал, у нее был сын, которого она растила в доме своего отца, но потом с ним что-то приключилось — не то он кого-то убил, не то его убили. Так или иначе, она с родней рассорилась и вышла замуж за какого-то могучего бонда, и с тех пор о ней ничего не слыхать.
— Так, с этим братцем все ясно. Но ты употреблял множественное число. Значит, были и другие? Кто?
— Я как раз об этом и рассказывал, мой принц. Значит, когда мы сбежали из Сурвилы, нас через несколько дней поймали стражники королевы Дануты, которую обо всем уведомила письмом Альвива. Нас доставили к ней в замок Литокефал, и вскоре после того как Глейв очнулся, его увели в главную башню, в покои Дануты. Надо вам сказать, что эта Данута была штучка еще та, порна, каких поискать. Она…
— Знаю, читал. — У меня в покоях где-то валялся так и недочитанный роман некоего Андроника Эпипола «Королева Данута, или Единорогиха Вендии». — Ты хочешь сказать, что и у нее тоже был сын от Глейва? Да ты хоть знаешь, сколько ей тогда было лет?!
— Одни говорили, пятьдесят, другие — пятьсот, — пожал плечами Скарти. — Но для этой ведьмы годы ничего не значили.
