Шимун Врочек - Мы – стена
– Кого он убил?!
– Многих. Очень многих.
– Но… я не понимаю. Почему он тогда не в тюрьме?
– Потому что он убивает только китов и дельфинов. А за это не сажают в человеческие тюрьмы. Даже людей. И уж тем более таких, как Голиков.
– Я не понимаю. Кто он?
Хотя она уже начала догадываться. Логан прекрасно это понял.
– Именно, Динка. Алексей Голиков – касатка. Кит-убийца. Даже больше. Одна из тех стай, что гнали синего кита у берегов Японии – это его родная стая.
У Динки земля поплыла под ногами. Как же так?!
– Но он обещал, что поможет тебе, – она ухватилась за слова, точно за соломинку. – И помог!
Логан откинулся, обессиленный. Бледный, как штукатурка. Его величество синий кит.
– Вот это меня и удивляет. Я…
Он не договорил. Забился в судорогах.
* * *– Доктор, ему стало хуже.
– Морские гиганты тоже умирают, увы. – Доктор откланялся и ушел. – Похоже, касатки задели кита сильнее, чем мы думали.
Глаза у Логана зеленоватые, как вода. Динка надеется, что когда он их откроет, они такие и будут. Она села и обняла его.
– Я тебя никогда не отпущу, Логан. Никогда-никогда.
Утомленная, она спит и видит:
Гигантская стена посреди океана. Стена уходит вниз и в стороны, насколько хватает глаз.
Это стена состоит из китов.
Синие и серые, кашалоты и горбачи, гренландские киты и бутылконосы. Все они здесь. Все до одного.
Иногда за стеной мелькает нечто. Не разглядеть, что именно, но что-то страшное.
Киты держат стену. Они держат ее из последних сил.
А потом Динке кажется, что она одна из них. Самка серого кита. Ее кожа заросла наростами и кишит паразитами. Она слепа на левый глаз. Она годами вынашивала детеныша, чтобы потерять его через месяц. Она помнит, как горело внутри нее молоко, которое больше некому пить. Она помнит, как бурлила вода, как резали поверхность воды гладкие, словно отмытые с мылом, черно-белые спины касаток. Как бился малыш, когда они играючи заходили в атаку. Стремительная изящная смерть. Как кричала она, когда вода вспенивалась красным. И она, понимая, что уже ничего не выйдет, раз за разом бросалась к детенышу. Как он, белесый и неуклюжий, вдруг перестал грести и замер. А она, не желая верить, раз за разом пыталась взвалить его себе на спину. Как она кричала в пустоту моря. Кричала о том, что ее мальчика больше нет.
Мой мальчик.
Как мне тебя не хватает. Мне тяжело держать стену. Я старая глупая самка серого кита.
Я знаю, в этой стене стоят и твои убийцы. Касатки. Я их не проклинаю. Нет.
Пусть я не увижу, как ты сильный и смелый, заросший наростами, нагуливаешь жир и выпрыгиваешь из воды, чтобы взмахнуть хвостом и поднять мириады брызг…
Пусть не увижу.
Я знаю, пока я здесь, ты не умер.
Мой мальчик.
Пусть они знают, что я держу стену и за тебя тоже.
