Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга1.
— У меня всё с собой, — я продемонстрировала перекинутую через плечо дорожную сумку, в которой разместился нехитрый скарб.
Вахтерша всплеснула руками:
— А чемоданы-то твои где? Неужто без вещичек совсем? Обокрали, чай, по дороге?
— Спасибо за беспокойство. Всё при мне, и этого достаточно.
Бабулька уставилась недоуменно, но опомнилась и метнулась в коридор, не забыв, впрочем, и обо мне вместе с моим рукавом. Только сейчас я разглядела в противоположной от закутка стороне тушу гигантского вислоухого пса. Он развалился на полу, сложив голову на вытянутых лапах, и негромко храпел.
— Монька, подъем! — деловито окликнула пса вахтерша. Рядом с животным, кожа которого собралась на боках большими складками, растекаясь волнами на мраморном полу, старушка выглядела крошечной и несерьезной. Эта вредина, не дававшая спокойно подремать мирным представителям одомашненной фауны, пришлась бы псине впору, ровнехонько на один зубок.
— Монтеморт! — подняв левое собачье ухо, бабулька рявкнула в глубину ушной раковины.
Пес закряхтел, зафыркал, спросонья сладко потянул лапы и, наконец, соизволил приоткрыть один глаз.
— Монтеморт, опознать и пробить! — приказала строгая вахтерша и, к моему ужасу, сунула бумажку с направлением под нос животному. С детства не люблю собак, и с возрастом неприязнь к ним так и не перешла в симпатию. Поэтому действия активной работницы я сочла слегка неадекватными и настороженно наблюдала происходящим.
Монтеморт с поистине монархическим величием изогнул бровь, обнюхал бумажку и открыл жуткую зубастую пасть. Клац! — челюсти собачки сомкнулись с металлическим лязгом, и продырявленная бумажка перекочевала ко мне в руки.
— Можешь идти да поторопись. Через десять минут горнить будут, точнехонько заблудишься. Как пойдешь обратно, не забудь погасить квиточек у Монтеморта.
— Какой квиточек? — удивилась я.
— Там узнаешь. Да иди ж ты поскорее, а то не успеешь. Сначала прямо, затем второй поворот налево, три пролета вверх, потом по среднему коридору, и не забудь повернуть дважды направо. Обязательно!
— А раздеваться надо?
Бабуся еще раз критически оглядела меня с ног до головы. Курточка на рыбьем меху ее явно не впечатлила. А что, хорошая курточка, с капюшончиком. Подумаешь, немножко старенькая. Зато с автоматической терморегуляцией, чуть-чуть барахлящей.
— Можно и так, — махнула рукой вахтерша. — Не поймешь, что за сивка-бурка на тебе надета.
Подобное пренебрежение, конечно, покоробило, но нам, плебеям, не привыкать, и слегка потрепанная морально, я шагнула из полутемного коридорчика в ярко освещенный холл.
Ну, здравствуй, новая тюрьма.
Оказался институт как институт. На первый взгляд ничего необычного. Одинокий студент-очкарик, читавший книгу у окна, выглядел так же, как и везде. Уж не знаю, каким попутным ветром меня несло, но, с учетом того, что ни одного слова из напутственной речи боевой вахтерши в голове не отложилось, я вскоре бодро вышагивала по полуторному этажу, на котором располагались кабинеты институтской администрации.
Вот так вот. Бывают первые этажи, бывают вторые и третьи, а нужный мне этаж оказался полуторным. Трафарет на стене, выведенный крупными буквами, так и гласил: «Этаж полуторный обыкновенный, прямозаканчивающийся, неразветвленный. Кабинеты администрации см. по левой стороне, кабинеты Администрации см. по правой стороне». И рядом исполинская жирная стрелка для слепых, косых и прочих юродивых.
Я сразу отметила, что в этом институте страшно любили всякие таблички, ознакомительные надписи и прочие виды организованного настенного творчества. И тут же мысленно поставила отметку в перечне дел на будущее: произвести экскурсию по санузлам, дабы посмотреть, пользуется ли подобной популярностью неорганизованное самобытное искусство настенных надписей.
Топая по казенному коридору, я раздумывала над тем, чем может отличаться администрация института от той же Администрации с большой буквы, и одновременно выискивала нужную дверь, а именно приемную деканата факультета по нематериальной висорике.
Трудное это оказалось дело — поиск нужной двери.
Двери попадались разные: стеклянные, деревянные, мозаичные, инкрустированные роскошными разноцветными камушками, бетонные двери-бункеры со штурвалами, двери-сейфы с кодовыми электронными замками, двери, стилизованные под могильные плиты. И все, как одна, были заперты.
Внимание привлекла дверь в виде прибитой на гвоздиках шкуры, закрывавшей дверной проем, и весьма плотно. На выскобленной коже красовалась начирканная мелом корявая надпись: «Кафедра прогнозистики».
А уж таблички на дверях висели — читать, не перечитать: на каждой бездна буковок мелким шрифтом. Оказывается, в этом институте обитало немало титулованных персон с кучами научных степеней.
Читая очередную многострочную надпись, я услышала легкий хлопок, и в коридор неподалеку вынырнул невысокий парнишка с сумкой через плечо, направившийся в мою сторону скорым шагом. В первом приближении он оказался рыжим и заметно лопоухим, во втором приближении — чрезвычайно веснушчатым.
Сама бы я никогда не рискнула обратиться к нему с просьбой о помощи, потому что жизнь успела порядочно пощелкать по носу, научив осторожности. Пришлось сделать вид, будто с большим интересом изучаю дверь в обрамлении застывших языков пламени. Однако рыжий сам притормозил рядом и поинтересовался:
— Новенькая?
Я настороженно кивнула.
— Куда?
— В деканат.
— Факультет?
— Нематериалка.
— Курс?
— Третий.
Каким бы идиотским не казался диалог, интернациональность студенческого языка позволила нам понять друг друга мгновенно.
— Странно, что не знаешь, — улыбнулся приветливо парнишка, обнажая в улыбке широкую щербинку между передними зубами. — Прошла через людоедку?
— Какую людоедку? — изумилась я.
— Которая сторожит при входе.
Не сдержавшись, я хихикнула.
— Значит, прошла, — парнишка правильно расценил мою реакцию. — Монька билетик погасил?
— Вроде бы.
— Ну, так погляди на свет, — пояснил парень.
Я поднесла к глазам истерзанное направление о переводе.
Кинжальные зубы Монтеморта поработали большим компостером, выбив на бумажке упорядоченные дырочки. Слегка кривовато, но достаточно четко прослеживалась шифровка следующего содержания: «Кр А, 1,5 э, 0007 к» .
Рыжий скосил глаза на бумажку:
— Крыло А — значит, административное, этаж ты уже нашла. Осталось дотопать до кабинета 0007.
