Временные трудности 2 (СИ) - Томилко Максим
— Сроки очень ограничены, — сказал человек в штатском, — Я сегодня звонил наркому, но он сказал, что ничем нам помочь не сможет. Вы со своей стороны сможете повлиять?
Что ответил летчик, Егор не расслышал. Их провожатый сделал ему с Юлей приглашающий жест, и они зашли в просторную квадратную комнату. Несколько настенных бра давали достаточно света, но небольшой круглый стол посередине, заваленный какими-то бумагами и картами, дополнительно освещался ещё и настольной лампой. Письменный стол у окна с парой телефонных аппаратов и такой же настольной лампой, да диван у стены с небольшим круглым столиком у изголовья завершали обстановку.
На диване, откинувшись на подушки, сидел Сталин. Задумчивое лицо вождя, его расслабленная поза и курящаяся дымом трубка, на которую он совсем не обращал внимания, вызвали у них некоторое замешательство. Они замерли при входе, не решаясь нарушать его раздумья, но он поднял на них взгляд и сказал:
— Проходите, товарищи.
Егору показалось, что сейчас его акцент был слышен гораздо более отчётливее, чем в Кремле. Они сделали несколько шагов вглубь комнаты и, приблизившись замерли, ожидая дальнейших распоряжений.
— Садитесь, товарищи, не на параде, — кивнул вождь на стулья, — Как догадались, товарищ Клочкова?
— Ушные раковины человека почти так же индивидуальны, как и дактилоскопические отпечатки пальцев. К тому же почерк.
— Почерк? — удивился Сталин.
— На столе в вашем кремлевском кабинете лежали бумаги. Когда мы вошли, ваш двойник что-то писал.
Сталин улыбнулся и потрогал себя за ухо.
— Интересный вы человек, товарищ Клочкова. Я тут ознакомился с вашей биографией и отчетом о действиях. Читается, как приключенческий роман. Может, книгу напишете после войны?
— Можно в соавторстве, товарищ Сталин? — вполне серьёзно попросила Юля, — Я не обладаю литературным талантом.
— Не скромничайте. Я читал ваши рекомендации. Написано неплохо, — улыбнулся вождь и, помолчав немного, добавил, — Предлагаю поговорить, так сказать, неофициально. Будем считать, что вы у меня в гостях, а не на докладе. Можете курить, товарищ Клочкова. Или лучше называть вас Юрием Андреевичем?
— Как вам удобно. Я уже привык.
— Пожалуй, неправильно будет называть молодую и красивую девушку Юрием Андреевичем, — снова усмехнулся Сталин в усы.
Юля нейтрально пожала плечами и промолчала.
— Вы, наверное, хотите спросить меня, почему я вам не поверил и мы несём теперь такие потери?
— Никак нет, товарищ Сталин. Это как раз неудивительно. Было бы странно, если б вы нам сразу поверили в той ситуации, да ещё при таком потоке противоречивых донесений. Предположение о том, что Гитлер решится на такую авантюру, как война на два фронта, было маловероятно. К тому же, пакт о ненападении всё же какой-никакой, а документ.
— А вы не пытаетесь сейчас найти оправдание просчетам руководства нашей страны и лично товарища Сталина? — каким-то нехорошим тоном поинтересовался Сталин.
— Никак нет. Германия не обладает ресурсами для ведения затяжной войны с Советским Союзом. Да и если бы не просчет их разведки, не сумевшей оценить реальный военный потенциал нашей страны, нападения бы вообще могло не быть. У Гитлера был только один шанс. «Блицкриг» — по-немецки молниеносная война.
— Вы сказали был?
— Так точно, товарищ Сталин. Теперь наша победа — это вопрос времени.
— Ну что вы всё «так точно» да «никак нет». Заладили, как попугай.
— Отвечаем согласно устава, товарищ Сталин.
— У нас этот устав пока не принят. Да и договорились ведь, что не на докладе, — недовольно сказал вождь и, помолчав, добавил, — В такой тяжёлой, можно сказать, катастрофической обстановке нам всем нужна ваша уверенность.
— Мы не обладаем сведениями о состоянии дел на фронтах, но думаю сейчас ситуация всё же лучше, чем описанные нами события.
— Лучше, — не стал спорить Сталин, но настроение у него явно испортилось, — Давайте вернемся к тем предателям, о которых вы рассказывали. Что именно сделали эти партийные чиновники?
— Иосиф Виссарионович, в заговоре были замешаны и некоторые представители высшего генералитета. Расследование причин трагедии начала войны выявило множество достаточно нелицеприятных фактов, которые могли бы бросить тень на героев-победителей. Преступная халатность как минимум. Да и их действия в военные и послевоенные годы вызывали много вопросов. Злоупотребление властью и присвоение трофейного имущества — это далеко не полный перечень их прегрешений. Вот и получился такой военно-партийный симбиоз.
— Продолжайте, товарищ Клочкова, — подбодрил её Сталин.
— После Вашей смерти, власть захватили люди, которые если и не являлись откровенными врагами государства, то болтунами-популистами точно. Они приняли очень много неправильных решений и сделали столько ошибок, которые впоследствии и развалили нашу страну.
— Когда это случилось?
— В 1991 году.
— Я проживу столько лет? — удивился Сталин.
— Нет. Я просто решила, что вы спрашиваете о дате развала СССР.
— Я спрашивал не об этом…
Юля открыла было рот, но тут вклинился Егор.
— Не надо, товарищ Сталин!
— Что вы этим хотите сказать, товарищ Иванов? — глаза вождя сузились, и Егор уже пожалел о своей реплике, но отступать было поздно.
— Нельзя нормально жить и работать, зная точную дату своей смерти. Я в детстве читал один роман фантастический. Так там по планетам были расставлены приборы, предсказывающие судьбу. Всё население этих планет либо спивалось, либо заканчивало жизнь самоубийством. Раса деградировала и не могла развиваться.
— Возможно, вы и правы, товарищ Иванов, — после долгой паузы задумчиво сказал Сталин, — Надеюсь, моя смерть хотя бы будет ненасильственной?
— Однозначного ответа я не знаю, — сказала Юля, — Есть несколько версий. От неоказания своевременной медицинской помощи до отравления. А учитывая, что люди, занявшие ваше место, имели большие возможности уничтожить улики, то правду, наверное, никто никогда не узнает.
— А почему не оказали помощь? — удивился Сталин, — Есть же дежурные врачи.
— Незадолго до своей смерти вы отдалили от себя Власика и Поскребышева, были заменены и врачи.
— Всё это очень странно, — сказал Сталин, — Рассказывайте всё по порядку, но без дат. Действительно, не нужно знать точно, когда именно…
— Товарищ Сталин, я никогда не интересовалась этим вопросом специально. Знаю только, что вы провели вечер в компании Маленкова, Берии, Хрущева и Булганина. Потом они уехали, а вы отправились спать. Обнаружили вас на полу ещё живого. Доложили соответственно по команде. В общем, они там долго созванивались между собой, потом приехали Берия с Маленковым. А врачей вызвали слишком поздно, и время было потеряно. Диагностировали инсульт, если я не ошибаюсь.
— Ну а вы, товарищ Клочкова, сами что думаете по этому поводу? — спокойно спросил Сталин.
Егор очень удивился такому его спокойствию. Не каждый день тебе рассказывают, как именно ты умрёшь.
— Мне бы не хотелось выносить оценочных суждений, товарищ Сталин. Я не в полной мере владею информацией.
— А вы, товарищ Иванов, что думаете?
— Я тоже хотел бы воздержаться.
— Тоже не владеете информацией? — притворно удивился Сталин.
— Просто страшно, — спокойно ответил Егор.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Сталин.
— Моё мнение очень субъективно и основано на непроверенных данных. И состоит, в основном, из стереотипов, навязанных несколькими видеороликами, правдивость которых под большим вопросом. Простите, товарищ Сталин, видеоролик — это такой коротенький фильм, который может снять кто угодно. Я ведь не был в архивах и не держал в руках документов. Хотя и они, в свою очередь, могут быть сфальсифицированы. А обсуждаемый вопрос слишком важен. И последствия могут быть очень серьёзными. Страшно ошибиться и дезинформировать. Я слышал, что вы накануне смерти собирались обновить правящую верхушку молодыми кадрами, но так ли это на самом деле — я не знаю.
