Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
— Переночевать?!
За стеной раздались возня и хохот.
— Ты куда пришла, бродяжка? В ночлежку?! Это — Город! Что тебе понадобилось в Городе ночью? Грабить лавки честных торговцев?
Я растерялась. Мне никогда не приходилось стучаться, чтобы войти в город. Даже не знаю, как это делается, что сказать при этом и как объяснить — что мне нужно в Городе?
— Я ищу работу! — нашлась я.
— Ночью?!
Хохот за стеной стал громче.
— Впусти её Эрр, похоже, девчонка из весёлых, обеспечим её работой на ночь!
Тварь у моих ног тихо фыркнула, и я спрятала её, укутав полами безрукавки.
Тяжёлая дверь распахнулась. Несколько крепких рук втянули меня внутрь, протащили по каменным плитам и толкнули в низкую комнату, насквозь пропахшую крепким мужским потом.
На столе стояла лампа. Если бы её причудливо изогнутые стеклянные стенки были чище, то свет в комнате был бы довольно ярким, но и без того я могла разглядеть низкий, заставленный кружками стол, топчаны в два яруса и троих молодых мужчин, гнусно ухмыляющихся мне в лицо.
— Привет, красавица, говоришь, ищешь работу? Сколько же стоят твои услуги?
— Побойся бога, Эрр, красотка осчастливит нас даром! Ведь ей нужны рекомендательные письма для будущих клиентов!
Стражники весело заржали, а один из них, что постарше испуганно прижал палец к губам.
— Потише, дурачьё! Сейчас притащится старый Мал…
Его предупреждение запоздало.
Дверь отворилась и на пороге, подозрительно дёргая носом, возникла прямая, как палка фигура седобородого мужчины.
В руке он сжимал обнажённый меч, а его плечи окутывала длинная мантия, подбитая снизу мехом неизвестного зверя.
— Что за балаган?
Голос у старика был хриплый и грозный.
Троица испуганно замерла.
— Нет балагана, уважаемый Мал. Мы впустили бродяжку. Выясняем, откуда она взялась, какого рода, и с какой целью пришла в Город среди ночи.
— Так…
Нос старого Мала с шумом втянул воздух, а стальные глазки-буравчики уставились на меня, пронзая насквозь.
— Кто такая? Почему без сопровождения?! Что…
Голос старого Мала осёкся. Глаза округлились, превращаясь из мелких буравчиков в две большие невыразимо синие плошки. Крепко сжатые волевые губы беспомощно задрожали, как у обиженного младенца.
— Ты!!! Вы?! Госпожа…
Ноги старого солдата подкосились, и он рухнул на колени.
— Пощадите! Не узнал. Стар стал. Слеп.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я не знала, что и думать. Сначала решила, что старик ломает комедию, подыгрывая своим молодым подчинённым, потом, по вытянутым лицам солдат и по седой голове, склонившейся передо мной, поняла, что шутки кончились.
— Э-э-э… не стоит.
Я похлопала старика по плечу.
— Вставайте. Ни к чему это… эти церемонии.
Старик отчаянно замотал головой, не поднимаясь с колен.
— Да встаньте же!
Старый Мал тяжело поднялся и сурово зыркнул на подчинённых. Теперь на колени рухнули они. Вот напасть!
Я беспомощно опустила руки, и безнадзорный Тотошка змеёй выскользнул из своего укрытия, злобно ощеривая клыкастую пасть.
Его появление произвело на солдат неизгладимое впечатление.
— Спаси и сохрани нас господи!
Крепкие парни, легко разгибающие пальцами подковы, ринулись прочь, завидев наглую безусую морду и огромные красные глаза. Дверь была слишком узка для одновременно бегства троих плечистых парней, и при выходе создалась куча-мала — каждый норовил первым покинуть караульное помещение. Про начальника они позабыли, только один Эрр, мужественно обернулся, покидая комнату, и в отчаянии крикнул:
— Бегите, уважаемый Мал!
Старик покачнулся на ногах, но устоял.
— Я никогда не бежал от нападения.
Его короткая, но внушительная, полная достоинства речь осталась не услышанной. Стражники в панике бежали. Мы остались одни.
— Кто это?
Мал ткнул пальцем в сторону страшно довольной собой твари.
— Тотошка.
Я сгребла Тото со стола и прижала к себе. Он ещё не до конца насладился своим триумфом и возмущённо заорал, но я щёлкнула его пальцем по носу и он затих.
— Значит, вы вернулись…
Старый Мал несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание.
— Ну, вроде того, — осторожно ответила я.
— Я могу доложить королю?
— Королю?! — я беспомощно оглянулась. — Ну, это… докладывайте.
Старый Мал склонился в коротком поклоне.
— Следуйте за мной госпожа.
Мы вышли во двор, поднялись на несколько ступеней вверх в высокую узкую башню и прошли коротким, узким переходом в круглую комнату с высокими стрельчатыми окнами.
Жестом, старый Мал указал мне на пурпурный широкий диван.
— Прошу меня обождать.
Я согласно кивнула и мы с Тотошкой присели на мягкое сиденье. Вернее я присела, а Тотошка принялся важно расхаживать по пурпурной поверхности, иногда пробуя крепость материала острым когтём.
Ждать нам пришлось не долго.
Дверь распахнулась, и в комнату снова зашёл старый Мал. Теперь он был не один. За ним следовал совершенно лысый старик с трясущимися руками. Король?
На всякий случай я снова запихнула Тотошку за полы безрукавки и привстала.
Лысый незнакомец тихо ахнул при виде меня и, заикаясь, произнёс.
— Здравствуйте, госпожа. Король ожидает вас.
Нет, это не король.
Я пошла вслед за стариками, гадая: что всё это могло бы значить? Старый Мал шёл впереди, а лысый всё оглядывался на меня, запинаясь при каждом шаге.
— Я Люк, — наконец произнёс он. — Вижу, вы не узнали меня? Постарел?
Я неопределённо пожала плечами.
Люк согласно покивал лысой головой:
— Постарел… ещё бы сорок лет прошло!
Я сдержанно хмыкнула. Старый пень уверен, что мы встречались сорок лет назад?! Однако…
Но я снова промолчала. Я не первый день брожу по мирам и знаю, что время способно выкинуть и не такую штуку, только вот не помню я его! Ни Мала не помню, ни Люка! Ни старыми мне их не вспомнить, ни молодыми…
Бесконечные переходы закончились, и мы вошли в круглую башню. Комната в башне не отличалась помпезностью. Вместо обшитых пурпурным бархатом диванов, здесь стояли обычные деревянные скамьи. На голых стенах висели потускневшие от времени, покрытые пылью и паутиной станинные мечи, кинжалы и странные короткие ножи с короткими, крючковатыми лезвиями. На каменном полу лежал вытертый ковёр с едва видимым рисунком. Вот и всё убранство комнаты. Все окна в башне были распахнуты настежь и в комнате свободно разгуливали сквозняки. Но мне нравился ветер.
У окна сидел грузный седой мужчина в чёрных кожаных штанах и свободной белой рубахе. Богато убранный камзол небрежно валялся на широкой, деревянной скамье. Он, молча, оглядел нашу компанию, едва поводя заплывшей складками жира шеей. Так же молча, и несколько лениво поднял руку, приказывая слугам удалиться. Король.
