Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
Солнце палило, как и прежде и от моих «помеченных» туфель нестерпимо воняло.
— Вообще-то это были мои серебряные башмачки, — мрачно заметила я. — Ты слышишь, Тотошка?
Тварь издала крайне неприличный звук, и воздух в округе стал ещё тяжелее.
Отфутболенная крепким пинком, тварь описала в воздухе правильную параболу, и мягко приземлилась на лапы, издавая разъярённое шипение.
— Мерзкий гад!
Из-под крепких когтей Тотошки, мне в лицо полетели куски сухой земли.
— Зашибу!
Началась погоня.
Тотошка виляя, нёсся по выжженной солнцем земле — куда подевалась его хромота! Я неслась за ним, выкрикивая угрозы и зажимая пальцами нос.
— Остановись, вонючка!
Стоящее на пути высохшее дерево стало для твари спасением от моего гнева. Она забралась на самую верхушку, злобно сверкая красными глазами и раздражённо мяукая.
— Спускайся!
Тварь метко плюнула мне в лоб.
— Да и чёрт с тобой! Оставайся! Сдохнешь в этой пустыне — никто не заплачет!
Я отвернулась и неторопливо направилась к дороге. Сзади раздался шорох.
Я ещё более замедлили шаг. Шорох стал едва слышен.
Не поворачивая головы, я старалась разгадать предательские маневры Тото за моей спиной.
Тварь замерла, ожидая подвоха.
Не знаю, сколько ещё времени понадобилось бы нам для выяснения отношений, но тут сверху обрушилась серая тень, и мой коварный дружок оказался зажатым в цепких когтях огромной, остроклювой птицы.
Тварь издала душераздирающий крик. Она пыталась полоснуть птицу тонкими, как бритва когтями, но её лапы оказались слишком коротки для этого.
Не раздумывая, я прыгнула вверх и через пару секунд вцепилась наглой захватчице в горло. Думаю, несчастной птице хватило вида моего разъярённого лица возникшего перед её глазами высоко в небе. Непривыкшая в своих владениях к конкуренции подобного рода, птица издала изумлённый возглас, и отпущенный Тотошка растопырив лапы, с угрожающей быстротой полетел вниз.
Я подхватила его у самой земли.
Не успели мы перевести дух, как из-за маленькой, унылой рощицы тяжело шагнули две приземистые лохматые лошадки, запряжённые в деревенскую телегу. Виляя колёсами, телега вскоре поравнялась с нами. На телеге сидели трое: женщина средних лет с усталыми, потухшими глазами и двое мужчин, судя по всему, муж и сын этой женщины. Тот, что постарше, бойкий мужичок с пегой, вздёрнутой к верху бородкой бесцеремонно окликнул меня:
— Эй, девка! Ты видала орлана? Только что упал сюда!
— Какого орлана?
На всякий случай я укрыла Тотошку полами своей безрукавки, подальше от любопытных глаз.
— Ты что не видела?! Экая бестолочь! Да ведь у тебя на глазах в небе сцепились два орлана, а один упал прямо сюда! — мужичок досадливо хлопнул себя по коленям. — Вот слепая тетеря!
— Перестань, Вòнка. Чего ты хаешь бедную девушку? — женщина жестом пригласила меня сесть рядом с ней. Я отрицательно покачала головой, но она настояла.
— Садись, бедняжка, — ты в Город идёшь? Путь не близок…
— Да в Город.
Мужичок с пегой бородой насупил редкие брови.
— Одна идёшь? Где твои родные?
Я не успела открыть рта, как снова вмешалась женщина.
— Ты из деревни Онлиса, что близ Чёрного озера, ведь так?
Глаза женщины сверлили меня насквозь.
— Ага. Оттуда.
Мой ответ удовлетворил женщину, и она откинулась на спину, удобнее устраиваясь на жёсткой скамье сидения.
— То-то я смотрю мне лицо твоё знакомо, у меня ведь там жила родня. Òнки из Онлиса. Знаешь?
Я не стала спорить.
— Вот уж горе, — запричитала женщина. — Вся деревня ушла под воду. Неспроста озеро названо Чёрным, говорят, что не первое селение слизывает оно с земли своим поганым языком. Так ты сирота?
Я подтвердила и это.
— Эй, Вòнка, надо помочь девушке. Возьмём её до Города.
Вòнка засопел, с сомнением оглядывая мою подозрительную личность, но не стал спорить. Помочь сироте дело благородное, Сирота — это не бездомная бродяжка, в одиночку путешествующая по пустыне.
— Папа, а где же орлан?
В наш разговор вмешался белокурый юноша, до того момента безмолвно сидевший а краю телеги, свесив вниз длинные, худые ноги.
Вòнка отвесил своему отпрыску крепкий тумак.
— Откуда я знаю, где орлан?! Улетел…
— А я говорю, не было его!
Ещё один тумак явился веским аргументом в пользу папы, и сынок замолчал, обиженно потирая затылок.
Вòнка оказался мужчиной словоохотливым, и всю дорогу я была избавлена от необходимости рассказывать про Чёрное озеро и деревню Онлис — Вòнка сам знал всё об этом предмете. Впрочем, он обо всём был осведомлён лучше всех, а если кто-то сомневался в этом, то кулаки у папаши Вòнки были крепкими.
На закате показались каменные стены Города.
Накрытый подолом длинной юбки Тотошка зашевелился, но я прижала его ладонью и он затих.
— Вот он — Город.
Вòнка произнёс эту фразу так гордо, словно сам выстроил его, любовно возводя по кирпичику каждое здание.
— Восемь тысяч жителей, школа и больница! Вот так-то! Наш правитель Трот, поставил в Городе стадион, там юноши соревнуются в быстроте и силе! Вот так зрелище, скажу я вам!
— Я тоже пойду на соревнование, я очень быстро бегаю! — оживился сын Вòнки.
Его мать посмотрела на него с бесконечной нежностью.
— Ты бегаешь быстрее ветра! Ты непременно победишь…
Я, в свою очередь, тоже заверила юношу, что не сомневаюсь в его победе и выразила уверенность, что родители должны гордиться, воспитав такого сына.
Вòнка довольно улыбался, поглаживая пегую бороду.
— Ну-ну, ты славная девушка, хоть и бродишь одна по степи. Ну, да, надеюсь, это не твоя вина…
Телега остановилась.
— Мы живём в деревне, в стороне от Города, — пояснила мне женщина. — Городские стены близко, ты дойдёшь одна, а нам пора домой.
Я поблагодарила за оказанную мне помощь и спрыгнула на землю.
Телега со скрипом покатила прочь.
Расстояния в степи обманчивы, в этом я уже успела убедиться. Кажется, что вот эта скала неподалёку, вот эта крепостная стена совсем рядом, но придётся пройти немало миль, прежде чем желанная цель окажется прямо перед тобой.
Когда я постучала в закрытые ворота, было совсем темно и тяжёлую дверь из почерневшего от времени дерева освещали только далёкие звёзды и красноватый блеск Тотошкиных глаз.
— Кого чёрт принёс в эту пору?!
Зычный, заспанный голос отозвался на мой негромкий стук.
— Пустите, пожалуйста. Мне надо переночевать.
— Переночевать?!
За стеной раздались возня и хохот.
