Николаос - Ангелы молчат
— То есть — вам важно их вовремя находить?
Лассе кивнул, не поднимая головы.
— С Эли было иначе — его сущность уже проснулась, когда я его нашел. Ему было лет шесть, его родители состояли в какой-то христианской секте и держали Эли в темном подвале, среди сырости и крыс. Кажется, они считали его чем-то вроде Антихриста, только декоративный вариант. Для них это было чертовски соблазнительно — иметь у себя личное домашнее порождение сатаны и периодически по большим праздникам устраивать ему мини-пытки. Когда я обнаружил Эли, он был сам похож на крысу — злобный и бросающийся на все, что шевелилось. Невозможно было даже различить цвет волос. У меня чуть разрыв сердца не случился, когда я его увидел.
На мою ладонь вдруг упало что-то холодное. Слезинка была выпуклой и лишь слегка розоватой — он явно был голоден. Потом еще одна, и я едва сглотнул ком в горле.
— И… ты его забрал? Как в «Отверженных».
— Да, забрал, в ту же ночь. Но перед этим я перебил этих тварей и впервые по-настоящему накормил Эли… Перри, меня учили быть снисходительным к людям, но я буквально растерзал их в клочья. Вразрез с романом. В «Отверженных» Вальжан, перед тем как унести Козетту, не выпускает кишки семейству Тенардье… хотя и следовало бы. Интересно, что ты вспомнил «Отверженных» — столько общего.
— А кукла была?
— Я как раз об этом, — Лассе поднял на меня чуть покрасневшие глаза. — Была. Эли потерял ее, когда ему исполнилось четырнадцать. Тогда началась первая мировая, всеобщая паника, и нам пришлось уехать из Вены в Рим, потом в Атланту… Он еще долго о ней вспоминал.
Наконец он отпустил меня и поднялся на ноги. В своем дорогом костюме, даже вымазанном кровью, он был похож на мираж, что-то эфемерное, в любой момент способное растаять, как туман. На самом деле я знал, что туман рассеется и откроет каменную стену. А может, бетонную. Или стальную. Не знаю, из чего должна быть сделана стена, чтобы выдержать такой удар. Случись что с Кирой — моя стена прорвалась бы, как папиросная бумага…
— Ты будешь искать? — спросил я.
— Да, но…
Никто не заменит Эли. Я понимал.
— У меня есть связи со всеми клиниками страны. Если появится кто-то… такой как вы, ты узнаешь об этом.
— Это возможно?
— Вполне. И еще… тебе о чем-нибудь говорит имя Маркус Прашенски?
Он посмотрел на меня с плохо скрываемым удивлением.
— Праченски. А что?
— Мне в наследство досталась картина. Но эти Праченски-Кондински не в моем вкусе.
— Любишь, чтобы картины были похожи на то, что на них нарисовано?
— Да вообще-то. А тебе, думаю, понравится.
— И с чего ты взял?
— Ну она… похожа на то, что ты купил тогда в галерее. Все красное.
— А. Это здорово. Я ее куплю.
— Я ее лучше выброшу.
— Перри, черт возьми, я говорю, что должен тебе по гроб жизни, а ты заваливаешь меня подарками.
Я смотрел на него, с трудом веря, что он не понимает.
— Должен? Если бы я был один против Без Имени, если бы она угрожала только мне и рядом не было Киры и Джоша, возможно, все смотрелось бы иначе. Но я не мог защитить ее… никого из них. Самое большее, что я мог — умереть вместе с ними. Поэтому по гроб жизни тебе обязан я.
— Тогда будем считать, что мы квиты. Хотя знаешь что? Я блефовал. Если бы они с Рэйни оба на меня навалились, еще не факт, что все бы обошлось.
— Может, это просто удача.
— Твоя Ки — удача. Ее и благодари.
Мы вышли на улицу. Темноту резала на дрожащие ломти пара зажженных фар — машина Киры. Лассе, кажется, спокойно обходился и без них.
— Откуда ты столько знаешь про Без Имени? — спросил я напоследок. Он пожал плечами — в последнее время я привык к этому жесту, будто к своему.
— Не они одни в свое время работали на правительство. Так что мой праведный гнев насчет продажности Ордена можешь считать лицемерием чистой воды.
* * *Я открыл дверцу машины и увидел, что Кира спит. Просто сел рядом, стараясь не шуметь, и смотрел, как уезжает Лассе. Страх мой истаял, камень свалился, боль ушла и освободила место. Много места.
— Моя удача, — произнес я тихо и осторожно погладил Киру по растрепанным волосам.
Она пошевелилась во сне, и ее голова соскользнула на мое плечо. Я поцеловал ее в волосы, умирая от их нежного ощущения на губах. Что-то произошло там, в подвале, что-то, что стерло краску с ее губ и выпило жизнь из глаз. Но это ведь не навсегда, я знал это, как знал, что этот момент мне запомнится. Ясно, что будут другие моменты, может быть, лучше, ярче, насыщеннее, но им никогда не сравниться с ощущением полной уединенности от внешнего мира, когда война закончилась, а смерть так далека, что похожа просто на старую злую сказку.
* * *КИРА
Колеса любви едут прямо по нам
НАУПусть это будет видением. Пусть я проснусь.
К черту карьеру, работу, к черту все.
Пусть мне снова будет восемнадцать. И Рэйни будет спать справа от меня и опаздывать на лекции. И я не стану его будить, потому что у меня никогда не хватало на это духу. И пусть он сердится на меня, собираясь со скоростью звука и поливая майонезом пирожок с джемом.
Что толку умолять?
Я ненавижу видения. Они дают надежду все переиграть.
Хорошо, что больше их у меня не будет.
Перри ни о чем так и не спросил меня. Будто я не оставалась с Рэйни в комнате по колено в крови, не цеплялась за него, не рыдала, не пила его слезы, и он не сказал мне всего, что сказал. Будто все это было видением, дурным сном, о котором даже рассказывать страшно. Я бы на его месте вела себя так же.
Даже если ты лунатик или вампир, ты в известной степени принадлежишь сам себе. Но член Клуба принадлежит только Клубу. А они не принимают отставок.
Джош не показывался четыре дня. Всякий раз, когда я думала о нем, меня будто изнутри обливали ледяной водой. Но… Я могла лгать себе сколько угодно, но переживания о Джоше убивали другие мысли, которые в свою очередь убивали меня. В этом они были мне очень полезны. И если бы это касалось кого-то другого, не Джоша, я была бы им даже рада.
На день пятый я зашла к Перри. Он что-то записывал в карточку. И несколько секунд я завороженно следила за этим процессом.
— И как долго уже ты работаешь?
— Минут сорок.
— И не больно?
— Пока нет.
Это и вправду было похоже на чудо, учитывая, что неделю назад Перри не мог даже компьютером пользоваться больше пятнадцати минут, чтобы потом не провести час в массажном кабинете.
