Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
Как разбираться в чужих проблемах, когда свои решить‑то не способен?
Тут еще подключились все девушки, которых вольно или невольно обидел Шетаран — и заткнуть фонтан сплетен и слухов стало вовсе уж невозможно. Обиженная женщина существо изобретательное. Что было — приукрасит, чего не было — придумает.
Оххх…
Стоит ли удивляться, что к отцу в кабинет Шетаран шел со вполне понятным опасением?
— Значит так, — жрец времени тратить не собирался. — тебе придется поехать за Тайяной.
— Не понял?
— Дурак.
Шетаран промолчал, сверкнув глазами. Отец вздохнул и принялся разъяснять.
— Мы установили, что Тайяны на территории Леса — нет. Ей как‑то удалось выбраться. Более того, мы получили письма из Къянти. Там ее тоже нет. И через болото она тоже не проходила.
Шет выпучился на отца.
— Ничего не понимаю. Она не уплывала отсюда — иначе была бы в Къянти. Она не проходила через болота, иначе бы… но как?
— а вот это тебе и предстоит выяснить. Возможно, она сумела с кем‑то договориться заранее. Может быть, прошла через Разлом…
— Тогда она уже мертва.
— Чтобы в этом убедиться, тебе надо побывать у людей. Надо выяснить, где она, что с ней…
— она не мертва?
— Жива — здорова. Ее дерево цветет и зеленеет, а еще мы провели ритуал на крови.
Шет побледнел. Он знал, что жрецам доступна магия крови, но знать — одно, а слышать вот так, небрежно, от отца — совсем другое.
— Н — но…
— По крови родителей можно установить, жива ли девчонка. Так вот — она жива. И даже отлично себя чувствует.
— С — сука…
— Не был бы ты кобелем — не было бы и этой ситуации, — осек сына Весс. — Не мог свой стручок в штанах держать, теперь не жалуйся….
Шетаран молча кивнул. Спорить с отцом не хотелось, а то еще и по морде получить можно.
— а найти ее нельзя? По крови?
— раньше, говорят, знали — как. А мы не можем. Это некромантия, она только для темных и листэрр.
— и найти эти знания…
— летописцы обещают приложить все усилия. И лет через пять — обязательно. Подождешь?
Ждать Шет не хотел. Пять лет в режиме постоянных издевок ему точно было не выдержать.
— А они точно не лгут?
— А есть возможность проверить? Ну, поищи сам…
Издевка в голосе жреца звучала такая… Ну да. поищи. При том, что хранители архивов — Риккэр. Семья Тайяны.
Что‑то подсказывало Шету, что искать он будет долго, упорно — и лет пятнадцать.
— Понял я, понял.
— а раз понял…
— Я поеду один?
— чтобы ты и там куда‑нибудь вляпался? Нет уж. Поедет семь нархи — ро, ты — восьмой. Я тебя со всеми познакомлю, когда состав отряда утвердится.
— Как скажешь.
— А пока начинай собираться. Вы поедете в ближайшее время.
— а куда?
Весс пожал плечами.
— для начала — в Интар. А там видно будет.
* * *Льяна Гетанро смотрела в окно.
Жизнь кончена. Считай, что кончена. Она полупарализована и полностью зависит от милости своего сына и снохи. Увы….
А все так хорошо начиналось!
Жила — была девочка… в меру симпатичная, в меру обаятельная. Но вот в чем Четырехликий не поскупился — это в крысиной злобной хитрости. То ли Льяну со стадом крыс перепутал, то ли промахнулся ненароком, но сыпанул от души. И выросло… выросла девица. которая главной целью в жизни ставила — жить хорошо. А уж за чей счет — неважно.
Чем придется за это заплатить?
А это уж вовсе храмовные бредни! Пусть другие платят, а она умная и красивая, она хитрая, она найдет способ обойти эти правила.
Увы, никто не сказал Льяне, что некоторые вещи не обходят, если не хотят лишиться ног. В ее случае — в прямом смысле слова.
Когда она познакомилась с Финаром, у нее было уже три ухажера. Но Финар оказался самым симпатичным и перспективным.
Неглуп — да, ровно в той степени, которая нужна, чтобы делать карьеру.
Неумен — ровно настолько, чтобы не распознать гадюку под кружевами.
А еще — с очень удобной семьей.
Сестра вышла замуж в другой город. А мать… да Тарма гусю 'кыш' не сказала бы, чтобы его не обидеть. Уж такую‑то подмять под себя — это Льяна запросто! И будет она полновластной хозяйкой.
Дом, денежка, а там можно и кого получше Финара поискать.
Увы…
На деле все оказалось не так хорошо.
Финар говорил, что дом принадлежит ему, а вот деньги — матери, и Льяна поверила. Даже проверить не подумала — зачем ему врать? Чтобы получить и то, и другое, нужны были законные наследники Гетанро. Лидас родился осознанно, а вот дочь — по чистой случайности. Второго ребенка Льяна не хотела, но встретилась со своей детской любовью — и не устояла. Родила Вериолу.
И вдруг обнаружила, что желающих‑то на нее и нету. Кроме Финара.
И бедра оплыли, и грудь обвисла, и морщинки полезли…. откуда?!
И судьбой ее до конца дней останется Финар..
Погулять‑то было с кем, если осторожно, но все остальное, о чем она мечтала, титул лайри или трайши, дорогие украшения, экипажи, лошади, роскошные платья и балы — вот это все пройдет мимо и достанется кому‑то другому… почему!?
Просто по праву рождения!?
Но это же несправедливо! Подло, мерзко, гадко! Разве она хуже этих высокородных девок!? Она намного лучше!
И она, и Вериола… и все впустую!?
И Льяна сорвалась. Сорвалась на безропотную и в общем‑то безответную Тарму. А почему так!? Почему эта клуша всем довольна!? Что она знает такого, что возится с детьми, всегда довольна и спокойна!? Что в ней есть!?
Она настраивала, подстрекала, стравливала — и добилась своего. Она хорошо помнила, как Финар требовал у матери перевести на него все деньги — зачем ей‑то? И Витка обойдется — она уже из семьи ушла. А он все‑таки наследник…
Тарма отказалась, Финар замахнулся на нее… не ударил просто потому, что был пьян. Промазал.
Но Тарма вылетела из дома в слезах.
А потом пришла она.
Аэлена.
Вот уж кого Льяна даже не замечала до того дня.
Ну, девчонка. Не особенно высокая, худая, задумчивая, вечно то с книжкой, то с рисунками. Странная… скажешь ей что‑то сделать — сделает. Но так… словно находится сейчас где‑то в другом месте. Что‑то скажешь — ответит, но смотрит, смотрит сквозь тебя своими серыми глазами, как будто тебя тут и нет… тронутая, иначе и не скажешь.
Странная.
А тогда…
Аэлена впервые словно сбросила с себя какую‑то вуаль, через которую смотрела на мир. И на площади, перед всеми, растирала их по земле. Клеймила Финара матереубийцей, а ее, Льяну…
Вот что было самым мерзким.
Она словно не замечала Льяну. Вычеркнула ее из жизни и смотрела сквозь. Как бы не оскорбляла ее Льяна, реакции не было. Только под конец девчонка скривила губы. Когда их уже уводили с площади, под конвоем стражи, словно преступников…
