Карен Миллер - Утраченная невинность
Да, да, согласилась она с критическим голосом, донесшимся изнутри. И потому что я этого хочу.
Эшер пошевелился в кресле возле нее.
— Мне надо идти, — пробормотал он.
— Зачем? Сегодня ночью опять заклинание погоды?
— Нет. Но он сегодня собирался заняться созданием статуй своей семьи. Гар принимает это так близко к сердцу. Мне надо…
— Не мешай ему, — посоветовала Дафна. — Дай королю погоревать без свидетелей.
Он растер лицо ладонями.
— Да… Может быть… Но не стану же я злоупотреблять твоим гостеприимством. Я…
Ее рука скользнули ему на плечи.
— Я разве сказала, что ты мне мешаешь?
К лицу Эшера прилила кровь, и она увидела, как проявляются все те чувства, которые она уже прочитала на нем в ту ночь возле «Гуся», когда Эшер предложил ей покинуть Дорану и уехать с ним в Рестхарвен. Смутившись, он начал…
— Я думал…
— Тебе надо научиться освобождать ум от забот, Эшер. Нравится тебе это или нет, но ты больше не рыбак. У тебя в руках большая власть, а на плечах лежит огромная ответственность. Ты решаешь проблемы — даже связанные с использованием мочи. Гар не единственный в этом городе, кто нуждается в дружеской опеке. Останься. Отдохни. Забудь о проблемах короля, о Палате Правосудия, обо всех тревогах и заботах, гнетущих тебя. Останься. Твое общество мне не в тягость.
Она увидела в его глазах надежду. Почувствовала вину и огонь, вспыхнувший в ней самой. У обоих перехватило дыхание. Потом напряженное лицо Эшера смягчилось; он улыбнулся, и у Дафны дрогнуло сердце.
— Ладно, — сказал он. — Я останусь. Но только на час.
* * *В итоге он задержался у нее на два часа и ушел в гораздо лучшем настроении, чем пришел. В их отношениях произошел перелом. Теперь она казалась ему ближе, чем когда-либо. Словно что-то сдалось чувству, которому она долго и упорно сопротивлялась.
Он не знал, почему и зачем, и ему не было до этого дела.
Она моя, она моя, и скоро я услышу, как она сама скажет это.
Чувствуя небывалый прилив сил, он чуть ли не вприпрыжку возвращался к Башне и всю дорогу думал о ней. Эшер взбежал по ступеням и уже взялся за дверную ручку, когда — о, проклятие! — услышал скрипучий голос, который требовательно окликнул его:
— Эшер! На минуточку, если можно!
Подавив стон, он повернулся. Дарран стоял внизу на лестничной площадке; лицо его было хмурым и озабоченным.
— Дарран, уже поздно, — произнес Эшер, глядя вниз через перила лестницы. — Что бы там ни было, неужели оно не может подождать до утра? Я совсем измотан, честно говоря. И вообще, чем ты занят в такое время? Никс тебя в порошок сотрет, если после всех его усилий у тебя снова схватит сердце. Скажет, что ты подрываешь его репутацию.
— Репутация лекаря Никса меня не волнует, — отрезал Дарран. — Будь так добр, не заставляй меня стоять здесь, как торговец рыбой в базарный день, спустись в мой кабинет, чтобы мы могли поговорить как цивилизованные люди. — Он тут же скрылся за дверью в свои апартаменты, лишив Эшера возможности возразить.
Опять подавив стон, Эшер вздохнул и затопал вниз по лестнице. Чтобы не терять лицо, он не стал заходить в кабинет Дар-рана, а прислонился к дверному косяку.
— Должно быть, нелегко тебе называть меня цивилизованным человеком.
Дарран, сидевший уже за столом, поднял голову от бумаг.
— Я стараюсь быть вежливым.
— Не стоит так беспокоиться из-за меня.
— Я знаю, что не стоит, — отрывисто бросил Дарран. — Теперь воздержись от острот хотя бы минут на пять. Или я прошу слишком многого?
Несмотря на страшную усталость, Эшер ухмыльнулся.
— Может быть. — Затем он решил не тратить времени на болтовню и сделать так, как просит Дарран. Захлопнув дверь и опустившись в ближайшее кресло, он произнес: — Итак?
Дарран поставил локти на стол, сцепил пальцы и оперся на них подбородком.
— Я беспокоюсь о его величестве.
Эшеру пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выругаться.
— С Гаром все хорошо.
— С ним не хорошо, — возразил Дарран. — Ему необходим Главный маг.
— У него уже есть один.
— Этот не в счет. Нужен новый.
— Он не хочет другого.
— Мы говорим не о том, чего он хочет или не хочет, Эшер! Мы говорим о том, что для него лучше!
Эшер поднялся из кресла и принялся ходить по кабинету, с такой силой стуча башмаками по ковру, словно давил тараканов. Нежное томление и радужные мечты, охватившие его после общения с Дафной, бесследно исчезли. Сейчас он чувствовал себя, как затравленный зверь или насекомое, поддетое на булавку. Дарран загонял его в угол.
— Дарран, если ты еще этого не знаешь, то сообщаю: я не доранец. Я не могу щелкнуть пальцами и исправить все с помощью магии.
— Но поговорить с ним ты можешь? Используй свое влияние на Гара. Пусть он поймет, что должен…
— Думаешь, я не пробовал?
— Значит, плохо старался. Попробуй еще.
— Как? Чего ты хочешь от меня, Дарран? Запереть его в одной комнате с Уиллером и не выпускать, пока он не согласится на что угодно, только бы выйти?
Дарран пристукнул по столу ладонью.
— Да, если именно это поможет! Эшер, ты что, ослеп? Ты не заметил, как ужасно он выглядит?
— Конечно, заметил.
— Так сделай что-нибудь. Пойми, ведь ты единственный, кого он слушает. Фактически вся надежда только на тебя!
— Я не желаю быть его единственной надеждой.
— Ты не один. Нас двое. И не имеет значения, чего мы желаем, чего нет. — Дарран поднялся из-за стола. — Единственно, что имеет значение — это король.
Эшер поднял руки:
— Ладно! Хорошо! Я постараюсь! Все что угодно, только бы ты заткнулся! Да помилует меня Барла, ты долбишь и долбишь в ту же точку, как дятел.
Дарран насмешливо скривил губы. Медленно сел на место.
— Если учесть, что по восприимчивости ты сравним с бревном, эта тактика является наилучшей.
— Ха-ха-ха, — пробурчал Эшер и откинулся на спинку кресла. В висках снова заломило — предвестник наступающей головной боли.
Улыбка Даррана сочилась сарказмом.
— Слышал, ты будешь председательствовать на заседании в Палате Правосудия? Невероятно. Должен признать, у Барлы странное чувство юмора.
— Полностью с тобой согласен.
— Подобное предприятие требует тщательной подготовки. Тебе потребуется помощник.
— У меня есть помощник.
Лицо Даррана вытянулось.
— Уверен, что госпожа Дафна является замечательным специалистом в области книготорговли, но…
Эшер почувствовал, как кровь прилила к его щекам.
