Пол Томпсон - Перворожденный
– Я это запомню, – ответил Ситас. К тому времени, как повозка подъехала к дворцу, буря усилилась. Не было ни молний, ни грома – ревущий ураган обрушивал на город тонны воды. Повозка приблизилась к северному крыльцу дворца, укрывшись от дождя и ветра. Армия слуг, готовая помочь послу выгрузить багаж, застыла под проливным дождем. Лорд Дунбарт тяжело спустился по ступенькам повозки, его пурпурная накидка билась на ветру. Гном подал слугам свою вычурную шляпу.
– Мой господин, мне кажется, сейчас лучше обойтись без церемоний, – возвысил голос Ситас, силясь перекричать ураган. – В этом году сезон дождей что-то наступил слишком рано.
– Как тебе будет угодно, благородный принц, – промычал Дунбарт.
Внутри здания посла гномов и Ситаса ожидал Станкатан, который с низким поклоном предложил:
– Благородный господин, если тебе угодно будет последовать за мною, я провожу тебя в твои покои.
– Веди, – величественно приказал Дунбарт.
Следовавший за ним Дролло чихнул.
На первом этаже северного крыла располагалось собрание произведений искусства, созданное госпожой Ниракиной. Статуи Морвинтаса, неотличимые от живых существ, яркие гобелены, сотканные служительницами Эли, волшебные растения жреца Джина Фаруса придавали северному крылу неземное очарование. Когда гномы проходили по коридору, слуги незаметно подметали за ними мраморный пол, чтобы убрать следы грязи и воду.
Дунбарту и его свите отвели покои на четвертом этаже северного крыла. Просторная комната, с занавесями из газовой материи и мозаичным полом, выдержанным в золотых и зеленых, как море, тонах, совершенно не походила на жилища в царстве гномов в Торбардине. Посол в изумлении уставился на деревянную статуэтку голубя длиной два фута, парящую над его кроватью. Когда Дролло поставил на постель вещи Дунбарта, отделанные тканью крылья голубя начали медленно подниматься и опускаться, мягко обвевая кровать.
– Клянусь Реорксом! – воскликнул секретарь.
Дунбарт разразился хохотом.
– Небольшое волшебство, – поспешно объяснил Станкатан. – Когда что-то или кто-то оказывается на кровати, голубь начинает его обмахивать. Если это беспокоит твою светлость, я остановлю.
– Нет, нет. Все в порядке, – весело ответил Дунбарт.
– Если тебе что-либо понадобится, мой господин, просто позвони в колокольчик, – сказал Станкатан.
Эльфы удалились. В коридоре, затворив дверь, Станкатан спросил, когда ожидается посольство людей.
– В любое время, – ответил Ситас. – Пусть слуги будут наготове.
– Как прикажешь, господин, – поклонился управитель.
Этим вечером лорд Дунбарт обедал со Звездным Пророком в кругу самых близких лиц. Долгое время они говорили о пустяках, присматриваясь друг к другу. Госпожа Ниракина, казалось, находила пожилого гнома забавным.
– Ты женат, господин? – спросила она.
– Нет, госпожа, больше никогда, – пожав плечами, прогремел Дунбарт. – Я вдовец.
– Мои соболезнования.
– Она была доброй женой, моя Брентия, но временами наш брак походил на настоящий кошмар. – Гном одним глотком осушил кубок эльфийского нектара. Слуга, незаметно выступив вперед, снова наполнил бокал.
– Кошмар, господин? – переспросила заинтересованная Герматия.
– Именно так, госпожа. Помню, как-то раз она ворвалась в Совет Тейнса и отчитала меня за то, что я пять раз подряд опоздал к ужину. Знаете ли, много лет прошло, прежде чем это забылось. Гномы из клики Девар с тех пор не переставали дразнить меня, когда я выступал в совете: «Домой, Железная Рука, давай домой. Твой ужин поспел». – Он громко рассмеялся, и его низкий голос эхом отдавался в стенах полупустого зала Балифа.
– А кто такие эти Девар? – осведомилась Герматия. – Похоже, они грубияны.
– Девар – один из самых крупных кланов народа гномов, – невозмутимо объяснил Ситэл. Он гордился знанием жизни и политики Торбардина. – А сам ты принадлежишь к клану Хилар, не правда ли, лорд Дунбарт?
Голубые глазки посла хитро сверкнули.
– Ты, Высочайший, превосходно осведомлен обо всем. Да, я из рода Хилар и прихожусь родственником многим королям Торбардина. – Он грубо хлопнул по спине сидевшего справа секретаря. – А вот наш Дролло наполовину Тейвар, поэтому он такой чернокожий и со странностями.
Дролло, не отвечая, продолжал пристально изучать свою тарелку.
– Значит, у гномов не принято брать жен из своего рода? – полюбопытствовал Ситас.
– Вообще-то такое случается, но редко, – нехотя ответил Дунбарт. – Кстати, если уж мы заговорили о подобных вещах – я слыхал, будто некоторые эльфы вступают в брак с людьми.
В зале внезапно воцарилась тишина. Ситэл, откинувшись на высокую спинку стула, провел пальцем по губам.
– К сожалению, это правда, – коротко согласился он. – В наших диких западных провинциях некоторые из Каганести сходятся с людьми. Несомненно, все это из-за скудного выбора супругов среди эльфов. Это разлагающе действует на нацию – подобные браки запрещены законом.
Дунбарт склонил голову, но не в знак согласия, а восхищаясь удивительным самообладанием Ситэла. Вопрос о смешанных браках являлся уязвимым местом, и гном отлично это понимал. Его народ гордился чистотой крови – не было случаев брака гнома с представителем другой расы.
– Среди беженцев, что в последнее время наполнили город в поисках убежища от разбойников, я видела много полукровок, – мягко произнесла госпожа Ниракина. – Они так печальны, и многие из них ведут себя вполне достойно. Мне кажется, что несправедливо преследовать их за легкомыслие их родителей.
– Их существование мы поощрять не можем, – с заметной горячностью возразил Ситэл. – Вот ты говоришь, что они мрачны, и это как раз делает их опасными. Они часто совершают преступления и жестокости. Полуэльфы ненавидят Сильванести, потому что в наших жилах течет чистая кровь, а они, подобно людям, неуклюжи и тленны. Вы в Торбардине, наверное, слышали о мятеже, случившемся у нас в конце лета?
– Да, ходили какие-то слухи, – осторожно согласился Дунбарт.
– А все это из-за злобного нрава некоторых людей и полуэльфов, которым мы необдуманно позволили проникнуть на остров. Но восстание было подавлено, и зачинщики изгнаны.
Ниракина многозначительно вздохнула. Ситэл, не обращая внимания на жену, продолжал развивать мысль:
– Между Сильванести и людским родом никогда не установится мир, если мы не будем стеречь наши границы и наши постели.
Дунбарт потер красный бесформенный нос. На каждом пальце он носил по кольцу, и украшения засверкали в свете канделябров.
– Ты это собираешься сказать послу из Эргота?
