Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

С одним из таких существ однажды столкнулась Альлеяль Грёжес. Она заглянула в пучину бездны и выжила, не натворив бед, ибо Боле Грёжес, имя которой на тот момент было всеми забыто, вывела её обратно к свету. Спасла от неминуемого подчинения ценой собственной «крови». Той самой «крови», что сейчас обильно стекает по стенам особняка Грёжес, хранящего немало тайн и тёмных событий, не существующих даже на страницах истории. Ещё не пришло время оглашать сокрытое, но однажды наступит день, когда покров будет сдёрнут раз и навсегда.

Глава 12

Ночной полумрак обволакивает. Беззвёздное небо страшит. В прорезях туч появляется и пропадает луна, призрачно освещая каменные надгробия в форме кинжалов. Они воткнуты рукоятью в изголовье могил. Меж ними мечется клубящийся туман. Невыплаканные слёзы павших вспарывает криком ночная птица — и мир снова погружается в неуютное безмолвие.

Кладбище? Не сюда ли мне Маг запретил заходить?

Я замечаю в отдалении мелькающий огонёк. Покачиваясь, он приближается, становясь ярче, шире, плотнее. И вот отчётливо проступают контуры женской фигуры, облачённой в почти невесомый изумрудный саронг, обмотанный вокруг тела на манер платья. Оказавшись на расстояние вытянутой руки, рыжеволосая девушка замирает. В её светло-зелёных глазах внимательность, узковатые губы шевелятся.

— Ищешь правды? — шелестит листва.

— Вы…

— Былое…

Я улавливаю сонм шепотков, истекающих из вихрящегося тумана. В ту же сторону смотрит госпожа — королева давних времён. Веет отрешением и опустошённостью.

Поёжившись, собираюсь с мыслями.

— Почему Нэрьярд Висталь верит в измену? Какова причина? — перехожу к сути дела. Медлить бессмысленно. Тем более долго мне не продержаться в бестелесном виде — слабая.

Душа-альху думает иначе.

— Не торопись с вопросами. Твоё тело находится на переходной стадии ко второму проявлению Хвори, поэтому сейчас совмещает телесное с бестелесным. Нам хватит времени обсудить необходимое. — Она делает широкий жест рукой, словно охватывает покрытые изморосью надгробия. — Здесь похоронены Эрьи, расставшиеся с жизнью в борьбе с Ваниусом фон Трисом и силой, стоящей за ним. Кладбище — лабиринт. Заплутает тут сильный маг, слабый — уснёт навеки. Мир мёртвых не следует тревожить.

— И всё же я тут, — озвучиваю очевидное, понимая, что попала сюда не по своему желанию. Понять бы ещё, как. Совмещаю телесное с бестелесным? Неужели стала наполовину призраком? Опускаю взгляд — так и есть. Не совсем прозрачная, чуть мерцаю. Сквозь свою ладонь еле различаю крупный камень у моих ног.

Душа-альху вдруг спрашивает:

— Ты любишь избранного Зовом?

Неожиданно. Разве об этом нам стоит разговаривать?

Не зная, что ответить, невольно бросаю ей вызов.

— А должна?

Перчатка Её Величеством не поднята.

— Должна, Ариш. Хвори — результат моего разочарования. Когда любовь попрали недоверием, когда ложью затмили правду, я необдуманно возжелала нерушимого союза, который никогда не оспорить. И появились такие как ты, — скользящим движением женщина трогает памятник. — Зов — не прихоть. Он определяет недостающую часть. Только один мужчина в мире переживёт первую брачную ночь с девушкой Хвори. Другие умрут.

Нервно вздрагиваю.

— Мы говорим о реальной гибели? — меня охватывает напряжение.

Если всё так серьёзно, почему в обители молчат? Настаивая на важности призыва, не объясняют трагичность положения? Хотя стала бы я в этом случае более покладистой? Когда загоняют в угол, выход один — сражаться за свою свободу…

«Даже если всё равно проиграешь?» — шуршит внутренний голос.

Любая Хвори знает, что один раз за жизнь Зов жрицы или Зов жреца приводит избранного или избранную. Сформированный союз нельзя оспорить или разрушить. Можно либо его принять и сформировать со своей второй половинкой пару, либо отвергнуть, тем самым обрекая себя и другую сторону на вечное одиночество и невозможность новых отношений. Я никогда не задумывалась о фатальности, если храмовница или храмовник всё-таки решит идти своей дорогой и влюбится в обычного человека. И, выходит, зря. Следовало давно понять, что нас бы так не натаскивали по самоконтролю и подчинённости законам обители, не имея на то причины.

Её Величество кивает, отчасти подтверждая все мои мысли.

— У Хвори основная сила спит до первого сексуального опыта. Хотя существуют ранние пробуждения, спровоцированные приспешниками бездны. В нормальном становлении, когда свершается соитие, на свободу высвобождается небывалая мощь, и обычному человеку или магу не выжить: он либо умрёт, либо лишится рассудка. Зов определяет претендента, исходя из переносимости именно этой силы. Как правило, претендент один.

— А бывает как-то иначе?

— Несколько веков назад тёмный маг после насильственной смерти с помощью Некроманта вселился в одного юношу. Зов его признал. Но подобные случаи редки. Спрашиваю снова — ты любишь избранного? — в светло-зелёных глаза женщины стальная непреклонность.

Вроде уверена, что не люблю, почему же сказать это не хватает смелости?

— Если нет? — выдавливаю упрямо.

И откуда у меня столько неуверенности в голосе? Аж противно!

— Идеальный партнёр полностью соответствует тебе, Ариш. Он неуязвим для силы Хвори, с ним ощутимо единство: эмоциональное, интеллектуальное, сексуальное. Реальная связь с неоспоримой взаимностью. Поэтому твоё нынешнее отрицание — это не более чем страх принять отношения, которые не оборвутся по прихоти одной из сторон. Или паника намного глубже? — опасно прищуривается госпожа, и пространство вокруг нас тяжелеет, сбивая дыхание. — Если Лер Разов умрёт, как Эйя, ты будешь горевать?

Окружающий нас туман теряет свет. Опускается удушающая чернота, которую прорезают лишь засиявшие алым надгробные кинжалы. Неровное кровавое марево водопадом стекает вниз. Рвётся ко мне приливной волной и парализует, соприкоснувшись с босыми ногами. Не шелохнуться и не сбежать, а по телу змеятся кровавые ручейки, опутывая ужасающими видениями. В них своими руками я убиваю Мага, вырывая из его груди ещё бьющееся сердце. Раз за разом. Снова и снова. Не чувствуя сопротивления, не видя осуждения в глазах, в которых чернота радужки окантована голубым. Моё сердце замирает.

— Хватит! — кричу хрипло, схватившись за грудь. — Поняла…

Алое свечение истаивает, кладбище светлеет.

— Не считай меня жестокой, Ариш. Истина больно ранит, когда отвергаешь её мудрость. Прекрати убегать. Для того чтобы понять моё прошлое, нам необходимо взаимное доверие и внутренняя гармония. Под влиянием горя я эгоистично пожелала союза без измен. Чтобы ни одна из сторон не ранила другую сомнением. Так появились Хвори. У каждой из вас индивидуальная сила, но есть кое-что общее. Настоящие отношения возможны только с одним человеком. Поэтому прозрей. И тогда мы поговорим.

Гляжу на былую королеву, чьё изумрудное одеяние шевелит ветерок. Забытое людьми имя звучит в голове, приоткрывая завесу тайны. Необычная она — Ари Шамэя Грёжес. Видимо, пора мне принять очевидное.

Растираю руки. Замерзаю…

Раздражённо мотнув головой, приказываю себе не думать о дискомфорте. Следует сосредоточиться на главном, иначе важный разговор не состоится. А нужны ответы. Ради себя и ради Мага.

Итак, чувства. Мои… истинные… Пытаюсь нащупать глубинное и… провал. Хочется крикнуть: «Нет ничего!» Но ведь есть. Холодными пальцами трогаю губы, горевшие совсем недавно от поцелуя. Реакция на Орокиоса взрывоопасная. И на Мага не лучше — лишь вспомним игру на балу: нежные руки и шёпот в ухо… Мурашки по телу, и я нервно передёргиваюсь. Вот же! К тёмному! Сколько лет с клиентами общалась — и ничего подобного! Неужели мои ощущения — то самое сердечное расположение, из-за которого теряется благоразумие? Это и есть любовь? Как разобраться и вытянуть правду на поверхность, приняв её без самоиронии и цинизма? Переступаю с ноги на ногу. Слишком многого от меня ждут.