Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт
Когда я занимался спасением шкуры молодого барона Джильберта, армия прошла через Турнедо вдоль границы с Шателленом, но не переходя, это я указал строго, и сейчас я несся наперерез передовым отрядам конницы, как полагал, но едва вдали на высокой скале заблестел под солнцем высокий замок, как внизу в долине увидел остановившуюся конницу.
Точнее, всадники первого отряда только-только покидают седла, ведут коней на водопой к небольшой речушке, другие въезжают в долину, покрытые пылью настолько толстым слоем, что не различить цвета.
Я пустил арбогастра в их сторону, Бобик подскочил на всех четырех и понесся с такой скоростью, что превратился в темную полосу, что начинается возле нас с Зайчиком и тянется через долину к шатру оранжевого цвета, который только начали спешно устанавливать.
Арбогастр возмущенно фыркнул и сам пошел вслед стремительным, хоть и сдержанным галопом. Бобик в это время уже напрыгивает на Меганвэйла и пытается повалить его, чтобы истоптать лапами и зализать до потери сознания, как лучшего друга, что всегда принимал у него добычу и всякий раз хвалил.
Меганвэйл оглянулся на знакомый стук копыт. Лицо его из радостно удивленного при виде Бобика стало совсем счастливым.
— Ваше Величество!.. Я так и понял, как только увидел этого медведя...
Он преклонил колено, я соскочил с коня и поднял герцога.
— Как добрались?
— Пока только легкая конница, — сообщил он. — Тяжелая идет следом.
— Хорошее место выбрали, — одобрил я.
— Это барон Норберт подобрал, — сообщил он. — И замок вон близко, и вся армия разместится для настоящего отдыха. Все, как вы и сказали, Ваше Величество.
— Ага, — сказал я, — уже запомнили мой новый титул?
Он ответил почти с упреком:
— Ну да, сколько ждали!
— Быстро вы добрались, — сказал я с одобрением. — Я думал, застану только конный разъезд сэра Норберта.
Он вздохнул.
— Быстро? Это войска, что выступили по вашему приказу еще до коронации! Остальным тащиться еще пару недель, не меньше. Я с военачальниками поспел только потому, что у нас кони самого Ришара, скорей бы с ним увидеться. Но вы уже прибыли!
— Мчался, — заверил я, — как видите, во рту маковой росинки не было!.. Помните текст письма Барбароссе?
— Насчет встречи в замке Орлиный Клык? — спросил он. — Да, конечно. Как приготовить замок? Какие штандарты и где вывесить?
Я спросил, думая о другом:
— Штандарты... зачем?
— А по какому церемониалу будем принимать, — пояснил он, — по большому или, говоря простым языком, очень большому?
— Принимать будем не в замке, — ответил я. — Барбаросса должен сразу увидеть Ричарда Завоевателя. А король он или кто-то еще, неважно. Потому пусть Норберт выберет хорошее местечко перед замком, чтобы тот оставался на заднем плане.
Он просиял:
— А-а-а, вы же и не сказали, что в замке!.. Вы написали, что на границе с Фоссано, где этот удивительно красивый замок... Как ориентир, да?
— Смекаете, герцог, — одобрил я. — Каждый читает то, что хочет прочесть, потому буквы нужно расставлять так, чтобы и вашим, и нашим. В лагере перед приездом Барбароссы разместите только отборную тяжелую кавалерию. Из незнатных! Самое большое впечатление производит дисциплина нашего войска, ею и надо тыкать в глаза всем, понял?
— Только бы успеть, — сказал он с тревогой.
— Барбароссе тоже добираться с неделю, — утешил я. — Как раз все и сойдется. Из Мезины вестей нет?
— От ее величества королевы Ротильды?
— От нее, — подтвердил я, — но и от наших лазутчиков. Они уже должны собрать ответы на все вопросы, которые я милостиво озвучил...
— У них хорошие кони, — напомнил он, — но не настолько, чтобы как птицы. Потерпите несколько дней, Ваше Величество.
Я ответил с тоской:
— Я-то потерплю. А вот потерпит ли Маркус...
Он тоже нахмурился, но, как подозреваю, только потому, что это тревожит меня, а он, как верный и преданный лорд, живет моими желаниями и заботами, хотя сам лично готов принять это с тем же смиренным равнодушием, как наступление зимы или весенний паводок.
В лагере шум и гам, люди все прибывают, и хотя центр расчерчен и за линии никто не смеет переступать и даже разжигать костры, все же сквозь тонкие стены из шелка доносится конское ржание, скрип телег, звон металла, громкие грубые голоса, могучий смех, крепкая брань, смачные шуточки...
Меганвэйл поинтересовался осторожно:
— Какие планы, Ваше Величество?
— Планы? — переспросил я. — Думаю, Вирланд не может претендовать на мои личные земли, как вы думаете? Право частной собственности священно. Тем более Гандерсгейм изволил пожаловать мне император Герман, в чью империю формально входит королевство Сен-Мари, Гандерсгейм и даже острова Рейндольса.
Он посмотрел на меня несколько странно.
— И что... вас тревожит?
Я со злостью ударил кулаком по коленке.
— Мне попасть бы в Гандерсгейм! Там я оставил войска для усмирения степняков. Их достаточно, чтобы Вирланд ощутил шаткость своего положения на троне...
— А он на троне?
— Вроде бы нет, — ответил я, — хотя что мы знаем? Там еще темная лошадка, герцог Ульрих, властелин Ундерлендов...
— Может его поддержать? — спросил Меганвэйл.
— Поймет, — ответил я со вздохом. — У них крепкая дружба с детства. Но, с другой стороны, герцог Ульрих один из магистров Ордена Марешаля. Пока вот ломаю голову.
Он посмотрел с тем же непонятным выражением.
— Ваше Величество...
— Да, герцог?
Он покачал головой.
— Вы еще не разрешили проблему с королем Фоссано... кроме того, есть еще один крепкий орешек... да-да, Мезина! А вы ломаете голову, как подмять королевство Сен-Мари?
— Не просто подмять, — ответил я рассеянно. — А быстро и... малой кровью. Некогда мне широкомасштабные войны устраивать!
Он смотрел с непониманием, потом опомнился, спросил деловито:
— Значит, ждем гонцов из Фоссано и Мезины?
— Да, — ответил я. — Барбаросса пришлет уже с дороги на пути к нам, а из Мезины... не знаю, ответит ли Ротильда.
— Это неважно, — утешил он. — Главное, наши лазутчики сообщат, что там творится... Ого, вон уже отряд прибыл!
В сторонке несколько военачальников в полных доспехах, но забрала подняты, держатся тесной группкой. Я заулыбался, узнавая старых друзей, пошел, широко раскидывая руки.
Они начали с лязгом и металлическим скрежетом опускаться, преклоняя колено, не у всех выправлены вмятины в дорогих доспехах, кузнецы элитные доспехи исправлять не могут, а оружейников в лагере маловато.
Я обнимал, поднимая, хлопал по плечам, радовался, а они несмело и радостно улыбались своему принцу, который уже король, и каждый, думаю, чувствует с гордостью и тайной радостью, что и они, верные соратники, тоже поднимаются в силе, могуществе и знатности.
