Галина Ли - Своя дорога
Мы подъехали к маленькому, струящемуся к озеру ручейку, я спешился, опустил в него руку и дал воде как следует омыть ладонь.
– А что ты делаешь? – тут же отреагировал любопытный волшебник.
– Здороваюсь, – ответил я и улыбнулся, углядев едва заметную ярко-зеленую искорку, метнувшуюся вниз по течению.
Хранительницы встречаются разные: злые, равнодушные, добрые, иногда – такие, как Корри, но та, которая живет в этом озере, совершенно бесподобна и ни на кого не похожа. Если бы меня спросили – кого действительно люблю, я бы ответил – Мей.
Озерная фея Мей – самое прекрасное и великодушное существо на всем белом свете. Не помню случая, чтобы она хоть раз отказала в пристанище или сделала плохо своим гостям, даже когда они того стоили. Правда, люди почти всегда отвечали добром на добро. До озера добирались только опытные путешественники, умеющие ценить все мало-мальски хорошее в Пустоши, а тем более крошечную озерную фею. Но если кто-нибудь, когда-нибудь попытается ее обидеть.... Найду, хоть под землей, и сам накажу!
И снова, как на границе Пустоши, нас встретили сложенные друг к другу валуны. За ними и простиралось маленькое озерное королевство самой хорошенькой представительницы народца араи.
Моя кобыла прибавила шаг и легко перемахнула через камни, жеребец волшебника без колебаний последовал за ней: животные сразу почуяли, где им будет хорошо.
Среди деревьев уже устроились на ночевку дикие лошади. Они проводили нас настороженными взглядами, а вожак даже выбежал вперед и замер, вытянув шею и принюхиваясь. Моя кобыла тут же игриво тряхнула головой и загарцевала.
Вот что значит женская натура: жеребец на стороне ей нравился больше, чем тот, на котором восседал сирин.
У самого озера нас уже поджидали большой полотняный шатер – для людей, и ясли, полные овса – для лошадей.
Белое тонкое полотно временного пристанища чуть заметно колыхалось от ветра. Я по-хозяйски, на правах постоянного гостя, откинул занавесь входа и шагнул внутрь, подавая пример остальным. Слуги Мэй уже накрыли для нас стол и приготовили мягкие ковры с многочисленными подушками.
Наконец-то я высплюсь!
Морра обрадовалась постели не меньше меня, тут же побежала и плюхнулась на подушки. Агаи и Танита пока озирались с опасливым интересом. Впрочем, рош-мах почти сразу успокоилась и впервые за эти восемь дней перекинулась в человека, не дождавшись, пока я выйду.
Всегда умиляла ее простота. Или она меня уже за мужчину не считает?
Сирин, правильно истолковав мой сердитый взгляд, покраснел вместо супруги и сказал, извиняясь:
– Она не любит долго быть в шкуре зверя.
Надо же, а мы, оказывается, нежные? Да ладно, что я, голых женщин не видел? Переживу как-нибудь.
Теперь пришла наша очередь нанести визит вежливости, поблагодарить за заботу.
– Кто-нибудь пойдет со мной к хозяйке?
Сначала я не понял, почему лицо Таниты резко вытянулось, но потом вспомнил, чем закончилось свидание с Корри, и усмехнулся – оборотень ревновала супруга. Агаи же, несомненно, хотелось присоединиться ко мне, но он мялся, ожидая разрешения жены.
Ну-ну. Целомудренный ты чересчур, парень. Вредно это.
– Агаи, ты знаешь, что в этих краях встречается бикорн? – я постарался сказать эту фразу как можно серьезнее.
– А кто это? – простодушно спросил сирин, развязывая узел на дорожной сумке и не чуя подвоха.
Все с тобой ясно, юноша. Значит, легкомысленную литературу ты игнорируешь, а зря.
– О... Это страшный зверь! Он имеет два больших рога и питается исключительно добропорядочными и терпеливыми мужьями. А самое главное, водится везде и в больших количествах, потому что пищи для него предостаточно. Смотри, как бы на твой запах не прибежал!
Волшебник сдавлено хихикнул, а рош-мах налилась краской и открыла рот, чтобы съязвить, но я опередил ее, миролюбиво предложив присоединиться к нам вместе с девочкой. Морра тут же подбежала и уцепилась за мою руку, а вот красотка только нос задрала, заявив, что останется здесь, и что наше общество ей за эти дни порядком надоело.
Было бы предложено...
Уже по дороге к выходу я не удержался от заключительнойшпильки:
– Знаешь, Агаи, говорят, существуют также чиведасы. Они едят только послушных и добродетельных жен. Вот их вряд ли получится увидеть. Мне кажется, они давно передохли... от голода!
Волшебник был уже за пределами шатра, и поэтому рассмеялся во весь голос, а мне между лопаток врезалась подушка, пущенная сильной рукой.
Говорить правду опасное дело – благодарности никакой, одни затрещины.
Я обернулся. Рош-мах стояла, уперев руки в бока и надув губы, но глаза ее смеялись. Впрочем, менять свое мнение она не собиралась.
Я шутливо приподнял шляпу и вышел.
Маленькая глубокая заводь, обильно украшенная белыми лилиями, желтыми кувшинками и свисающими с деревьев до самой воды цветущими лианами была удивительно красива. Ее прозрачные, пронизанные светом двух лун воды мерцали таинственными искрами.
Я разделся, зашел по колено в воду, дождался, пока сирин снимет с себя и Морры одежды, и потребовал:
– Вытяни руки, я должен их связать.
– Зачем? – изумился волшебник, одарив меня подозрительным взглядом и отступив на шаг.
Смешной. Как будто, если я захочу его обидеть, это поможет.
– Не доверяешь? – насмешливо вздернул бровь.
Агаи смутился и поспешно сказал:
– Нет, ну что ты. Как я могу... Мне просто любопытно.
А потом подставил руки, позволяя обвить их ремнем.
– Садись, – я приглашающе похлопал по одному из возвышающихся над водой валунов и сам уселся рядом.
Агаи послушно пристроился на самый край. Чувствовал он себя неуверенно. То ли оттого, что остался в одном исподнем, то ли оттого, что тело его было бледным и не впечатляло мускулами, а руки стянул кожаный ремешок.
Ничего, для твоего же блага, потерпишь.
Морра сразу залезла на мелководье и принялась плескаться, как утенок. Вода в заводи хорошо прогрелась за день и приятно ласкала уставшее тело.
– А чего мы ждем? – сирин не выдержал и минуты. Чувствовалось, что ему хочется присоединиться к девочке, ведь плавать, насколько я понял из разговора, парень не умел.
– Не чего, а кого, – поучительно сказал я и указал на приближающуюся к нам дорожку из искрящихся, переливающихся зеленым огоньков. Круглое яркое облачко подплыло к самым ногам, а потом рассыпалось, явив взорам чудесную хозяйку озера. Руки Агаи сами нырнули вперед, пытаясь схватить фею. Я резко дернул ремень, и сирин, не удержавшись на камне, полетел в воду, окунувшись с головой.
