Майкл Салливан - Персепливкис
Джериш кивнул:
— Я тебе доверяю, я знаю, что ты нас прикроешь. Никогда не предполагал, что скажу это сензару или тебе.
— А я доверяю тебе будущее империи, более того, будущее всего человечества, и я тоже не ожидала, что скажу это тебе.
Джериш снял перчатку и протянул ей руку.
— Прощай, брат. — Она взяла его руку в свои ладони, зная, что в последний раз в жизни пожимает чью-то руку.
«Откуда я все это знаю?» — подумалось ей.
— Прощай, Нери, — сказала она мальчику.
Неврик бросился к ней и обнял. Она прижала его к груди.
— Мне страшно, — сказал он.
— Ты должен быть храбрым. Помни, ты — сын Нарейона, императора Апеладорна, потомок Новрона, спасителя нашего народа. Знай, что придет время, когда кровь наследника Новрона должна будет вновь нас защитить. И это будет твой потомок, Нери. Возможно, мне потребуется много времени, чтобы победить восставшее на нас сегодня зло, поэтому не жди меня. Если ты встретишь девушку, которая заставит твое сердце улыбаться, сделай ее своей женой. Помни, Персефона была дочкой простого землепашца, а стала матерью императора. Ты должен найти такую же девушку и создать семью. Постарайся выжить и передай своему ребенку ожерелье. Слушайся Джериша. Минует этот день, и не останется на земле столь же великих воинов. Я об этом позабочусь. — Она заметила, как помрачнел Джериш. — Это необходимо, — добавила она, удивляясь собственному хладнокровию.
Джериш мрачно кивнул.
— Что ты собираешься делать?
— Позаботься о том, чтобы вас не было в городе, когда я это сделаю.
Тук-тук-тук…
Ариста проснулась. Она замерзла и терялась в догадках. Что-то ее тревожило, ей казалось, что нужно срочно что-то делать. От долгого лежания на мокром камне у нее болела спина, ныло уставшее тело, и она чувствовала себя измотанной. Ариста со стоном перевернулась на бок.
Тук-тук-тук…
Кто-то трижды стукнул камнем по камню. Гул удара эхом прокатился по пещере. Она подняла голову, но ничего не сумела разглядеть. Все вокруг тонуло во тьме. Светлячки исчезли или погасли.
Тук!
Полыхнула белая вспышка, и в этот короткий миг Ариста успела заметить Магнуса, сгорбившегося над грудой камней всего в нескольких футах от нее.
Тук!
— Ба, дурим, хибен! — зарычал гном.
Он поерзал, усаживаясь удобнее.
— Как долго я спала? — спросила она.
— Шесть часов, — ответил гном.
Тук!
Вспыхнул и погас свет, и опять Магнус недовольно чертыхнулся в темноте.
— Что ты делаешь? — спросила Ариста.
— Разочаровываюсь в себе. Позор мне…
— Как прикажешь это понимать?
— Я давно этим не занимался, но это не оправдание. Какой же я Бранденлин, если…
Тук!
Еще одна вспышка, но на этот раз свет не погас. Искра продолжала светиться, неожиданно яркая. Магнус тут же к ней наклонился, принялся дуть, и она разгоралась все больше. Теперь Ариста смогла разглядеть лицо гнома, его румяные щеки, широкий нос, короткую бородку. Озаренные мерцающим пламенем темные глаза Магнуса блестели. Он завороженно смотрел на набирающее силу пламя.
— Но у нас же нет дров, — сказала Ариста и села.
— Они мне не нужны.
Она наблюдала, как он складывает камни величиной с кулак поверх маленького огонька. Магнус снова подул на него, и пламя опять немного выросло.
— Это магия? — спросила Ариста.
— Мастерство, — возразил он. — Неужели ты думаешь, что огонь есть только снаружи? Сначала Дроум подарил огонь гномам. В глубинах земли кипит кровь Элана. Там текут красные и желтые реки расплавленного камня, густые и пышущие жаром. Мы посвятили эльфов в тайну огня, о чем потом не раз пожалели.
— Сколько тебе лет? — спросила Ариста.
Всем известно, что эльфы живут дольше, намного дольше, чем люди, но о гномах Ариста почти ничего не знала.
Магнус мрачно прищурился, посмотрел на нее и пожевал губами с таким видом, словно ему в рот попало что-то горькое.
— Это не самый вежливый вопрос, поэтому я буду столь же груб и не стану на него отвечать. А раз уж я вам до сих пор нужен, надеюсь, ты не сожжешь меня за это дотла.
Ариста отпрянула от него.
— Я бы никогда так не поступила. Похоже, ты забыл, что у меня нет привычки убивать людей.
— Нет? Возможно, я ошибся. Очевидно, тебе вполне достаточно их рабского повиновения.
Он подергал свою маленькую бородку.
— А ты бы отправился с нами, если бы императрица просто тебя попросила?
— Нет, пусть даже эльфы вас уничтожат. Какое мне дело? Мир от этого стал бы только лучше. Люди испокон веку были язвой этого мира, как и морские гоблины. Но когда ты имеешь дело с гоблинами, всегда известно, чего от них можно ожидать. Они не изображают радушие, когда им что-то от тебя нужно, и не вышвыривают вон, когда в тебе пропадает нужда. Нет, гоблины ненавидят нас открыто, а не как лживые людишки.
Вдруг из темноты донесся чей-то голос, низкий и грозный:
— Я бы прислушался к тому, что он говорит, принцесса. Он специалист по предательству.
Магнус подскочил и бросился к Аристе, словно ища у нее защиты. Через мгновение в круг света шагнул из темноты Ройс.
— Я всего лишь хотел получить кинжал, — пискнул Магнус, и в его голосе послышалось отчаяние, он даже зазвучал на октаву выше, чем обычно.
— Я тебя понял и обещаю, что, как только мы закончим с этим делом, я сделаю тебе подарок, — сказал Ройс, и в его глазах появилось такое голодное выражение, что сердце Аристы сжалось от страха. — Пожалуйста, сообщите мне, когда в нем пропадет надобность, ваше высочество.
— До сих пор он был нам очень полезен, — возразила она.
— Жаль, — сказал Ройс. — И все же я надеюсь, что так будет не всегда. Верно, Магнус? — Он несколько минут пристально смотрел на гнома, словно ждал ответа, затем взглянул на Аристу. — Пора всех будить. Пришло время двигаться дальше.
И Ройс бесшумно скрылся в темноте пещеры. Когда Ариста посмотрела на гнома, Магнус с удивлением уставился на нее, словно что-то в ней его поразило. Он сразу отвернулся и пробормотал что-то себе под нос, после чего снова занялся своими горящими камнями.
Благодаря костру Магнуса пробуждение для остальных членов отряда было не таким мрачным, завтрак прошел в более веселом настроении, и все вокруг выглядело гораздо менее жутким. Яркое желтое пламя напомнило Аристе о тех днях, когда она странствовала с Ройсом и Адрианом, и о путешествии в Аквесту. Ее удивило, что теперь она с теплотой вспоминала те дни. После гибели отца ее жизнь стала одним бесконечным падением, и ее преследовали самые разные несчастья, одно другого хуже.
