Год Собаки I. Среди Теней (СИ) - Тай Алеш

— Спасибо… — произнесла Ма, но было видно, что она потрясена.

И добавила тихо:

— Я их совсем не чувствовала. Не думала, что их столько…

— С ними всегда так, — сказал я. — Потому что они вроде бы как существуют лишь в состоянии неопределенности… Но, если приходит время, и эта вероятность исполняется, они раскрываются.

Она глянула на меня с удивлением и легким испугом.

И я пояснил:

— Становятся настоящими ранами. Иногда смертельными…

Ма задумалась, стоя в оранжевых отсветах каминного пламени.

Я подал ее пляжную одежду. Она взяла, но не одевалась, просто смотрела на меня в молчаливом оцепенении.

— Излюбленный прием асассинов Тайной Службы, — проговорил я после паузы. — Жертве наносятся вероятностные удары, она ничего не замечает, живет себе спокойно. Или даже всего один проникающий удар, он не оставляет следа на теле…

Бросил на Ма быстрый взгляд:

— А потом ей посылают ключ доступа.

Вздохнул:

— В нужный момент… Это запускает отложенную вероятность и материализует ее… Открытку, кодовую фразу, ребенка на улице, коробку с печеньем. И человек внезапно умирает. Среди толпы, или сидя в кресле от скрытого удара в сердце. Никаких следов, никого не найти. Идеальное убийство…

Ма накинула рубашку, подвернула рукава:

— Откуда ты столько знаешь об этом?

Я пожал плечами и опустил глаза:

— Просто знаю… Много путешествовал.

Посмотрел на свои руки, на которых в оранжевом свете пламени белели росчерки, оставленные Принцем, и полосы ожогов от клинка Грега.

Мазь ослабила их, но пока не исцелила полностью.

Я снова поднял на Ма взгляд:

— Поэтому опасно далеко уходить в поединке… Не дальше трех секунд от момента «сейчас». Лучше две… Чем дальше, тем больше вероятностных ранений, тем выше риск, что они исполнятся. Те, кто уходит за минуту, обычно не возвращаются. Их тела просто взрываются…

Ма натягивала, глядя на меня, укороченные пляжные брюки, светлые и легкие. Я придержал ее за плечо и добавил:

— Если почувствовала, что тебя уводят за три секунды, выходи из поединка немедленно… Спасайся.

Ма оделась.

Свободная рубашка, пляжные брюки, сетчатые туфли.

Собрала волосы сзади в хвост.

Мы были готовы.

К прогулке на морское побережье и купанию в вечерней морской волне. Смеяться, глядя на заходящее солнце.

— Научишь вероятностному бою? — спросила она.

Я кивнул.

— Конечно… В любой момент.

Подхватил рюкзак и шагнул к выходу на улицу. С удивлением обернулся. Ма неподвижно стояла на месте.

— Ладно… — сказала она. — Вернемся к этому позже. Сейчас твой выход на арену…

Ма указала на дверь в зал с колодцем:

— Открывай.

#

День Третий. Сцена 14–15

14.

Я отпер дверь, и мы вошли в лунные лучи. Спустились по ступеням на каменные плиты и подошли к колодцу.

Черная вода стояла неподвижным зеркалом, отражая свет луны, который ложился отсветами на наши лица, на стены и потолок… Глаза постепенно привыкали к его холодному оттенку.

Ма заглянула в черную воду, потом повернулась ко мне:

— Это наш последний урок. И твое домашнее задание… Ты научишься обходиться без силы. Совсем…

Я молчал. Меня царапали коготки нехорошего предчувствия. Затея Ма нравилась все меньше.

Ма улыбалась, глядя на мое погрустневшее лицо.

— Сейчас будем делать из тебя человека, — сказала она. — Но, предупреждаю, — никаких фокусов. Никаких подглядываний будущего, рапидов, истинных взглядов, частотно-пространственных сдвигов и прочих трюков…

Она обошла круг и внимательно осмотрела перила, их крепление к камню, осмотрела борт колодца. Покачала конструкцию.

Вскочила на ограждение и прошла круг, попрыгала на поручнях.

И сказала, глядя на меня сверху:

— Раздевайся…

— Опять? — удивился я. — Да ты издеваешься…

Ма бесшумно соскочила рядом со мной. Наши взгляды встретились, и я опять утонул в ее глазах.

Передернув плечами, произнес:

— Бр-р… Я льдом тут покроюсь.

— Сейчас согреешься… — ответила она неопределенно. — Там выступы и болты торчат, зацепишься.

Потом пояснила, глядя, как я раздеваюсь:

— Будешь много и больно падать.

Я ступил босиком на ледяные плиты, подошел к ограждению.

— Ничего себе прогнозы… — пробормотал я, растирая мурашки на коже, и вскочил на перила.

— Начинай двигаться… — отдала приказ Ма. — Уменьшай силу до минимума, и вперед.

И сказала мне в спину:

— Тебе надо пройти всего три круга…

Я немного ослабил то, что держало меня в воздухе. Вполне натурально покачнулся, наклонился над колодцем, взмахнув руками, как будто балансируя, и прошел несколько метров.

Обернулся.

Ма, неотрывно глядя на меня, шла следом.

Имитация получалась вполне правдоподобной. Сделать три круга не составит труда и не займет много времени.

Ма выхватила танто и удлинившимся клинком с размаху врезала сзади по плавкам.

Я пискнул от неожиданности. Сделал несколько маленьких шажков и чуть не упал в колодец.

Рассмеялся. Место удара полыхало…

— Прекращай притворяться! — крикнула Ма. — Работай!

Ее голос звонким эхом заметался под потолком.

— Принцессо негодуэ? — поинтересовался я.

И тут же, вскрикнув, получил еще один жгучий удар.

Я убрал силу наполовину и сделал несколько шагов, балансируя на подгибающихся ногах, размахивая руками. Тело не слушалось, все давалось с трудом. Мышцы дрожали и перенапрягались. Я понял, что на самом деле все время… летал… Даже при обычной ходьбе и беге.

— Эй, пернатый! — прикрикнула Ма. — Меньше! Сейчас ты смертный, простой человек.

Оказывается, я почти забыл, что тело может ходить, бегать и прыгать. Что его не обязательно надевать, как скафандр.

— Уже лучше… — проговорила Ма.

Она смотрела на меня, потом вложила укоротившийся меч в ножны и шла рядом, готовая в любой момент выхватить клинок и покарать мои филейные части.

Я опять рассмеялся.

— Что смешного? — сухо спросила она.

— Лошадка цок-цок… — иронизировал я, оглядываясь на Ма. — Сегодня на арене цирка. И юная дрессировщица с кнутом.

— Лошадка скоро будет шмяк-бряк… И горько плакать.

Ма снова выхватила клинок и врезала по заду.

— Шевели копытами! И без фокусов. Потом спасибо скажешь…

Я посмотрел на Ма и ускорил шаг.

— И-го-го… Не надо больше бить, уже все горит там.

И невольно вскрикнул, получив очередной удар по тому же месту.

Ма шла чуть позади и снисходительно улыбалась:

— Отрублю ноги и скажу, что так и было.

— Ты не Маша… — печально сказал я. — Ты зверь.

Ма перевела меч из архивной формы в основную и обнажила клинок, вынув из ножен. Меч и ножны стали значительно длиннее, чем обычно.

Используя ножны как палку, а меч как кнут, орудуя двумя руками, Ма гнала меня по перилам, отвешивая чувствительные шлепки и удары по твердым и мягким местам.

Я пищал, тихо шипел и уворачивался.

— Сейчас кто-то познакомится с этим зверем поближе… — зловещим голосом проговорила Ма.

Сталь клинка мерцала в лунном свете.

— Ладно-ладно, — поспешно проговорил я. — Разбушевалась на ночь глядя, Мария Магдалина…

И тут же получил два болезненных шлепка по мягким местам.

— Ай!

— Что? Не вздыхай, чучело… Шевелись!

— Сама… Чучело…

Уклоняясь от взмахов клинка и ножен, я сделал сразу несколько быстрых шагов по перилам против часовой стрелки.

Ма заметно ускорила скорость и силу ударов.

Если сталью клинка прилетало в основном по мышцам, и она действовала им осторожно. То деревянным ножнами била почти не сдерживаясь.

Очередной удар ножнами прилетел под колено, и ногу парализовало от боли.

— Эй! — воскликнул я, морщась. — Осторожнее!

— Противник жалеть не будет. Просто зарубит на месте, и все… Заплачь, если хочешь.

— Машка… Какая ты вредная.

Я стоял лицом к Ма на перилах, балансируя руками, не в силах сделать шаг от резкой боли, растекшейся по ноге. Меня неумолимо тащило назад.