Пол Кемп - Богорождённый
Орсин вглядывался вдаль. Васен проследил за его взглядом и наконец увидел.
В небе впереди кружились чёрные точки, заметные на фоне тёмного неба лишь благодаря своему движению.
— Снова Шадовар, — сказала паломница, пожилая женщина.
— Нет, — отозвался Васен. — Не Шадовар.
— Вороны, — сказал Орсин.
— Да, — согласился Васен. — Вороны.
Поднялся ветер, донёс до них крики птиц, далёкий звук, слабый, как шёпот. Они с Орсином отошли обратно к колонне.
— Что такое? — спросил Бирн.
— Падальщики, — ответил ему Орсин.
— Кто–то умер, — сказала Элора, прижав руку ко рту.
Васен заставил себя улыбнуться и положил ладонь ей на плечо, с радостью заметив, что на его коже не пляшут тени.
— Не отчаивайтесь. Это может быть туша зверя. Здешние вороны слетятся даже на оленя.
Казалось, Элора сомневается, её волнение отражалось в морщинках у глаз. Она положила руки на плечи Нолла, как будто пытаясь его защитить. Другие пилигримы тоже казались обеспокоенными, обмениваясь встревоженными взглядами, перешёптываясь. Несколько человек бросили взгляд вверх, в тёмное небо, наверное, опасаясь, что сам Саккорс вдруг возникнет из темноты, а может быть, боясь увидеть над собой новый патруль Шадовар.
— Не волнуйтесь, — сказал им всем Васен. — Бояться нечего.
Он оттащил Бирна в сторонку. Всё время он чувстовал на себе взгляд Орсина.
— На другой стороне этого холма лежит деревня.
Бирн пожевал кончик усов и кивнул.
— Знаю. Фэйрелм называлась.
— Она называется Фэйрелм. Я пойду вперёд и проверю. Подержи пока паломников здесь.
Бирн схватил Васена за руку, когда тот уже собрался идти, и развернул его лицом к себе.
— Может быть, нам стоит обойти её. Я не хочу подвергать риску паломников, и действия Сембии — не наша забота.
— Правда, — наклонив голову, признал Васен. — Но если что–то случилось с деревней, кому–то может требоваться помощь. Наше призвание — не просто сопровождать паломников, Бирн.
— Быть светом, сражающимся с темнотой, — тихо сказал Бирн. Рука, которой он схватил Васена, упала. Прогремел далёкий гром, как будто небо спорило со словами Бирна.
— Именно, светом, — сказал Васен. Он хлопнул Бирна по плечу.
— Но мне всё равно не хочется подвергать паломников риску.
— Как и мне, — отозвался Васен. — Уведи их в тот лесок.
Он указал на ближайшую рощу широколистов, покачивающихся на ветру.
— Сделай всё, что можешь, чтобы они не беспокоились. Я скоро вернусь. Да хранит тебя свет.
— И тебя, первый клинок.
Бирн развернулся и начал собирать паломников.
— Пойдём, народ, — сказал он, наполнив голос притворным весельем. — Собирается дождь. Давайте устроимся под теми деревьями и перекусим…
Пока Бирн собирал паломников, Васен взял свой щит, повернулся, и обнаружил, что стоит лицом к лицу с Орсином.
— Боги. Ты ходишь, как призрак, — сказал Васен.
— Я пойду с тобой, — ответил Орсин.
— Ты, похоже, не голоден? — с улыбкой спросил Васен.
— Нет, — ухмыльнувшись, ответил Орсин. — Не голоден.
— Я буду рад твоей компании.
Васен просигналил Бирну, что Орсин пойдёт с ним. Вместе они поспешили в сторону Фэйрелма. Орсин тащил свой посох за спиной, оставляя след на земле. Вороньи крики звали их вперёд.
Прежде чем они с Орсином достигли вершины холма, Васен учуял слабый, тошнотворный запах смерти.
Низко пригнувшись, они выглянули вниз, на деревню, находившуюся приблизительно на расстоянии полёта стрелы. Небольшие участки обрабатываемой земли окружали ядро из крепких деревянных зданий, в свою очередь построенных вокруг общей площади и крупного пруда, питаемого небольшим ручьём. Тут и там в деревне росли несколько древних вязов — около дюжины. Васен решил, что деревья росли здесь ещё до Волшебной Чумы; похоже, они пережили её, не изменившись. В пруду на поднятых ветром волнах качались две лодки.
— Много здесь мертвецов, — сказал Орсин мрачным шёпотом.
На одном из ближайших вязов висели детские качели, зловеще раскачиваясь на ветру — как будто на них качался призрак. Кроны вязов шептались на ветру.
— Я вижу.
Среди домов лежали разбросанные части тел. Васен мог различить головы, руки, туловища, кровавые останки бойни. Он заметил скрюченные позы женщины и детей. Даже скот разорвали на части. Кровь собралась в тёмные лужи на дороге, запятнала траву, двери и стены.
— Что здесь произошло? — прошептал Васен.
Орсин ничего не сказал. Он просто смотрел, неподвижно, как статуя, как труп.
Вороны наслаждались пиром, их крики звучали гротескным аккомпанементом безмолвию мёртвых. Несколько птиц то и дело поднимались воздух, каркая друг на друга, прежде чем снова опуститься и приступить к трапезе.
— Это сделали не звери, — сказал Орсин.
— Нет, — согласился Васен.
— Значит, Шадовар?
Васен покачал головой, тени вились вокруг него.
— Когда Шадовар хотят преподать урок, они делают это с помощью магии и таким образом, чтобы не оставалось сомнений в их причастности.
— А что тогда?
Васен не знал. По тёмным равнинам Сембии рыскало множество хищников, но это, это было чем–то иным…
То, что атаковало деревню, наслаждалось кровью, наслаждалось убийством. Он оглянулся на Бирна и паломников. Под широколистами он едва мог их разглядеть. Загорелось мягкое сияние — священный символ Бирна, свет в темноте. Возможно, Бирн возглавил паломников в молитве.
Васен встал и достал свой меч. Всё, что можно будет сделать в деревне, потребует жёсткой стали, а не мягкой молитвы. Кромка клинка слабо засияла в пелене сумрачного воздуха Сембии.
— Пойдём, — сказал он и начал спускаться. Вокруг них отражением гнева мелькали тени. Чтобы сохранять сосредоточенность, Васен сконцентрировался на текущем моменте и направил свою веру в щит, пока тот не начал сиять. Мягкий розоватый свет согрел его, но не притупил ярость.
— Если нападавшие по–прежнему там, они увидят твой свет, — заметил Орсин.
— Пускай смотрят, — ответил Васен.
Они медленно прошли по невозделанному полю, под несколькими высокими вязами, и ступили на кровавые улицы. Где–то раз за разом билась о косяк незапертая дверь или ставня, как пульс, как затихающее сердцебиение мёртвой деревни.
Вороны поднялись в воздух, злобно закаркали, когда Васен и Орсин подошли к первом телу — пожилому мужчине, лежащему лицом в грязи. Они опустились рядом и перевернули тело. Его живот был распотрошён, горло разорвано. Широко раскрытые, испуганные глаза смотрели в тёмное небо.
— Клыки и когти принадлежали довольно крупному существу, — сказал Орсин. — Но кроме ворон, телом никто не кормился.
— Просто убийство, значит, — отозвался Васен. Он снял свою рукавицу, положил ладонь на лоб старика, а второй рукой поднял щит над его лицом так, чтобы свет отражался в глазах мертвеца.
— Каким бы ни было твоё божество–покровитель, пускай свет Амонатора поможет тебе найти к нему путь.
Другие тела и части тел, которые они нашли на краю деревни, несли на себе те же следы. Сердце Васена разрывалось при виде мёртвых детей, последние мгновения которых прошли в ужасе и боли. Он молился над каждым найденным мертвецом.
Они продвигались медленно, проверяя тела в поисках признаков жизни, осматривая изнутри дома — кто–то мог спрятаться от нападавших. Нашли они только кровь и трупы. Скот забили в загонах, коров распотрошили. На ветру, как снежинки, кружились цыплячьи перья.
Ни Васен, ни Орсин не кричали, чтобы привлечь выживших, хотя в этом был смысл. Почему–то мысль нарушить тишину казалась святотатством.
Они искали следы, какую–то подсказку о природе нападавших, но дождь всё смысл. К тому времени, когда они подошли к центре деревни, Васен смирился с мыслью, что не встретит ни выживших, ни виноватых.
— Века сменяют друг друга, мир меняется, но ужас остаётся всегда, — сказал Орсин.
— И красота иногда, — ответил Васен.
— Но здесь её нет, — сказал Орсин, глядя куда–то вдаль.
Где–то впереди тишину расколол крик, полный ярости рёв. Звук пробудил злость Васена. Тени хлынули с его кожи.
— Пошли! — сказал он Орсину и побежал к центру деревни, приготовив меч. Расплёскивая ногами грязь, он направил силу своего бога, укрепив свой меч и щит. Оба предмета засияли белым светом. Но тени на его коже никуда не исчезли. Свет и тень сосуществовали вокруг него.
— Подожди, — сказал Орсин, но Васен не стал ждать.
Когда они достигли площади, укрытой кроной одного из крупных вязов, они увидели женщину, сидящую спиной к стволу дерева — рот распахнут, глаза открыты. Она казалась живой. Рядом с ней присел мужчина, наклонив голову, одна рука на плече у женщины, другая сжимает длинный лук. На поясе у него висел меч. Он их не заметил.
