Пол Кемп - Богорождённый
Зиад вздохнул, как родитель, огорчённый поведением ребёнка.
— Начни отрезать ему пальцы, Сэйид. Скорми их котам.
Сэйид достал кинжал и схватил потную руку Минсера. Торговец закричал, попытался сжать ладонь в кулак, но ему и надеяться не стоило сравниться силой с Сэйидом. Сэйид зафиксировал руку коробейника, разжал его кулак и прижал клинок к основанию указательного пальца. Торговец завопил. Его дыхание и тело смердели страхом. Коты собрались поблизости, взволнованно мяукая.
— Вы не люди! Вы не люди!
— Отрезай, — приказал Зиад.
Сэйид только легонько нажал, и последние остатки сопротивления, которые ещё оставались у Минсера, рассыпались в пыль.
— Хорошо! Хорошо! Да простят меня боги, но я покажу вам! Не отрезайте мне пальцы! Не надо! Я отведу вас туда, куда помню дорогу, но это не весь путь. Оракул видит, когда достойные люди ищут аббатство. Он посылает эскорт, который проводит паломников по перевалу. Только они знают всю дорогу.
— Перевал? — спросил Сэйид. — В Грозовых вершинах?
Минсер помешкал, сглотнул, кивнул.
— Как далеко отсюда? — спросил Сэйид, встряхнув толстяка. — Как далеко?
— Думаю… два дня, — ответил Минсер. — Может быть, три.
— Я же говорил тебе, брат, — сказал Зиад с триумфом во взгляде. — Мы найдём Оракула и он расскажет нам, где искать сына Эревиса Кейла. А потом владыка Кании освободит нас от нашего проклятия.
— Вы и правда прокляты, — сказал Минсер, рыдая. — Ваши души прокляты. Вы — дьяволы похуже этих кошек.
— Заткни пасть, — вяло сказал Сэйид. Он не мог найти в себе злости. Он чувствовал что–то, чего не чувствовал вот уже десятки лет, нечто чужое, нечто, что казалось ему давным–давно утраченным: надежду.
— А что с моим мулом? — несмело спросил Минсер. — Что с Греем?
— Твой мул пойдёт с нами, — ответил Зиад. — Мои коты потащат его в своих желудках.
Минсер заплакал.
* * *Растущая усталость замедлила паломников. Васен, Бирн, Элдрис и Нальд делали, что могли, чтобы не позволить им упасть духом и лишиться сил, но встреча с наездниками–шадовар заронила в них семя страха, которое расцвело в тёмном сембийском воздухе. Элдрис нёс на себе Нолла, хотя было заметно, что мальчик выздоравливает.
Бирн, Васен и Орсин шагали вперед колонны.
— Мы идём слишком быстро — сказал Бирн. — Они не справляются.
— У нас нет выбора, — ответил Васен, разглядывая местность впереди. — Позаботься о них. Саккорс или анклав шейдов быстро узнают о нас. Придут новые Шадовар. Мы должны отвести их в Долины.
— А потом? — спросил Бирн. — Там их ждёт война.
— Знаю, — ответил Васен. — Но что ещё можно сделать, Бирн? Таков этот мир. Мы просто должны доставить их туда в целости.
— Да, — согласился Бирн. — Таков мир.
Васен положил руку ему на плечо.
— Пройдись с ними. Порассказывай истории. Даруй утешение благословений Амонатора. И утешься сам — тем немногим, что ты можешь им дать.
— Да, первый клинок, — Бирн отошёл обратно в колонну, оставив Васена и Орсина наедине.
— Ты сказал, что хочешь о чём–то поговорить, — начал Васен. — Так говори.
Мгновение Орсин шагал молча, вероятно, раздумывая, с чего начать.
— Твой Оракул может видеть будущее, так?
— Видеть — сильное слово, но да. Он видит отблески будущих событий.
— И всё же он отослал тебя — нас, всех нас — из аббатства, зная, что мальчишка заболеет, зная, что мы встретим Шадовар.
Васен покачал головой.
— Зная — слишком сильно сказано.
— Либо он провидец, либо нет.
На это Васен ничего не ответил. Тени медленно чертили вокруг него круги.
— Почему он пошёл на такой риск? Встреча с Шадовар ставит под угрозу всё аббатство. В Сембии запрещено поклоняться любым богам, кроме Шар. И Шадовар не поощряют не санкционированных путешествий. Что, если бы тебя схватили в плен?
— Я никогда не рассказал бы Шадовар про аббатство.
— Бирн? Элдрис?
— И они тоже.
— Что ж, ладно, — сказал Орсин, принимая такой ответ. — Но зачем рисковать? Либо видения подвели его, либо…
Васен остановился и повернулся, чтобы посмотреть прямо в лицо Орсину.
— Либо что? Ты думаешь, он стал бы просто так рисковать жизнями паломников? Нашими жизнями?
— Не просто так, нет, — ответил Орсин. — Но, думаю, что–то происходит. Я думаю, он это предвидел.
Васен вспомнил разговор с Оракулом в дверях своей кельи. Должно быть, это отразилось на его лице.
— Ты тоже об этом думал, не так ли? — спросил Орсин.
Они зашагали снова, прежде чем колонна смогла их догнать.
— Не знаю, — ответил Васен, глядя на небо. — В последнее время всё было странно.
— Да, — кивнул Орсин. — Моё путешествие в аббатство. Наша встреча.
— Думаешь, всё подстроил Оракул?
— Теперь ты сам используешь чересчур сильные слова. «Подстроил» — нет. «Предвидел» — да. Но что это значит? Каковы были его намерения?
Васен пожал плечами.
— И духи на перевале. Это тоже было странно.
— Да, — сказал Орсин. — Они говорили с тобой о твоём отце.
Васен кивнул.
— И ты знал о моём отце. Ты поклоняешься тому же богу, что и он.
— Мы с тобой встретились, и вот мы здесь. Здесь происходит что–то большее, чем доступно взгляду, Васен. Может быть, этого не видит даже Оракул.
— Может быть, — сказал Васен. — Я спрошу его, когда увижу снова. Сейчас моя главная забота — паломники.
Казалось, Орсин хочет сказать что–то ещё, но в итоге он произнёс только:
— Согласен.
Несколько часов каждый шагал наедине со своими мыслями, подгоняя паломников, оглядывая небо и равнины вокруг. Большая часть дня прошла без происшествий, разве что Нолл начал идти самостоятельно. Он пока ещё был слаб, но справился, и его выздоровление вызвало улыбки и подняло дух паломников. Элора бросилась к Васену и обняла его так крепко, что у него на миг перехватило дыхание.
— Спасибо вам, добрый сэр, — прошептала она. — Спасибо, что спасли моего сына.
Васен почувствовал, как к щекам прилило тепло. Тени вокруг него завертелись, поймали Элору, хотя она, казалось, не обратила внимания. Бирн и Нальд ухмыльнулись, увидев, как ему неловко — а ему было действительно неловко.
— Пожалуйста, миледи.
— Спасибо вам за ваши молитвы, добрый сэр, — сама серьёзность, сказал Нолл Васену.
Васен улыбнулся, выпутался из объятий Элоры и взъерошил парню волосы.
— Не уверен, что это были молитвы. Ты крепкий парень, Нолл.
Мальчик улыбнулся по–прежнему бледными губами и подошёл к матери.
Мечи рассвета заставляли паломников напрягать последние силы. Когда пилигримы уже не могли продолжать путь, они разбили лагерь в укрытой соснами низине.
— Никакого огня, — приказал Васен, и в ответ раздались стоны. — Сбейтесь в кучу, чтобы согреться. Я подежурю первым.
— Я вторым, — предложил Орсин.
Бирн отнёсся к этому скептически.
— Первый клинок, вторым должен дежурить я. Нальд или Элдрис — третьими. Орсин — не один из нас.
Он смущённо кивнул дэве.
— Не хочу тебя обидеть.
— Никаких обид, — ответил непроницаемый, как статуя, Орсин.
— Орсин — один из нас во всём, что имеет значение, — сказал Васен. — И он видит в темноте не хуже меня.
— Как скажешь, первый клинок, — кивнув, подчинился Бирн и вернулся обратно к паломникам.
— Иди поешь, Орсин, — сказал Васен. — Потом поспи. Я разбужу тебя, когда придёт время.
— Как скажешь, первый клинок, — кивнул Орсин, шутливо подмигнул и присоединился к Бирну рядом с паломниками.
Той ночью, пока паломники дрожали на ветру и спали на мокрой земле, Васен сидел в одиночестве на краю лагеря. Он смотрел на тёмные равнины. Его отец знал прежнюю Сембию — до того, как Шадовар укрыли её вечной ночью. Его отец сражался, чтобы сохранить Сембию в свете.
И, в конце концов, его отец потерпел поражение.
Ты не должен потерпеть поражение, Васен.
Слова, что преследовали его во снах.
До конца своей смены Васен обдумывал случившиеся события, а потом разбудил Орсина и уснул.
На следующий день они двинулись дальше. Шёл лёгкий дождь, вызывая у пилигримов раздражённые вздохи. К счастью, Нолл держал свой рот плотно закрытым.
Спустя три часа пути Орсин поднял руку, преграждая Васену путь.
— Стоп.
Ладонь Васена потянулась к мечу. Он ничего не видел, но поднял руку, чтобы остановить колонну.
— Что такое?
Орсин наклонил голову, как будто прислушиваясь. Васен слышал только тихий шорох дождя.
— Почему мы остановились? — крикнул позади Бирн, в тишине его голос прозвучал особенно громко.
Орсин вглядывался вдаль. Васен проследил за его взглядом и наконец увидел.
В небе впереди кружились чёрные точки, заметные на фоне тёмного неба лишь благодаря своему движению.
