Дэвид Эддингс - Келльская пророчица
— Это правда, но, знаешь, я ничего не имею против.
— Если вы не прекратите этой слащавой тягомотины, меня вырвет! — ворчливо заявил Белдин. И тут воротился Шелк.
— Ну как, клюнуло? — спросил Белгарат.
— Нарадас обставил тебя и с библиотекой. Я заглянул туда, и тот, кто ведает книгами…
— Библиотекарь, — рассеянно уточнил Белгарат.
— Хоть черт в ступе. Так вот, он сказал, что, как только Нарадас появился в замке, он тотчас же перевернул все вверх дном в библиотеке.
— Это уже кое-что, — сказал Белгарат. — Значит, Зандрамас нет на острове. Она послала сюда Нарадаса, чтобы он выполнил ее поручение. И что, он все еще разыскивает карту?
— Похоже, нет.
— Значит, он ее нашел.
— И, скорее всего, уничтожил, чтобы мы до нее не добрались, — прибавил Белдин.
— Нет, добрый Белдин, — вмешалась Цирадис. — Та карта, что вы ищете, все еще существует, но она вовсе не там, где вы намеревались ее искать.
— Но, разумеется, нечего и ожидать, что ты намекнешь, где именно она сейчас находится? — без всякой надежды спросил Белгарат.
Цирадис отрицательно покачала головой.
— Не стоит, уважаемый Белгарат.
— Погоди-погоди, ты сказала «карта»? — Белдин, как всегда, атаковал лоб в лоб. — Значит ли это, что она существует в единственном экземпляре?
Цирадис кивнула.
Горбун передернул плечами.
— Ну да ладно. Поиски карты заполнят наш вынужденный досуг — нам все равно нечего делать, покуда двое наших героев не начнут пробовать на зуб доспехи своих противников.
— Кстати, чуть не забыл! — воскликнул Гарион, пристально глядя на Закета. — Ты ведь не умеешь орудовать копьем, я правильно понял?
— Честно признаться, не умею.
— Тогда завтра утречком мы с тобой куда-нибудь подадимся, и я дам тебе несколько добрых советов.
— Мне это представляется вполне разумным.
Наутро оба друга поднялись рано и верхом выехали из дворца.
— Думаю, нам лучше отправиться за городские стены, — сказал Гарион. — Конечно, неподалеку от дворца есть учебное ристалище, но там наверняка практикуются другие рыцари. Я, конечно, не хочу тебя обидеть, но несколько первых ударов новичка обычно бывают просто уморительны. А ведь мы с тобой — великие доблестные рыцари и не можем никому позволить заподозрить в нас щенков.
— Весьма признателен, — сухо отвечал Закет.
— Но, может быть, тебе по вкусу публичный позор?
— Совсем нет.
— Тогда пусть будет по-моему, ладно?
Миновав городские стены, они направились на луг в нескольких милях от города.
— Ты взял два щита, — заметил Закет. — Так принято?
— Другой предназначается для нашего противника.
— Для кого-о?
— Это будет какой-нибудь пень или дерево. Нам нужна мишень. — Гарион натянул поводья. — Кстати, учти, что турнир, в котором мы собираемся участвовать, чисто формальный. Никто никого не намеревается убивать — это считается дурным тоном. Скорее всего, мы будем сражаться при помощи копий с тупыми наконечниками. Это помогает предотвратить несчастные случаи.
— Но ведь кто-то порой все-таки гибнет?
— И такое случается, но крайне редко. Цель поединка считается достигнутой, если один из сражающихся вылетел из седла. Тогда ты подъезжаешь к нему и упираешь кончик своего копья в самый центр его щита.
— Разумеется, ежели наземь лечу я, он делает то же самое…
— Верно.
— Но это же, наверное, больно!
— Так оно и есть. После нескольких ударов соперника ты покроешься синяками с головы до ног.
— И они тут так развлекаются?
— Это не только забава. Это своего рода состязание. Оно выявляет сильнейших.
— Хоть это я могу понять…
— Полагаю, это состязание должно тебе понравиться.
Они прикрепили щит на пружинистую ветвь кедра.
— Как раз нужная высота, — сказал Гарион. — Сперва я покажу тебе, как это делается. Смотри внимательно. А потом попробуешь сам.
Гарион, уже изрядно поднаторевший в боевом искусстве, с каждой попытки попадал в цель.
— А зачем ты в последнюю секунду привстаешь в стременах? — спросил внимательный Закет.
— Я не столько привстаю, сколько наклоняюсь вперед. Суть в том, чтобы получше упереться ногами в стремена, наклониться вперед и напрячь все мускулы. Таким образом к твоему весу прибавится еще и вес лошади, что значительно увеличит силу удара.
— Умно. Дай-ка я попробую.
С первой попытки Закет блистательно промазал.
— И что же я сделал не так? — обиженно спросил он.
— Когда ты приподнялся и наклонился вперед, конец твоего копья ушел вниз. Надо поточнее целиться.
— А, теперь понятно. Ладно, давай-ка еще разок.
Со второй попытки он нанес по цели скользящий удар, и щит волчком завертелся вокруг своей оси.
— Ну как, уже лучше? — спросил он. Гарион отрицательно покачал головой.
— Считай, ты убил противника. Ты ударил в самый верх щита. Теперь копье твое чересчур задрано вверх — так ты угодишь рыцарю прямо в забрало и сломаешь ему шею.
— Тогда я еще попрактикуюсь.
К полудню Закет сделал значительные успехи.
— На сегодня довольно, — сказал Гарион. — Становится чересчур жарко.
— А я прекрасно себя чувствую! — возразил окрыленный Закет.
— Признаться, я пекусь вовсе не о тебе, а о твоей лошади.
— А-а-а… Да, она уже в мыле — слегка…
— Не слегка, Закет. К тому же лично я уже нагулял прекрасный аппетит.
День турнира выдался очень солнечным. Толпы празднично разодетых горожан тянулись по улицам к ристалищу, где должны были состояться поединки.
— Знаешь, мне кое-что пришло в голову, — сказал Закету Гарион, когда они вышли из дворца. — И мне, и тебе, в сущности, наплевать, кто выйдет победителем в турнире, правда?
— Что-то я тебя не пойму.
— У нас есть дела поважнее, а ушибы и переломы были бы для нас только досадной помехой. Так что достаточно нанести несколько ударов, повергнуть наземь пару рыцарей, а затем беспрепятственно позволить другим выбить нас из седел. Честь наша останется таким образом незапятнанной, да и серьезных ранений мы избежим.
— Ты предлагаешь нам сдаться добровольно? И это ты, Гарион?
— Но это разумно.
— Я в жизни еще не проигрывал сражения!
— С каждым днем ты все больше и больше делаешься похожим на Мандореллена, — вздохнул Гарион.
— Кстати, — продолжал Закет, — ты забываешь кое о чем. Мы ведь назвались доблестными рыцарями и сверх того сообщили, что нам предстоит великий подвиг. Если мы не сделаем все, что в наших силах, Нарадас напоет королю всякой всячины и заронит в его сердце подозрение. Ну, а если мы победим, то вырвем у змеи жало.
— Победим? — фыркнул Гарион. — Конечно, ты многому научился за эту неделю, но ведь нам предстоит сразиться с теми, кто орудует копьем всю жизнь! Так что, думаю, победа нам не грозит.
