Стэн Николс - Магия цвета крови
Для собравшихся вокруг людей это было уже чересчур, и они бросились врассыпную, но слишком сильное давление толпы сзади позволило им отступить всего футов на двадцать. Огонь с горящего прилавка перекинулся на соседний, где торговали сластями. Несколько смельчаков притащили ведра с водой и теперь пытались потушить пожар.
Медленно, превозмогая накатившую усталость, Серра продвигалась в сторону противника. Африм стоял в той же позе, абсолютно спокойно, с невозмутимым выражением лица. Она напряглась для броска, но тут он снова открыл рот и выплюнул еще один огненный шар. Этот летел ниже предыдущего и наверняка угодил бы ей в живот, если бы она не увернулась. Описав дугу, шар ударил в мостовую, рассыпая во все стороны искры, и отлетел прямо в толпу. Возникла паника, так как все старались не оказаться у него на пути.
Между тем дуэль Рита и Афри переместилась таким образом, что огненный шар пролетел всего в нескольких футах от них. Квалочианец решил воспользоваться этим шансом. Обрушив на мелд град ударов, заставивших ее отступить, он метнулся в сторону, описал мечом высокую, широкую дугу и плоской стороной лезвия отбил летящий шар. Действуя чисто инстинктивно — по его представлениям, шар вполне мог взорваться от удара, — Кэлдасон рухнул на землю, а шар просто изменил направление своего движения. Взлетев высоко вверх, он помчался в сторону ряда примыкающих к рынку домов. Все замерли, даже Афри, заворожено следя за его полетом.
Маленькая комета, за которой тянулся отчетливо различимый темно-красный след, устремилась к верхнему этажу кирпичного, обшитого брусом строения. С точностью, трудно достижимой, даже если бы он был специально нацелен, шар влетел в единственное окно с открытыми ставнями. Последовало мгновение тишины, а потом — мощный взрыв. Из окна повалил дым, затем показались языки пламени. На улицу начали выбегать, натыкаясь друг на друга, находившиеся внутри люди, все они натужно кашляли, их глаза слезились.
Момент всеобщего оцепенения прошел. Толпа взревела. Квалочианец встал на ноги, однако Афри исчезла. Оглянувшись, он увидел, что женщина убегает. Африм обогнул Серру и ринулся навстречу своему двойнику — это выглядело так, словно он мчится к своему зеркальному отражению в натуральную величину. Две идентичные фигуры столкнулись, и дальше путь продолжила лишь одна. Люди расступались, освобождая мелд дорогу.
Серра подтолкнула Рита локтем.
— Будем догонять?
— Нет. Смотри.
Сквозь толпу проталкивались ополченцы, тут и там видны были красные мундиры.
Свидетели происшедшего вполне могли бы попытаться остановить Кэлдасона и Серру. Может, им помешал это сделать страх, а может, еще большая ненависть к блюстителям закона, но толпа расступилась и позволила им скрыться.
Спустя три-четыре минуты они были уже в нескольких кварталах от рынка.
— Не могу сказать, что выяснила для себя что-то новое, — задыхаясь от быстрого бега, сказала Серра. — Если не считать того, что эта парочка очень опасна.
— Нет, ты не права. Теперь мы знаем, что мелд каким-то образом связана с паладинами.
— Я уже говорила, Рит, что сейчас самое время тебе убраться из Беальфы.
18
Среди всех больших городов мира Меракаса, столица западной империи Гэт Тампур, отличалась красотой своих особняков и стремительным темпом жизни, что особенно бросалось в глаза на городских улицах. Одна общая черта роднила ее с восточным двойником, столицей Ринтараха Джеселламом — центр города представлял собой абсолютно независимое образование. Помимо того, что здесь находилось средоточие власти, множество самых разнообразных служб обеспечивали правителям беззаботную жизнь. Что касается прочих подданных — за исключением некоторых неизбежных церемоний, когда их присутствие на значительном расстоянии было неизбежно, владыки империи могли просто забыть об их существовании.
Иногда покой властителей нарушали новости, которые предпочтительнее было выслушать из первых уст. Сегодня таким вестником был Анор Талгориан, имперский посол в суверенном государстве Беальфа, причем “суверенное” не соответствовало действительности.
Заранее посол Талгориан никогда не знал, с какой целью его вызывают в Меракасу — желая наградить, наказать или просто выслушать. Данное обстоятельство делало его службу еще более захватывающей — захватывающей в том смысле, какой мог бы вложить в это слово тонущий человек, которому удалось избавиться от тяжкого груза.
Эта была не единственная причина, по которой аудиенция у императрицы всегда заставляла посла нервничать; впрочем, в ее присутствии любому становилось тревожно. Отчасти из-за осознания могущества и власти, которыми она обладала: жизнь любого смертного стоила не больше щелчка ее пальцев. Отчасти же, вынужден был признать посол, дело объяснялось ее внешностью.
Он даже примерно не мог предположить, сколько лет Бетмилоно XXV, знал лишь, что она очень стара. Как и правители Ринтараха, она старалась скрыть разрушительные признаки старости. Покрывала лицо белой пудрой и подкрашивала губы так, что они становились краснее, чем кровь, красила в черный цвет брови и волосы, количество которых вызывало подозрение в их подлинности. Все это выглядело настолько вульгарно, что скорее подошло бы какой-нибудь неумехе служанке; хотя, возможно, ее возраст просто не поддавался маскировке.
Талгориан сидел напротив нее в гостиной, где одну стену целиком занимали окна, откуда открывался удивительный по своей красоте вид на раскинувшуюся вокруг местность. Под этой комнатой проходил подземный энергетический канал.
Посол знал об этом, потому что имперская семья придерживалась традиции помечать магические течения и по полу, точно через центр комнаты, была проведена прямая, словно стрела, золотая полоса. Лично он считал, что следование обычаям, вносящее диссонанс в облик комнаты... ну, это уже чересчур.
Однако надругательство над эстетическими чувствами Талгориана тут же отошло на второй план, когда в разгар беседы на тему проблем безопасности императрица объявила:
— Может, это и хорошо — если дело дойдет до войны.
Посол непроизвольно отпрянул.
— Ваше величество?
Изображая долготерпение, Бетмилоно, четко выговаривая слова, пояснила:
— С противной стороной.
Она почти всегда называла Ринтарах “противной стороной”.
— Простите, ваше величество, если я туго соображаю, но мы уже на протяжении долгих лет ведем с Ринтарахом позиционную войну.
— Я имею в виду открытую войну, прямую конфронтацию.
— Простите мою дерзость, ваше величество, но осмелюсь спросить, что навело вас на эту мысль?
