Джонатан Стрэн - Драконы
Рид вытащил ее из-под снега. Под ногами у них ломался снежно-ледяной покров. Рид молчал, и она решила, что он сердится, хотя с опаленными бровями он выглядел довольно забавно. Рид подталкивал ее, направляя в сторону моря. Вокруг них летали искры. Лед подался под ногами, и она, поскользнувшись, ухватилась за шероховатый край льдины. В лицо ей летели соленые брызги. Ледяные обломки горы падали в море вокруг них и образовывали мелкие водовороты. Дракон кружил над горой, расплавляя ледяные скалы и утесы. Они с шумом обрушивались в воду и отгоняли от берега большие льдины. Гора разваливалась на части, и ледяные глыбы отрывались, обнажая скалу, изрытую множеством шахт.
— Ты только посмотри, что я натворила. Только посмотри, — заплакала Пека.
Рид фыркнул в ответ. Ей показалось, что она видит отсюда фигурки людей на вершине скалы, взирающих на гибель острова. Переполненное море стремительно несло льдины к материку. Река оттаяла и извилистым бледно-голубым потоком устремилась вниз, к морю. Дракон уже летел над материком, дохнув пламенем на гавань, и пустующие корабли — без груза и команды — закачались на волнах.
— «Драконий след», — пробормотал Рид.
Их нагнала трехметровая волна, обрызгала и выбросила на середину пролива. Пека увидела первые лодки, в стремительном потоке спускавшиеся с вершины горы. Рид сплюнул соленую морскую воду и покрепче вцепился в края льдины:
— Я потерял все свои кристаллы, весь драконий огонь — все, что у меня было. Из-за тебя все это теперь на дне морском. Ты хоть соображаешь, сколько труда, сколько лет…
— Посмотри на небо. — (Оно простиралось над ней, бледное и непостижимо пустое.) — Разве я смогу жить под таким небом? Где еще можно найти темный, уютный уголок, полный золота?
— Я управлял этим драконом. Он уже был готов уйти потихоньку, не унося с собой половину Хорсбрета.
— И как теперь жить на этом острове? В нем не осталось никакой тайны.
— Четырнадцать лет я изучал драконов, их привычки, их свойство летать, виды пламени, условия жизни и разрушительную силу. Я собрал все сведения, какие только мог. И никто…
— Ты только посмотри на эту тоскливую равнину…
— И никто, — закричал он, — не сказал мне, что дракона можно изгнать, влив ему в глотку «драконий след»!
— Ну, мне об этом тоже никто не говорил!
Она свернулась рядом с ним на льдине, слишком усталая, чтобы по-настоящему сердиться. Она наблюдала, как все больше лодок с рудокопами, среди которых были дети и ее мать, устремлялось вниз, к материку. Потом она заметила дракона: бледный на фоне зимнего неба, он казался каким-то хрупким и изысканным, уносясь вдаль в потоках собственного пламени.
Ее тоскующее сердце потянулось вслед за этим пламенем, которым она наделила дракона. Она заметила, что Рид вдруг замолчал. На его усталом израненном лице появилось давно утраченное выражение: он с любопытством наблюдал, как дракон, похожий на пылающую комету, летит над миром в поисках зимы. Рид тихо вздохнул и спросил подозрительно:
— Так что ты кладешь в этот «драконий след»?
— Все подряд.
Он посмотрел на нее, потом повернулся и взглянул на Хорсбрет. Сердце его сжалось.
— По-моему, мы не пощадили даже останки моего отца, — сказал он, ни к кому не обращаясь. В этот миг он больше походил не на Гонителя Драконов, а на изгнанника, потерявшего отца.
— Да, я знаю, — прошептала она.
— Ничего ты не знаешь, — вздохнул он. — Ты только чувствуешь. Чувствуешь драконье сердце. Мое сердце. Хорсбрет разрушен не от недостатка знаний или опыта, а из-за чего-то другого, что я упустил, а ты говорила об этом. Принимать неизбежное — вот в чем глубинная мудрость.
Она взглянула на него, смущаясь оттого, что он понял ее.
— Нет во мне никакой мудрости. Так, везение — или невезение.
— «Мудрость» — этим словом равнинные жители называют твое чутье. Ты во все вкладываешь душу: в «драконий след», в драконов, в золото. И это оборачивается чудом.
— Ничего я не вкладываю. И я не понимаю, о чем ты, Рид Ярроу. Я всего лишь рудокоп. Поищу другие прииски…
— У тебя собственный золотой прииск — в твоей душе. Можешь стать кем угодно. Необязательно изгонять драконов — ты можешь стать Хранителем. Ты ведь любишь все, что любят они.
— Да. Покой, тишину, уединение…
— Я мог бы показать тебе драконов в их прекрасных тихих, спокойных, уединенных убежищах. Ты могла бы научиться говорить с ними на их языке.
— Я и на своем-то не умею как следует говорить. И я ненавижу равнины.
Она уцепилась за льдину, глядя на приближающийся берег.
— Мир — это всего лишь остров, окруженный драконом звезд и ночи.
Она покачала головой, не осмеливаясь взглянуть на него:
— Нет, не буду тебя больше слушать. Вспомни, что случилось, когда я в последний раз слушала твои сказки.
— Ты всегда слушаешь саму себя, — сказал он.
Серые волны повернули льдину, направляя Пеку к берегам мира, который приводил ее в смятение. Она все еще пыталась возражать что-то, когда льдина пришвартовалась к опаленным сваям гавани.
Орсон Скотт Кард
ЗАДИРА И ДРАКОН[10]
Орсон Скотт Кард родился в 1951 году в Ричленде, штат Вашингтон, детство и отрочество его прошли в Калифорнии, Аризоне и Юте. Помимо писательской деятельности, Кард проводит занятия и семинары, осуществляет постановку спектаклей и преподает английский в Университете Южной Виргинии. Обладатель четырех премий «Хьюго», двух премий «Небьюла», восьми премий журнала «Locus» и Всемирной премии фэнтези, Кард написал более сорока романов и шестидесяти пяти рассказов. Наиболее известны его научно-фантастические романы «Игра Эндера» («Ender's Game»), «Тень Эндера» («Ender's Shadow»), «Голос тех, кого нет» («Speaker for the Dead») и фэнтезийная серия «Сказания о мастере Элвине» («The Tales of Alvin Maker»), которую открывает роман «Седьмой сын» («Seventh Son»). Кард также пишет романы в жанре магического реализма, произведения на основе библейских сюжетов, документальные книги, стихи, пьесы и сценарии. Среди множества сборников его рассказов можно выделить «Карты в зеркале» («Map in a Mirror») и «Собиратель грез» («Keeper of Dreams»), подводящие определенную черту в литературной карьере писателя. В начале 1980-х Кард выступал в качестве составителя двух антологий о драконах: «Драконы света» («Dragons of Light») и «Драконы тьмы» («Dragons of Darkness»). Недавно вышел новый роман «Тайная империя» («Hidden Empire»). В ближайших планах автора молодежный роман «Задира и дракон» («Bully and the Beast»), основанный на повести, представленной ниже.
Паж, запыхавшись, вбежал в графские покои: он давно уже не опаздывал на хозяйский зов. Граф считал, что паж всегда должен быть поблизости; любая задержка бесила вельможу, и тогда пажа могли отправить на конюшню.
