Бронислава Вонсович - Плата за одиночество
Они оба наконец покинули мою квартиру. Я убрала со стола, вымыла посуду и с грустью поизучала пустую коробку из-под угощения. Торт казался таким большим, но теперь от него остались только мелкие крошки. Ладно, Эдди, он вообще не привык себя стеснять в чем-либо, но вот Петеру его горе совсем не мешало с меланхоличным видом накладывать себе добавки. Нам бы с Региной этого на несколько дней хватило. Я вздохнула, сложила коробку и отправила ее в корзину для мусора. Мне было чем заняться и без того, чтобы предаваться глупым размышлениям о вкусных тортах. Я вернулась в комнату и достала роман, на чистых листочках которого записывала свои размышления. Поведение Эдди мне все так же казалось ужасно подозрительным. Утверждает, что задержался в Гаэрре исключительно из-за моих прекрасных глаз, еще и жаждет просто немедленно жениться на безродной сироте, о матери которой он знает нечто, позволяющее надеяться на крупный куш. Цветы эти, торт. Я недовольно фыркнула. Нет уж, инор Хофмайстер, ищите невесту в другом месте. Меня за торт не купишь!
Глава 20
Очередной стук в дверь разозлил меня до невозможности. Я решила, что это вернулся Эдди, чтобы без свидетелей добиться желаемого. Я даже открывать не стала.
— Инор Хофмайстер, вам нечего делать у меня в гостях в такое время.
— Инорита Ройтер, это инор Брайнер, — раздался сухой официальный голос.
В некотором удивлении распахнула я дверь. Я не ожидала увидеть Рудольфа после его демонстративного пренебрежения в кафе. На лице его и сейчас не было обычной улыбки, будто пришел он не больше, не меньше, как арестовывать. Но совесть моя была совершенно чиста.
— Я вас слушаю, инор Брайнер, — не менее официально сказала я.
— Инорита Ройтер, поскольку преступник пускает в ход ментальную магию, то прошу вас носить этот защитный артефакт, пока мы не найдем виновного. — И добавил: — Ты можешь думать обо мне все, что угодно, но я действительно волнуюсь за тебя, Штефани.
— Обычный защитный артефакт? — недоверчиво уточнила я.
— Почему обычный? Самый лучший, который Сыск предоставляет свидетелям, — ответил Рудольф. — Инор Шварц согласился, что ты находишься под ударом. И учти, что дам не насовсем, а под расписку. Как закончится все это поимкой убийцы — вернешь.
Артефакт выглядел невзрачно и никак не походил на самое лучшее, что Сыск может предоставить. А походил он на кулон, который неизвестно сколько времени провалялся в канаве, успел проржаветь и подпортиться. Поэтому у меня возникли обоснованные сомнения, что это вообще может защитить меня от чего-либо. Я выразительно посмотрела на Рудольфа.
— На внешний вид не смотри, — правильно понял он меня. — Выглядит, конечно, не очень, но вещица одна из самых эффективных.
— Уж больно она неказистая, ваша эффективная вещица, — озвучила я свое мнение.
— Спрячешь под платьем, никто и не увидит, как выглядит, — недовольно сказал Рудольф. — Сразу видно, что девушка, красивое ей подавай. Новые, может, и попривлекательней будут, но эта — надежнее и проверена на прочность неоднократно.
— А как на мне запас ее прочности закончится? — недоверчиво спросила я. — Я на ваш артефакт понадеюсь, а он откажет в самый неподходящий момент.
— А ты не шастай где ни попадя в компании подозрительных типов, — ответил он мне. — И в квартиру их не впускай. Тогда и волноваться не будешь, что откажет.
— Тогда я не буду волноваться и без вашего артефакта, — заметила я.
На меня внезапно накатило упрямство. Очень уж я на него обиделась за сцену в кафе. Нет, я прекрасно понимала, что и он на меня обиделся после высказанных подозрений и имел право на подобное отношение. Вот только это совсем не значит, что я сейчас растаю, все забуду и прощу. И надену это вот уродство. Пусть его никто под платьем не увидит, но я-то буду все время помнить, что на мне находится.
— Тогда я буду волноваться, — сказал он с нажимом. — Штефани, речь идет о твоей безопасности, а ты ведешь себя как маленькая девочка. Надень, я покажу, как активировать.
Возможно, он был прав, но этот облезлый кулон мне все равно не нравился. Настолько не нравился, что я даже брать его в руки не хотела и сейчас пыталась найти хоть какие-то причины для отказа.
— А что там, в этом артефакте, кроме защиты?
— Еще маячок, — с некоторым раздражением ответил Рудольф. — Но он там не потому, что я собираюсь контролировать каждый твой шаг, просто стандартная комплектация это предполагает.
— И все? А то слухи ходят про подслушивающие артефакты.
— Штефани, если бы я хотел повесить на тебя подслушивающий артефакт, ты об этом даже не узнала бы! — вспылил Рудольф. — Что у тебя подслушивать? Как ты впариваешь дорогущую ерунду богатеньким дурам? Скажи на милость, зачем Сыску это знать?
В его словах был определенный резон, но согласиться вот так сразу я просто не могла.
— Мало ли какие у меня могут быть секреты, — пробурчала я, — и у магазина иноры Эберхардт.
— Да какие там секреты, — недовольно сказал он. — Что она орочьи снадобья использует? Так пока твоя хозяйка поставляет косметику кронпринцессе Лиаре, на это будут закрывать глаза. И на торговлю инора Хофмайстера с орками тоже.
— Инора Эберхардт поставляет косметику к Королевскому двору? — потрясенно переспросила я. — Кронпринцессе?
Об этом я слышала впервые. Ни сама инора, ни Сабина ни разу при мне об этом не упоминали, хотя такие покупательницы есть далеко не у всех косметических магазинчиков. Да что там! Я была уверена, что косметику королевскому семейству делает исключительно придворный маг. На фоне такого выдающегося известия померкло даже то, что Сыск знает о нарушениях, которые допускают инора Эберхардт и ее компаньон.
— Поставляет.
— Я увижу кронпринцессу, — почти восторженно сказала я.
И непременно расскажу об этом Регине. Наш приют, хоть и назывался Королевским, венценосные особы вниманием не баловали. Разве что король Лауф присылал проверяющих раз в несколько лет, да и те интересовались больше денежными вопросами, чем всеми остальными. Но это проверяющие. А тут — целая кронпринцесса, почти королева!
— Не увидишь, — охладил мой пыл Рудольф. — Она сама по магазинам не ходит. Посыльных из дворца присылает. И вообще, мы с тобой совсем не о том говорим.
Он выразительно покачал передо мной артефактом, а я поняла, почему не хочу его брать. Потому что, как только я это надену, причин находиться здесь у Рудольфа не будет и он от меня уйдет. А я этого не желала.
— А если вы столь снисходительно относитесь к мелким нарушениям закона со стороны иноры Эберхардт, — притворяясь, что ничего не понимаю, сказала я, — то тогда что ты делал у заднего крыльца нашего магазина в тот день, когда мы познакомились?
