Александр Зорич - Семя ветра
Другой боевой дельфин следовал сзади. Он был избавлен от седока, зато изрядно нагружен поклажей. В непромокаемых мешках, сделанных из плотной холщовой ткани, просмоленной на совесть и обмазанной снаружи жиром, лежало все, что только может понадобиться Конгетлару, отправившемуся на охоту: меч, выкованный Элиеном Тремгором, Белым Кузнецом Таиллириса, дюжина метательных кинжалов, лук и стрелы, духовое ружье, крохотный нашейный футляр для отравленных игл, запечатанный наглухо ларец, в котором ждали своего часа не менее восемнадцати разновидностей ядов. Некоторые из них действовали мгновенно. Некоторые заставляли ни о чем не подозревающую жертву мучиться неделями. Четыре шелковых «змеи» лежали подле всего этого разнообразия. «Гадюками», или «змеями», Конгетлары звали шелковые шнуры различной толщины. Набор «кошек» – тройные восьмипалые и пятиножки. Они понадобятся Герфегесту, когда он будет карабкаться на стену Наг-Нараона. Веревочная лестница с крючьями на концах – чтобы не разбудить стражу и не поднять переполох в Наг-Нараоне. Вещь совершенно незаменимая. В довершение всего, на дне мешка покоился весьма опасный сувенир, привезенный Герфегестом из Сармонтазары. «Лапа Снежного Кота» – так звали его горцы. Алустрал не знал такой игрушки – пять металлических пальцев, которые одевались на руку сверху, словно перчатка. Только очень необычная перчатка. «Лапой Снежного Кота» в ближнем бою горцы наносили чудовищные рваные раны своим противникам. «Лапа» делала из красавца урода. Ломала кости. Калечила. Сила удара руки, на которую одета «Лапа», утраивалась. Когти-шипы позволяли отражать рукой удары некоторых – не всех – клинков.
До берега оставалось не больше лиги. Ничтожно малое расстояние в сравнении с тем, которое осталось позади. Уставшие дельфины плыли медленно и почти неслышно. Еще чуть-чуть.
5
Когда его ноги зацепили каменистое дно в тени иссиня-черной скалы, над которой пугающей громадой нависало каменное тело Наг-Нараона, магической цитадели Гамелинов, Герфегест отпустил дельфинов. Они не уйдут далеко. Они будут ждать его всю ночь, день, неделю или две недели, если понадобится. Они будут поблизости. Условного свиста им будет достаточно, чтобы явиться на зов хозяина. И Герфегест знал это.
Он снял со спины животного груз и вылез на берег. Укромный грот, который Герфегест заприметил издалека, будет временным укрытием. Ему нужно приготовиться. Ему нужно согреться. Ему нужно одеть на себя снаряжение и специальную обувь со стальными шипами на подошве. Ему нужно сделать свое лицо неузнаваемым. Серо-зеленая краска ждет его на дне холщового мешка. Она покроет его скулы и лоб.
Выкладывая содержимое мешков на скользкие камни грота, Герфегест предавался отвлеченным размышлениям. О Хармане. О количестве стражи, охраняющей госпожу. О расположении комнат. Находясь на «Голубом Полумесяце», он имел весьма смутное представление о плане замка и даже всевидящий Ган-фала не смог помочь ему. «Они окружили Наг-Нараон непроницаемой Завесой Силы. Их любовь питает ее и мешает мне видеть», – в бессилии развел руками Ган-фала, когда Герфегест попросил его о помощи. К счастью, эта помощь оказалась излишней. Еще на подступах к Наг-Нараону Герфегест смог вычислить окна всех спальных покоев. И покоя Харманы. Гаме-лины строили свои замки на тот же манер, что и Кон-гетлары. И Наг-Нараон был если не родным, то двоюродным братом сожженного Наг-Туоля. Ну а уж родной-то замок Герфегест знал как свои пять пальцев.
Одевшись, Конгетлар стал сортировать снаряжение. Все, что понадобится ему, чтобы взобраться по стене замка, он сложил в заплечный мешок. Меч – за спину. Метательные кинжалы повесил на специальный пояс. Духовое ружье в футляре – к ножнам.
Трубку с отравленными иглами – на шею. Яды, лекарства, «железный град» и прочую мелкую, но полезную ерунду – в мешочек, пристегнутый к рукаву куртки.
Одну из шелковых «змей» он обмотал вокруг левой руки. У этой змеи – свое особое предназначение. Ее Герфегест приготовил специально для Харманы.
Конгетлары никогда не убивали женщин мечом. Даже если это были женщины-воительницы. Кодекс чести Конгетларов запрещал обагрять клинки кровью женщин. «Для женщин – яд и веревка», – учил Гер-фегеста Зикра Конгетлар. И хотя в жизни этот запрет нередко нарушался, Герфегест был намерен следовать ему со всей строгостью. Он задушит Харману шелковым шнуром. Ибо месть Гамелинам должна быть местью Хозяина Конгетларов. А не наемным убийством, как этого хотелось бы Ганфале.
Настала пора нанести на лицо узор. Две причудливо искривленных полосы на лбу. И две на каждой скуле. Две точки на подбородке. «Ветер в ореховой роще» – назывался этот узор у Конгетларов.
Все.
6
Осмотрев замок со всех сторон, Герфегест начал подъем. «Замок Восьми Террас» – так сказано про Наг-Нараон. Таким же точно был и Наг-Туоль.
При свете дня Замок был бел. При свете ночи – сер. Черные лебеди Гамелинов венчали каждый уступ черным барельефом.
Герфегест раскрутил «кошку» и бросил ее вверх. С первого же раза две из трех лап «кошки» уцепились за каменное ограждение первой террасы.
Герфегест попробовал веревку. Похоже, «кошка» зацепилась вполне надежно. Герфегест замер – сколь бы бесшумными ни были его действия, все же мог найтись кто-то, кто вслушивается в темноту. Затем он полез вверх.
Герфегест не сомневался в том, что первые три террасы не охраняются. В самом деле, чтобы охранять замок по всему периметру, просто не хватит бойцов. Тем более сейчас, когда войска Стагевда распылены по всему Синему Алустралу от Рема Великолепного до Дагаата, а все остальное – брошено в пролив Олк, навстречу Хранителям Верности.
На четвертой террасе Герфегеста ожидала сонная стража. Двое. Они не разговаривали, но Конгетлару и не нужно было слышать голоса для того, чтобы определить количество и воинскую выучку людей. Ему достаточно было звука их дыхания. Герфегест бросил стальную градину и спрятался под карнизом. Градина полетела вниз, создавая некий вполне ощутимый шум. Первый охранник услышал его и наклонился над пропастью, положив свое тучное брюхо на парапет. Отравленная игла вылетела из духового ружья, и страж-«ник, издав тихий предсмертный вздох, упал на каменные плиты гигантского балкона. Второй получил иглу в лицо. Он умер мгновенно. Иглы Герфегеста были обмазаны самым сильным ядом Синего Алу-страла. Орнумхониоры приготовляют его, вываривая вместе со слизью верткой и баснословно редкой рыб-ки-глазогрызки почки и печень рабов, погибших от удушья в серном дыму. Не случайно, разумеется, погибших.
Пятая и шестая террасы также были пройдены при помощи духового ружья. Герфегест не пользовался им почти пятнадцать лет, справедливо считая его оружием предателей и трусов, не способных ни к честным поединкам, ни к рукопашной. Но теперь ему было просто плевать на такие вещи, как «честь благородного мужа». Все, чего он хотел, – это убить Харману из Га-мелинов. Все остальные были лишь помехами на его пути. Помехами, которые нужно устранить быстро, надежно и бесшумно. Духовое ружье, которое представляло собой полую трубку, сделанную из высушенного стебля растения кан, подходило ему как нельзя лучше.
