Александр Зорич - Семя ветра
Герфегест следил за происходящим, оставаясь непроницаемым и безмолвным. Он мог бы защитить на-гира словом. Но едва ли Ганфала послушает его и милостиво оставит жить неудачника. Не выдержав взгляда Надзирающего над Равновесием, нагир упал на колени перед Ганфалой. Видимо, в таком положении он чувствовал себя в большей безопасности.
– Я все скажу господин; все… – лепетал он.
– На каком из кораблей Хармана из Дома Гамели-нов? Или это тоже тайна за семью печатями? – съязвил Ганфала.
Рыбий Пастырь говорил почти шепотом, но от его шепота по спине бежали мурашки и вставали дыбом волосы.
– Это я знаю. Это мы узнали. С позволения сказать, – затараторил нагир, не отрывая глаз от праха под ногами Надзирающего над Равновесием, – Хар-маны нет ни на одном из кораблей. Госпожа Хармана изволит, то есть она есть, она осталась в Наг-Нараоне. Надсмотрщик над гребцами с «Черного Лебедя», которому я перерезал горло минутой позже, сказал мне, что госпожа Хармана не изволила присоединиться к господину Стагевду, и он сам видел, как она провожала флагман, стоя не пристани…
– Достаточно! – взревел Ганфала, и в его реве было ликование. – Ты будешь жить, морская падаль! Ты принес добрую весть!
3
– Звезды благоволят нам, Конгетлар! Эта грязная сука Хармана оставила Стагевда разбираться с ошметками наших сил в одиночестве, – сказал Ганфала, когда нагир, по-рачьи пятясь задом, исчез за дверью каюты.
Герфегест отметил, что, пожалуй, ни разу не видел Ганфалу таким довольным. Его глаза улыбались – загадочно и в то же время зловеще. Его руки, сложенные в «южный лотос» на животе, тоже свидетельствовали в пользу того, что нагиру удалось изрядно поднять настроение Надзирающего над Равновесием. Единственное, чего не мог понять Герфегест: почему известие о том, что Хармана осталась в Наг-Нараоне, так взволновало Рыбьего Пастыря? Но Конгетлары славятся терпением и сдержанностью, и потому Герфегест счел за лучшее предоставить Ганфале самому выложить все, что он сочтет нужным, без лишних вопросов со стороны Герфегеста.
– Наг-Нараон – это их логово. Не мятежников, нет, – разглагольствовал Ганфала. – Это логово Га-мелинов. Это место, где Стагевд впервые познал свою малолетнюю сестру Харману. Впрочем, тогда ее звали Миннэ; имя Хармана она получила, когда ей исполнилось шестнадцать. Именно в Наг-Нараоне – средоточие их магической силы. Наг-Нараон – ключ к могуществу Гамелинов. Сердце силы Гамелинов упрятано под тем ложем, где их тела еженощно встречаются в любовном танце.
– Хармана приходится кузиной Стагевду? – поинтересовался Герфегест. Он, разумеется, и раньше знал, что они родственники. Ходили слухи и о том, что они состоят в любовной связи. Но услышать подтверждение из уст самого Надзирающего над Равновесием было вовсе не то же самое, что прислушиваться к сплетням, которыми развлекаются во время ночных бдений в дозоре сотники или горожане.
– Хармана не кузина Стагевду. Она его родная сестра. Младшая, разумеется. Она на семнадцать лет младше его. Пока они были просто братом и сестрой, никто из них не мог тягаться со мной даже в таком нехитром деле, как общение с каракатицами. Но когда они стали мужем и женой, их сила учетверилась. Их кровосмесительная связь сделала Гамелинов самым могущественным из благородных Домов. И когда ушли в небытие Конгетлары, не было больше в Алу-страле никого, кто мог бы противостоять им…
Герфегест вежливо кивнул. Разглагольствования о том, насколько полезны были Конгетлары, до которых таким охотником был Рыбий Пастырь, успели ему порядком наскучить. «Если Дом, символическим хозяином которого я стал, и вправду был столь незаменим, зачем было топить в крови Наг-Туоль и варить в кипящем масле отпрысков мужеского пола, которым удалось уцелеть после пожара?» Вообще, все, что говорил Ганфала о Конгетларах, отдавало фальшью. Но Герфегест не любил думать об этом. Всегда лучше считать, что твои союзники самые искренние люди в мире. И хотя Конгетлары были уверены, что, кроме членов Дома, никто другой не заслуживает доверия, Герфегест придерживался иного мнения по этому поводу. «Конгетлары были достаточно сильны, чтобы слыть высокомерными чистоплюями и не якшаться с другими Домами. В моем положении выбирать не приходится». Герфегест испытующе посмотрел на Ганфалу – не балуется ли он, часом, чтением его, Герфегеста, мыслей? Но тот, похоже, был слишком поглощен Гамелинами.
– …Битва едва ли начнется раньше сегодняшнего вечера, – продолжал Ганфала. – А скорее всего она начнется завтра утром. У нас есть время, Герфегест.
– Время на что? – Герфегест вздернул левую бровь. Он чувствовал, что настал черед и ему потрудиться на благо Хранящих Верность. Он даже догадывался в каком направлении.
– Время на то, чтобы-убить Харману, – Ганфала щелкнул пальцами.
Герфегест оставил реплику Ганфалы без комментариев. «Похоже, ничего не изменилось за четырнадцать лет в Синем Алустрале. Когда готовят погребальную церемонию для главы какого-нибудь зарвавшегося Дома, здесь по-прежнему не находят никого лучше Конгетларов. Как они, интересно, обходились без нашей помощи?» – подумал Герфегест, не выказывая никакой живости в обсуждении вопроса. Для себя он давно все решил. Сначала он убьет Стагевда, а потом Харману. Или в обратном порядке. Похоже, именно в обратном порядке.
– Ты, Герфегест Конгетлар, будешь тем человеком, который убьет Харману из рода Гамелинов. Если ты убьешь ее, силы Стагевда иссякнут так же быстро, как мелеет бассейн, чье мозаичное дно изъели трещины, – медленно и веско сказал Ганфала, сверля Герфегеста своим бездонным и черным взглядом. – Ты доберешься до Наг-Нараона вплавь, как это делают нагиры. Я дам тебе пару лучших дельфинов.. Затем ты найдешь ее. Это будет несложно. Надеюсь, Конгетлар, ты сделаешь все, как это требует честь и обычаи твоего Дома…
– И не будет никого, кто сможет мне в этом помешать, – мрачно заметил Герфегест, Рожденный в Наг-Туоле, чья судьба – удерживать равновесие в Синем Мире Воды, отсекая отжившее, повиноваться Рыбьему Пастырю и не думать ни о чем больше. Все это так. Но не только этим питалось его согласие. Месть – таков был единственный настоящий мотив, который влек Герфегеста в Наг-Нараон. Тайен должна быть отомщена. И это главное.
– Я знал, что ты скажешь именно так, – одобрительно и в то же время нарочито серьезно сказал Ган-фала, жестом приказывая Герфегесту удалиться.
4
Долгих четыре часа Герфегест провел в ледяной воде, обнимая шею дельфина – беспокойного, но исключительно послушного существа из морских конюшен Орнумхониоров. «Ему восемь лет, это наш лучший зверь», – шепотом сообщил ему Ваарнарк, который был весьма не глуп и понимал, что от. успеха миссии Герфегеста, о содержании которой он конечно же догадался, будет зависеть исход надвигающегося с неумолимостью рассвета сражения. Герфегест не был нагиром. Он плохо понимал язык морских животных. Он не мог толком общаться с боевыми дельфинами. Он следовал Путем Ветра, но не Путем Воды. Ему было очень неуютно, и он чувствовал, как его силы тают с каждой минутой. И потому, когда Наг-Нараон открылся ему в бледном сиянии луны, он бьш несказанно счастлив.
