Патрик Корриган - Закон стаи
Солома, больно щипнув женщину за грудь, швырнул ее на землю, а еще живого Солано, воспользовавшись помощью приятелей, стал прибивать к входной двери найденными в сарае деревянными гвоздями. Прибивал палкой, которой, совсем недавно пытался их остановить пасечник. Гвоздей не хватило. Решение проблемы нашел Чико. «Волк» достал из ножен метательный нож.
— Это тебе за тот удар по спине!
И разбойник со всей силы всадил клинок в плечо несчастного. Тем временем Солома, с радостью обнаружив, что больше опасаться некого, снова навалился на Миру. Девушка, на глазах у которой внезапно рухнул весь привычный для нее мир, даже не пыталась кричать и сопротивляться, лишь плотно закрыла глаза и тихонько поскуливала от боли.
Не встретив отпора, Солома впился зубами в гибкую девичью шейку.
Элисия, увидев, что негодяй вытворяет с ее дочкой, ринулась к сплетенному клубку тел. Ее пытался остановить Чико. Он ухватил несчастную женщину за развевающееся на бегу платье и сильно дернул, желая свалить на землю. Не тут-то было. Желание матери спасти дочь оказалось настолько сильно, настолько отчаянным был ее порыв, что она вырвалась из рук разбойника. На беду не выдержала ткань платья, и женщина, запутавшись в обвивших ноги лохмотьях, упала и покатилась по земле. При виде обнажившихся зрелых женских форм в глазах Чико вспыхнула похоть. Подскочив к голосившей от ужаса женщине, он несколько раз ударил ее по щекам. Элисия на мгновенье замерла и, заглянув в лицо бандита, увидела, что ее ожидает. Она выхватила из-за пояса оседлавшего ее изувера кинжал и всем телом навалилась на острие.
Чико, с разочарованием смотрел на бившуюся в агонии женщину, потом грязно выругался и, брезгливо огибая натекающую лужу крови, направился к Соломе, заканчивающему свои упражнения с дочкой пасечника.
Птенчик, наконец, разделался с Солано, слишком, по мнению «волка», цеплявшимся за свою жизнь, резким ударом кинжала по горлу, и недовольно заворчал — он оказался в очереди третьим. Продолжая ворчать, «волк» направился в сарай, надеясь обнаружить там что-нибудь съестное и знаменитое пиво Солано, сваренное на меду.
Именно это его и спасло. Во всяком случае, на время.
Солома удовлетворенно кряхтя поднялся с притихшей девчонки и ошеломленно замер. Над его головой пронеслось нечто вроде шмеля, и что-то теплое с металлическим привкусом забрызгало его с головы до ног. Солома в недоумении покрутил головой.
За спиной его, шатаясь, стоял Чико, из пустой глазницы которого торчал черенок арбалетной стрелы. Солома зло выругался, в бессильной ярости ища глазами невидимого противника.
Следующее ругательство так и застыло у него на языке. Из кустарника, росшего неподалеку от дома, появился Конан. В руках северянин держал заряженный арбалет.
Солома сцепил зубы. Он был готов драться с дюжиной пасечников и укротить столько же их дочерей, но никак не встречаться здесь с киммерийцем. Откуда взялся на хуторе проклятый варвар?! Разбойник до боли в затылке напрягал мозги над этим вопросом, но от природы был туп и ленив, поэтому все решения среди «Бешеных» принимал Птенчик.
Сейчас он оказался совсем растерянным и беспомощно озирался по сторонам, надеясь на подсказку приятелей. Но Птенчик куда-то пропал, а Чико, старый добрый весельчак Чико, валялся в грязи с пробитым глазом.
Солома, все еще не веря глазам, перевел взор на бездыханное тело приятеля, потом обратно на Конана. Варвар, тем временем, уже успел преодолеть половину разделявшего их расстояния.
Медленно, с величайшим трудом разбойник все-таки сообразил, что стоять столбом на виду северянина, в руках у которого арбалет, а в глазнице приятеля не хватает глаза, может быть довольно опасно. Солома метнулся к лежащей на земле Мире и рывком поставил девушку на ноги. Сама девчонка стоять не могла, и ему пришлось держать ее за волосы. Пожалуй, он несколько перестарался, когда развлекался с ней… Заслонившись телом, точно живым щитом, бандит почувствовал себя увереннее.
— Только выстрели, и ей конец! — с этими словами, Солома попятился к дому.
Упершись в дверь, он пошарил свободной рукой у себя за спиной. Вот она — ручка. Еще усилие, и дверь, с прибитым к ней мертвым Солано была, наконец, отворена. Конан успел подойти совсем близко и остановился на расстоянии десяти шагов.
Соломы верно угадал, что киммериец не станет в него стрелять, боясь попасть в девочку.
Кодекс чести варвара противился хладнокровному убийству беззащитных женщин, детей и стариков.
Но бандит не учел другого: для предстоящего торга — жизнь против жизни, требовалось соблюдение одного обязательного условия — Мира должна была быть жива.
Конан, будучи профессиональным воином, кое-что смыслил в этих делах, смыслил достаточно, чтобы обратить внимание на посиневшие губы несчастной и небольшие ранки на шее девушки, которые вдруг перестали кровоточить. По всей вероятности, сердце бедняжки не выдержало выпавших на ее долю испытаний, и она покинула этот жестокий мир.
Почуяв, что что-то идет не так, разбойник отступил к зияющей за его спиной черной дыре погреба. И тогда Конан плавно спустил рычажок.
Солома от ужаса широко распахнул глаза, и смотрел, как арбалетный болт устремился прямо к нему. Прекрасно понимая, что на таком расстоянии хрупкое тельце девчушки его не спасет, он, тем не менее, от страха не в силах был пошевелиться, и молча наблюдал за приближением своей смерти.
Тяжелая стрела пронзила тело бедной девочки и, не задерживаясь, вошла в плоть разбойника, соединяя в смертных объятиях жертву и ее палача…
Откуда-то из-под земли раздался довольный голос Птенчика:
— Вот оно где! Думал, что самый хитрый, ан нет!
Голос звучал приглушенно — бандит, обшарив весь сарай и, ничего не найдя, спустился в погреб, где сразу обнаружил искомое.
Когда Птенчик одолел половину лестницы, на него, сверху рухнули два тела. Едва устояв на ногах, он выронил из рук бочонок с пьянящим напитком. Взгляд его скользнул вниз, и он с удивлением обнаружил, что одно из тел принадлежит Соломе.
Тогда Птенчик спустился обратно. Его товарищ дал кому-то пригвоздить себя к девке, с которой перед тем забавлялся. На душе у разбойника стало тошно: свой меч он оставил у люка, и как назло, у Соломы оружия тоже не оказалось. Птенчик тяжело вздохнул. Конечно, отправляться наверх невооруженным было опасно, но не оставаться же здесь навечно. Осторожно, ступенька за ступенькой, он стал потихоньку подниматься наверх. Вот, наконец, и люк. Птенчик воровато выглянул из-за крышки. И тут, как ему показалось, где-то внутри него запели медные трубы. Еще бы — прямо перед ним лежал топорик Соломы. Бандит потянулся к оружию, когда над его головой раздался чей-то знакомый голос:
